Эхо - Уолтерс Майнет (читаем книги онлайн txt) 📗

Утром Дикон обнаружил на своем столе сразу две рождественские открытки. Первую прислала его сестра Эмма.

«Хью часто читает твои статьи в журнале „Стрит“, — писала она. — Поэтому я посчитала, что это послание до тебя дойдет. Со временем мы не становимся моложе. Может быть, пора объявить перемирие? По крайней мере, прошу тебя, позвони хотя бы мне, если тебе так не хочется звонить маме. Я думаю, что совсем несложно сказать „прости“ и попробовать все начать заново».

Вторая открытка пришла от Джулии, первой жены Майкла.

«На днях я случайно наткнулась в переулке на Эмму, — сообщала она, — и узнала, что ты работаешь в „Стрит“. Кроме того, Эмма поведала мне, что мать тяжело болела весь год. Правда, она твердо решила ничего тебе об этом не рассказывать, потому что Пенелопе не хотелось бы, чтобы ты вернулся из чувства вины или жалости. А так как я ничего ей не обещала, то считаю, что ты все же должен об этом знать. Правда, если ты не изменился коренным образом за последние пять лет, то могу предположить следующее: ты сразу же порвешь эту открытку и никуда звонить не станешь. Ты всегда был куда более упрямым, чем Пенелопа».

Джулия не ошиблась: ее открытка тут же полетела в корзину для бумаг, а вторая, от Эммы, осталась на столе.

Несмотря на то, что Майкл угробил несколько часов, сидя за компьютером Пола Гаррети, никаких черт сходства между образами Билли Блейка и Джеймса Стритера он не нашел. Впрочем, Пол и предупреждал, что ничего не получится, если не раздобыть более удачных фотографий Стритера.

— Надо сравнивать подобное с подобным, — объяснил он. — Снимки Билли сделаны в фас, а этого типа — в три четверти. Надо обратиться к его жене и спросить, что у нее осталось из старого семейного альбома.

— Бесполезно, — раздраженно фыркнул Дикон и откинулся в кресле. — Это два совершенно разных человека, — добавил он, вглядываясь в лица на экране.

— Именно это я тебе и пытался втолковать последние три дня. Почему ты сразу не поверил мне?

— Потому что я не верю в совпадения. Во всем произошедшем есть смысл, если Билли был Джеймсом Стритером, а если это не так, то я вообще ничего не понимаю. — Он начал считать по пальцам. — У Джеймса была причина разыскать свою жену, у незнакомца — нет. Аманда щедро заплатила за кремацию: это было сделано из чувства вины. Логично, если она хоронила мужа, и нелогично, если незнакомца. Зачем она так настойчиво хотела узнать прошлое Билли, если тот ей совершенно неизвестен? — Майкл нервно забарабанил пальцами по столу. — Думаю, она говорит правду, что не подозревала о том, что Билли находится в ее гараже. Не лжет она и заявляя, что не узнала этого человека. Но я уверен в том, что Аманда очень быстро догадалась уже потом, что умерший и кремированный незнакомец на самом деле Джеймс.

— Почему же она ничего не сказала полиции? — с сомнением в голосе произнес Пол.

— Из страха, что они обвинят ее в том, будто она сама заперла его в гараже и уморила голодом.

— Зачем же ей понадобилось заинтересовывать тебя? Почему не оставить всю эту историю, как она есть?

Дикон пожал плечами:

— На то есть две причины, как мне кажется. Во-первых, из простого любопытства. Ей интересно знать, что происходило с Джеймсом после его исчезновения. А во-вторых, конечно свобода. Пока его официально не признают умершим, она считается его женой.

— Она может подать на развод хоть завтра, мотивируя это тем, что он ее бросил.

— Для всех прочих это не имеет значения. Пока Джеймс Стритер считается живым, найдется масса людей вроде меня, у которых возникнет много неприятных вопросов. И любопытные каждый раз будут беспокоить Аманду.

Пол недоверчиво покачал головой:

— Это не аргумент, Майк. Если бы ты сказал, что ей нужно признание Джеймса мертвым из корысти, это было бы правдоподобно. Пожалуй, я бы согласился. Вдруг перед смертью он объяснил ей, как воспользоваться украденным им состоянием. Унаследовать имущество она может только как вдова. Подумай над этим, мой друг.

— Моя теория срабатывает лишь в том случае, если предположить, что она с ним не разговаривала, — заявил Майкл. — А если у них была беседа, то тут начинается самое интересное. Но, в любом случае, мне кажется, что она успела захапать его состояние уже давным-давно.

— Ничего интересного тут быть не может, приятель. Этот тип… — Он постучал пальцем по фотографии Билли Блейка, — не Джеймс Стритер.

— Тогда кто же он и какого черта его занесло к ней в гараж?

— Пусть Барри над этим ломает голову. Лучшего я посоветовать не могу.

— Я уже пробовал. Он ничего не нашел. Кем бы ни был этот Билли, но в файлах у Гровера он не значится.

Пол Гаррети посмотрел на коллегу с удивлением:

— Он тебе так и сказал?

Дикон кивнул.

— Тогда зачем ему надо было обманывать меня и тянуть резину?

— Может быть, ты его чем-то обидел, — безразлично произнес Дикон, даже не замечая иронии.

Имея в запасе свободные выходные перед самым Рождеством, Дикон позвонил Кеннету Стритеру и, вкратце рассказав о своем разговоре с Джоном, попросил разрешения приехать в Бромли, чтобы побеседовать с родителями Джеймса. Кеннет оказался более дружелюбным и сговорчивым, чем его младший сын, и пригласил Дикона к себе в воскресенье днем.

Стритеры обитали в непрезентабельном районе в старом доме с террасой, и Дикона неприятно поразил контраст их жилища с особняком Аманды. Откуда же она взяла деньги? Репортер нажал кнопку дверного звонка и улыбнулся, когда на пороге появился пожилой мужчина.

— Майкл Дикон, — представился журналист и протянул руку.

Кеннет проигнорировал этот жест и знаком пригласил гостя войти.

— Лучше зайдите внутрь, — грубо буркнул он. — Я не хочу, чтобы соседи слышали то, что я собираюсь вам сказать. — Он закрыл входную дверь, и они с Диконом оказались в темном коридоре. — Давайте обойдемся без лишних фокусов, мистер Дикон. По телефону вы дали мне понять, что Джон одобрит нашу встречу. Но сегодня утром я поговорил с ним, и выяснилось как раз противоположное. Я не позволю прессе вбить клин между мной и моим теперь единственным сыном. Так что, боюсь, вы зря потратили время, добираясь сюда. — Хозяин протянул руку к двери. — Всего хорошего.