Не плачь, моя леди - Кларк Мэри Хиггинс (библиотека книг .TXT) 📗
Все сбились на почтительном расстоянии от стола Мин, ожидая инструкций.
Но обратилась к ним Элизабет:
– Чтобы оградить частную жизнь мисс Сэмюэлс, мы не хотим пока поднимать шум. – Она четко определила им задания. – Нелли, проверь пустые бунгало. Расспроси других горничных, может, кто-то видел Дору. Но поосторожнее. Джейсон, свяжись с агентством такси. Разузнай, не заказывал ли кто такси между девятью вечера и семью утра. – Она кивнула садовнику. – А вы, пожалуйста, обойдите все закоулки. – Элизабет повернулась к Мин. – Мин, ты поищи в женских залах и в особняке. Хельмут, на тебе – клиника. А я поброжу по окрестностям. – Элизабет взглянула на часы. – Помните, полдень – крайний срок для окончания поисков.
И она двинулась к воротам. Уступку Элизабет сделала не ради Мин и Хельмута, а потому что, как призналась себе, предчувствовала: Сэмми уже ничем не помочь.
5
Тед наотрез отказался начинать обсуждение защиты, пока не проведет час в спортзале. Когда Бартлетт и Крейг явились к нему, он только что позавтракал и сидел в синей спортивной рубашке и белых шортах. Глядя на Теда, Бартлетт мог понять, почему женщины вроде Черил виснут у него на шее. И почему такая суперзвезда, как Лейла Ла Салле, была в него безоглядно влюблена. В Теде сочетались красивая внешность, ум и обаяние – это влекло к нему и мужчин, и женщин.
Уже сколько лет Бартлетт защищал богатых и могущественных. Опыт сделал его циничным: не бывает героя для своего лакея. Или для своего адвоката. Бартлетт испытывал определенное чувство превосходства, вызволяя виновных клиентов, искусно плетя защиту на закорючках закона. Клиенты были благодарны ему и охотно платили огромные гонорары.
Но Тед Винтерс – тот еще тип. Относится к Бартлетту с едва скрываемым презрением, сам губит стратегию своей защиты. Не принимает намеков, какие бросает ему Бартлетт, а напрямую Бартлетт, в силу этики, высказаться не может.
– Ты, Генри, начинай выстраивать линию защиты, – бросил Тед, – а я поболтаюсь часок в спортзале. Поплаваю. Пробегусь трусцой. А когда вернусь, хотелось бы видеть, что ты надумал и подойдет ли мне это. Надеюсь, ты понял, заявлять: «Да, возможно, я действительно поднимался снова наверх», – я не намерен?
– Тедди, я…
Тед угрожающе встал. Оттолкнул поднос с завтраком. Враждебно посмотрел на адвоката.
– Позволь мне кое-что объяснить. Тедди – имя двухлетнего мальчика. Я опишу его тебе. Волосы у него были совсем светлые, льняные, как говорила бабушка. Крепкий малыш, в девять месяцев уже начал ходить, а в полтора года – разговаривал. Это был мой сын. Его мать, нежная и милая молодая женщина, она, к сожалению, никак не могла привыкнуть к мысли, что замужем за очень богатым человеком. Отказывалась нанимать экономку, сама ездила за покупками. Отказалась она и от шофера. И слышать не хотела, чтобы сесть за руль дорогой машины. Кэти жила в страхе, как бы родные из Айовы не подумали, что она стала задаваться. Однажды дождливым вечером Кэти возвращалась из магазина, и – мы так решили – чертова банка томатного супа выкатилась из сумки прямо ей под ноги: она не сумела нажать на тормоз перед знаком «Стоп», и грузовик смял жестянку, которую она именовала машиной. Погибла и она, и мой маленький сын, Тедди. Случилось это восемь лет назад. Теперь до тебя дошло, что, когда ты называешь меня «Тедди», передо мной встает светловолосый малыш, который рано начал ходить и говорить, и которому сейчас было бы десять лет? – Глаза Теда блестели. – Ну а теперь давай планируй мою защиту. Тебе за это платят! А я отправляюсь в спортзал. Крейг, а ты? Со мной или останешься?
– Разомнусь тоже.
Выйдя из бунгало, они направились в мужской зал.
– Где ты откопал его? – воскликнул Тед. – Господи!
– Остынь. Он лучший адвокат по уголовным делам в Нью-Йорке.
– Очень сомневаюсь. Объясню почему. К делу он приступил уже со сложившимся замыслом, а сейчас старается подогнать меня под схему. А это – фальшивка.
Из соседнего бунгало появился теннисист с подружкой. Они тепло поздоровались с Тедом.
– Скучали без тебя в Форест-Хиллс, – бросил теннисист Теду.
– На будущий год непременно приеду.
– Мы все за тебя переживаем, – вступила его подружка-модель, сверкнув профессиональной улыбкой.
Тед тоже улыбнулся в ответ.
– Вас бы присяжными… – Он дружески махнул им рукой и прошел мимо. Улыбка растаяла. – Интересно, в тюрьме есть теннис?
– Тебя это не должно касаться. – Крейг остановился. – Взгляни, это не Элизабет там?
Они стояли почти у самого особняка, наблюдая, как стройная девушка, сбежав по ступенькам веранды, направилась к воротам. Несомненно, Элизабет: медвяные волосы, уложенные на затылке узлом, вздернутый подбородок, грациозные движения. Она вытерла глаза, а потом, вытащив из кармана солнечные очки, надела их.
– Я считал, она утром уезжает. – Голос Теда звучал безразлично. – Очевидно, случилось что-то непредвиденное.
– Хочешь выяснить что?
– Мое присутствие только еще больше расстроит ее. Может, подойдешь ты? Тебя-то она не считает убийцей Лейлы.
– Тед, ради бога, хватит! Ради тебя я руку в огонь суну, и ты прекрасно это знаешь, но служить боксерской грушей… это не прибавляет мне пыла. И мне невдомек, чем это помогает тебе.
– Прости, – пожал плечами Тед. – Ты абсолютно прав. А теперь ступай, посмотри, нельзя ли чем помочь Элизабет. Встретимся у меня через час.
Нагнал ее Крейг у самых ворот. В двух словах Элизабет объяснила, что произошло. Его сочувствие утешало.
– То есть Сэмми пропала несколько часов назад, а в полицию до сих пор не позвонили?
– Позвоним, как только обыщем территорию. Я подумала, может, все-таки… – Не в силах закончить фразу, Элизабет сглотнула. – Помнишь, с ней случился припадок… Она потеряла ориентацию и потом очень смущалась.
– Не волнуйся так. – Крейг обнял ее за плечи. – Давай пройдемся.
Они двинулись по тропинке, ведущей к Одинокому Кипарису. Солнце растопило остатки утреннего тумана, день стоял ясный, теплый. Над головами летали кулики и, покружив, возвращались на свои насесты на каменистом берегу. Пенными гейзерами взрывались, ударяясь о скалы, волны и откатывали обратно в море. Одинокий Кипарис, всегда приманка для туристов, уже находился под обстрелом фотолюбителей.
– Мы ищем пожилую леди, – обратилась к ним Элизабет. – Она, возможно, больна… Невысокую…
Крейг, перехватив инициативу, дал точное описание Доры.
– А во что она была одета, Элизабет?
– Бежевый кардиган, бежевая хлопковая блузка и темная юбка.
– В точности как моя мама, – заметил турист в красной спортивной рубашке, с закинутой на плечо камерой.
– Она похожа на всех мам, – отозвалась Элизабет.
Они звонили в двери одиноких домиков, укрытых кустарником. Горничные – кто сочувственно, а кто раздраженно – обещали «смотреть во все глаза».
Потом Крейг с Элизабет направились к Пеббл-Бич.
– Иногда в выходные Сэмми ходит сюда завтракать, – объяснила Элизабет.
Надежда еще тлела. Они зашли в столовую; Элизабет молилась, чтобы глаза ее отыскали маленькую сухонькую фигурку Сэмми, удивленную всей суматохой. Но тут сидели отдыхающие, в дорогих спортивных рубашках, бесцельно убивающие время, – пожилых леди не видно.
Элизабет собралась уходить, но Крейг придержал ее.
– Спорю, ты еще не завтракала. – Он махнул официанту.
За кофе они взглянули друг на друга.
– Если она так и не найдется к нашему приходу, надо настоять, чтобы сообщили в полицию, – заметил Крейг.
– С ней что-то случилось…
– Не обязательно. Расскажи подробнее, когда ты видела ее в последний раз? Она не говорила, что собирается куда-то?
Элизабет колебалась. Ей не очень хотелось рассказывать Крейгу об анонимке, которую Сэмми намеревалась скопировать, и о той, которую украли. Хотя его глубокая озабоченность утешала и она знала, если понадобится, для розысков Сэмми он приведет в действие все могущество «Винтерс Энтерпрайз».
