Синтия - Фаст Говард Мелвин "Э.В.Каннингем" (книги полностью txt, fb2) 📗
— Расскажите нам ещё раз, Харви, как было дело.
— Я арестован? Мне хотелось бы это знать. Потому как, если вы хотите меня арестовать, я сейчас же вызову своего адвоката, чтобы мои права были надёжно защищены.
— Чушь собачья, — буркнул лейтенант, — и вы, Харви, это прекрасно знаете. Я могу отлично разобраться с вами и без ареста, так что не сердите меня.
— Что же, например, вы можете такого сделать?
— Например, могу лишить вас лицензии заниматься расследовательской деятельностью. Или поговорить с вашим начальством в компании. Или…
— Ладно, лейтенант. Давайте дружить.
— А вы расскажите нам всё сначала.
Я рассказал всё с самого начала, и они выслушали меня молча, если не считать того, что Келли изредка издавал лошадиное ржание. Закончив, я спросил лейтенанта:
— Почему вы не объясните этой горилле, что я не комик на эстраде?
— Потому что вы как раз и есть комик. К несчастью, вы не слышите себя со стороны. Вы говорите, что проникли в музей «Метрополитен» с двумя ковбоями Толстяка Ковентри, после того как убедили их, что способны отключить систему сигнализации. Потом вы, якобы, спрятались под кроватью в американской галерее. Потом же, когда они уже собирались забрать картину Рембрандта, появился Валенто Корсика, застрелил их из «люгера», зарегистрированного на ваше имя, а затем, раскланявшись, удалился, оставив вас наедине с трупами и пистолетом. Ну, как вам это нравится, Харви?
Келли опять гоготнул.
— Звучит несколько неправдоподобно, — согласился я.
— Послушайте меня, лейтенант, — заговорил Келли. Надо арестовать его по подозрению в убийстве. Он застрелил двоих человек. Это самое главное. Остальное только мешает. Он застрелил этих ковбоев — это ясно как божий день.
— Так-то оно так, только ничего тут не явно. Беда в том, что Харви как раз никого не застрелил.
— Почему? Потому что он это отрицает?
— Нет, — покачал головой Ротшильд. — Ты же неплохо меня знаешь, Келли. Я никогда не верю в то, что говорит подозреваемый, пока не могу воочию в этом убедиться. Но Харви говорит правду. Он не в состоянии подстрелить кролика, даже если бы он умел стрелять. А вот стрелять он как раз не умеет. У него никогда не было оружия — и разрешения на его ношение не было.
— У него есть разрешение на «люгер».
— Это верно. Так расскажите нам всё как есть, Харви. Поставьте себя на моё место. Произошло убийство. На оружии ваши отпечатки, и у вас имеется разрешение на это оружие. Господи, Харви, ну пожалейте меня…
— Они его сами записали на моё имя, — сказал я. — И добыли разрешение.
— Кто они?
— Мафия.
— Ах, мафия…
— Корсика сам мне это сказал…
— Корсика ничего вам не сказал. Он мёртв. Сегодня его труп выловили из реки. Мы обнаружили пятна крови в прачечной «Рицхэмптона» и кровь в шахте для грязного белья.
— Это был граф Гамбион де Фонти. Он не Валенто Корсика. Это была подсадная утка, его наняли, чтобы сбить со следа Толстяка Ковентри.
— Который замыслил украсть Рембрандта? Знаю. Вы уже говорили. Значит, он заявляется в Нью-Йорк с четырьмя бандитами, чтобы украсть, возможно, самую дорогую картину в мире. Зачем? Для кого? Объясните! — Он глубоко вздохнул и продолжал уже мягче: — Я тут повысил голос. Это может быть истолковано как попытка запугать свидетеля. Я этого и в мыслях не держал. Почему вы мне об этом не напомнили, Харви?
— Не хотел сердить вас, лейтенант.
— Не хотели меня сердить? У вас такое мягкое сердце или вы что-то задумали? — Обернувшись к Келли, он распорядился: — Приведите девушку.
— Которую?
— Демпси. Со второй обращаться помягче. Она дочь Э.К.Брендона. Вот два доллара. Если она опять хочет есть, принесите еды. Что она делает?
— Заполняет анкету для компьютерного теста на совместимость.
— Понятно. Пусть мне сообщат, если она совсем разволнуется. На худой конец, отошлём её домой.
— Она не хочет домой, — смущённо сказал Келли.
— У них квартира в двадцать с лишним комнат на Парк-авеню, но она туда не хочет.
— Ладно, ведите эту самую Демпси. А что касается второй… Мало ли чего она там не хочет. Давайте обратно мои доллары. — Келли вернул ему две бумажки, и Ротшильд сказал: — Ведите сюда Демпси, а вторую сию же минуту отправьте домой.
— Она не хочет.
— Мало ли чего она там не хочет. Я вот не хочу, чтобы она здесь ошивалась.
— Но уже заполночь.
— Келли, отправьте её домой.
Келли вышел из комнаты, а Ротшильд раздражённо сказал мне:
— Вы только полюбуйтесь, в какое положение вы меня поставили, Харви. У меня достаточно оснований выдвинуть против вас обвинение. Но вы не убивали этих ковбоев. Я это точно знаю — и не могу доказать. И вы тоже не докажете, даже если наймёте лучшего на земле адвоката. Вы лжёте со скоростью миля в минуту, и я хотел бы навесить на вас кое-что тяжёлое, но это уж слишком великая ноша. А потому знаете, что я сделаю?
— Что же?
— Ну и хитрец!
— Я сказал только два слова: «что же».
— Помолчите. Мне придётся обставить это как самозащиту. Я вынужден сделать из вас героя. Харви Крим выступает на защиту закона и порядка и убивает двух страшных головорезов из Техаса. Завтра вы станете самым известным человеком в городе. И всё это должен буду сделать я!
— Спасибо, — коротко отозвался я, — но я не хочу такой славы. Я противник насилия.
— Мало ли чего вы не хотите — или слава, или обвинение в убийстве. Выбирайте.
— Слава, — быстро сказал я.
— Вот это мне в вас нравится, Харви. Вы разумный человек.
В этот момент детектив Банникер ввёл в комнату Люсиль. Ротшильд велел детективу уйти, а Люсиль — садиться. Затем, он обошёл свой стол, сел за него и задумчиво уставился на Люсиль. Потом сказал:
— Вы библиотекарша.
— Да.
В его голосе появилась мягкость, даже ностальгия по давно ушедшим годам, которым уже не вернуться. В такие моменты Ротшильд становился особенно опасным и коварным, но я никак не мог предупредить об этом Люсиль.
— Библиотеки… — между тем грустно говорил Ротшильд. — Они для меня означали всё. Телевидения ещё тогда ещё не было, радио делало первые шаги. Все наши мечты о будущем, об образовании выражало одно здание — публичная библиотека Нью-Йорка. Она была нашей Меккой, оазисом, глотком надежды. Знаете ли вы, что означал для нас и моих сверстников, библиотекарь, мисс Демпси?
Люсиль покачала головой, а Ротшильд воскликнул:
— Цивилизацию! Мы ведь жили в джунглях.
— Правда? Как мне вас жаль!
— Я не прошу вашего сочувствия, я только хочу, чтобы вы поняли, что такое для меня библиотекарь. Это, мисс Демпси, священная фигура…
— Жаль, что Харви так никогда не думал, — грустно отозвалась Люсиль.
— Хм? Было бы великим чудом, если бы он вообще хоть раз подумал о людях, мисс Демпси. Но давайте не будем о Харви Криме. Я сыт по горло этим человеком. Я просто хотел сказать, что для меня библиотекарь и ложь — вещи несовместимые.
— Вы очень любезны, лейтенант. Хотя, по-моему, библиотекари точно так же могут говорить неправду, как и представители других профессий.
— Не разочаровывайте меня, мисс Демпси. Лучше расскажите, что случилось вчера.
— Но я уже рассказала это, лейтенант. Я всё рассказала сержанту Келли. И ещё тому милому полисмену, который стенографировал — он ещё спросил, замужем ли я. Он ещё был очень учтив. Он спросил, могла бы я пойти на свидание с полицейским, и я сказала, что это вовсе не исключено.
— Он милый полисмен, — признал Ротшильд, Я тоже милый полисмен. И люблю слушать истории. Так что расскажите мне ещё раз, мисс Демпси.
— Ладно, — вздохнула Люсиль. — Из аэропорта мы поехали в отель «Рицхэмптон». Это я уговорила Харви.
— Что? Это была моя идея! — не вытерпел я.
— Замолчите, Харви, — сказал Ротшильд. — Давайте опустим эту часть, мисс Демпси. Что было потом — когда толстяк увёл Харви и своих двух молодцов?
— Ладно. Синтия много плакала. Но, наконец, мне удалось её как-то успокоить и уговорить сыграть в рамм. Правда, ни она, ни я толком не могли сосредоточиться на игре. Это не мудрено, когда только и думаешь о том, что с тобой станет через несколько часов.
