Последний вампир - Зайцев Михаил Георгиевич (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Мне в жене звякнуть. У вас, конечно, при себе мобильник, дали бы попользоваться, супругу успокоить, а то...
— Нетушки! — перебил поклонник обэриутов, одну руку оставил придерживать рулевое колесо, освободившейся поправил галстук «кис-кис», смахнул пылинку с накрахмаленного воротничка сорочки. — Вручите мне книжку и звоните куда вздумается, пока же...
— Пока же мне нет доверия.
— Нету, не обижайтесь. Всему свой черед, в том числе и отношениям в стае, построенным на доверии и взаимовыручке. Для окончания сей постройки надобен последний бумажный кирпич, надобна книга. Здесь сворачивать? Ах, о чем я спрашиваю?! Вокруг, как вы изволили выразиться, «рыбьего скелетика» сплошь леса, и все стежки-дорожки тянутся к рыбьей головке червячками. Пред нами отпечаток рыбы на подносе из глинозема в обрамлении зелени лесов, и звезды-дырочки еле виднеются в солонке Вселенной...
— И луна, — подхватил Игнат, — полная, зараза, и бледная, как баба на сносях.
— Пятерка вам, Игнат Кириллович! Ожидал, признаюсь, тривиального сравнения небесного спутника с головкой сыра, приятно ошибся. Куда дальше? Все прямо? По хребтине?
— Да, пока прямо.
Рыба тухнет с головы — в избушке сторожа оного не было. Шлагбаум в виде гнутой железной трубы открыт, заезжай, кому не лень, хоть в полночь, хоть за полночь. «Мерс» заехал в полночь, до смешного, ровно в 24.00, Игнат как раз взглянул через плечо джентльмена — «брата младшего» на часы, вмонтированные в приборную панель.
Четверть часа тому назад еще белесое, еще напоминающее о севере небо быстро темнело. Проклюнулись звезды, тучки с юга подтянулись ближе к дырке Полярной звезды, подкрались к бледной луне. Совсем-совсем скоро грозовая чернь завоюет полнеба.
«Вот бы дождь стеной, и всполохи молний, и раскаты оглушающего грома, и ураган, и все это сейчас, прямо сейчас», — размечтался Игнат, всматриваясь в подсвеченный прожекторами фар пейзаж.
Желтый свет фар залезал за сетчатые заграждения вокруг ветхих домишек с окнами, затянутыми парниковой пленкой. Редкие хибары могли похвастаться стеклами в рамах, и только однажды луч лизнул по боку отдыхающего на участке автомобиля, и то «Запорожца». И за оконными пленками, и за стеклами, как правило, темень — либо экономят огородники электричество, либо устроились ночевать засветло, либо пустует большинство хижин. Лишь за одним оконцем вроде бы померещилось свечение черно-белого телеэкрана, да за другим гавкнул пудель, да за третьим заплакал ребенок и свечкой вспыхнул ночник.
— Стоп, приехали! Назад сдайте, нам вниз по предыдущей улочке-ребрышку.
На углу предыдущей улочки бесхозная земля, сплошь заросшая молодыми березками, напротив — домик-грибок, его-то Сергач и запомнил, когда был здесь весной, и опознал по многоколенчатой трубе от печки-"буржуйки" да по антенне-"метелке".
Иномарка попятилась, развернулась и покатила вниз, под горку. Протекторы оставили след на невеликой куче песка у обочины, борта царапнули сухие прутики облепихи, потом погладили листья черной рябины. Чуть было не задавили кошку, стремительно перебежавшую светополосу фар. Едва не наехали передним правым колесом на россыпь битого кирпича, и Сергач наконец увидел живую изгородь шиповника. Хвала духам, цветет и здравствует дикая роза! Слава всевышнему, топор хохла-шабашника не касался живой ограды.
— Стоп! Прибыли. Взгляните — заросли дикой розы окружили хозблок, в нем, в тайнике под полом, спрятана книга. Она в железной коробке, а коробка в целлофане, все герметично и пожаробезопасно, книжка в целости и сохранности, гарантирую.
Пистолетное дуло уткнулось Игнату под ребра, в печень, Жан налег грудью на переднее пустое сиденье, изобразил на лице нечто среднее между гримасой боли и радости.
Джентльмен отвернулся от руля, сел вполоборота к Сергачу, скривив губы не то брезгливо, не то в усмешке.
— Вы не предупреждали, Игнат Кириллович, о препятствии в виде запретного растения. Почему вы умолчали о шиповнике? Почему?
— Разве? — Игнат вскинул брови, сморгнул. — Разве я про шиповник не говорил? Помилуйте, вы разве не помните? Вы еще мне в ответ про Жана рассказывали, про его страсть к дикой розе. Я еще...
— Не помилую! — жестко оборвал шизофреник. — Вы не обмолвились о том, что книга под защитой дикой розы!
— Да! Да, я мог запамятовать и не сказать о главном, признаюсь! Однако войдите в мое положение, не каждый день проходишь, как вы ее называете, «селекцию». И не каждый день у виска свистит серебряная пуля! И вообще, я не ел с утра, в желудке, пардон, ежики сношаются, а в правый бок, сами видите, ствол давит. Где гарантии, что вы меня вообще не кончите, получив книгу? Обещаете вы, извините, многое, а...
— Пусть! Пускай вы запамятовали предупредить об ограде из дикой розы, но от кого, потрудитесь объяснить, растения оберегают кладезь. От кого защищают? Почему?
Игнат ждал подобного оборота в разговоре, а на ОЖИДАЕМЫЕ скользкие вопросы прорицатель Сергач отвечать умел. Прорицая экзальтированным дамочкам разнообразно высокого достатка, Сергач поднаторел напускать словесного тумана, в коем, при желании, легко углядеть все, чего душе угодно, любую, образно говоря, галлюцинацию.
— От кого шиповник защищает книгу? — переспросил Игнат тихо, почти шепотом. Вздохнул. Выдержал отменно выверенную паузу. — Разве вы сами не понимаете? Давайте поговорим на эту весьма щекотливую тему спокойно и обстоятельно после того, как я принесу книгу и Жан уберет пистолет. Договорились? После того, как вы мне станете по-настоящему доверять, мне и моим словам, согласны?
Сумасшедший собеседник взглянул пристально в честные глаза Игната. Плотно сжатые губы больного шевельнулись, изогнувшись в полуулыбке.
— Не надейтесь, Игнат Кириллович, спрятаться за кустами дикой розы. Отсидеться за живыми редутами у вас не получится. Жан отличный стрелок, участок простреливается и...
— Перебиваю Вас, простите. Я не собирался и не собираюсь прятаться, клянусь. — Сергач и правда не собирался играть в прятки с маньяками столь примитивно. Гораздо разумнее сначала побегать наперегонки, а уже потом переходить к другим играм.
