Глазами Чужака - Спенсер Уэн (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Хеллена грустно улыбнулась.
Укия перевел взгляд с женщины на Ренни.
— А почему тогда вы не похожи?
Если заменить бриллиант в кольце стеклом, оно будет выглядеть почти по-прежнему. Простые человеческие клетки заменяются сложной клеточной структурой, которая только притворяется человеком. Со временем мы становимся похожими на Прайма даже внешне. Койот — самый старший из нас, когда-то он был волком.
— Волком?!
Вначале Укия не поверил, потом вспомнил странные золотые глаза Койота — волчьи глаза.
— Стая — очень странное образование. — Ренни присел на каменный выступ. — У каждого со хранились тени прежних воспоминаний, это как дежа-вю. Если у тебя есть время вновь обрести себя, ты можешь перестать зависеть от своего создателя. Почти со всеми членами Стаи так и получилось.
Он обнял стройную талию Хеллены, притянул женщину к себе, и она грустно улыбнулась.
— Мы ценим человеческое в нас больше самой жизни, — прошептала Хеллена. — Гекс же держит своих Тварей крепко, они делают все, что он захочет.
— Ну хорошо, а как же я? Если я не Тварь, а сын, так почему других детей нет? Почему Прайм хотел меня убить, да и ты время от времени грозишься?
В Стае сто с небольшим членов, все — Твари Койота. Мы не создаем много Тварей, нам это отвратительно. Но Гекс, который только этого и хочет, имеет всего тысячу с чем-то Тварей. — Ренни усмехнулся. — Его кровь редко приносит отдачу, а когда мы выслеживаем его Тварей, то убиваем их. — Видимо, ужас Укии отразился на его лице, потому что вожак объяснил: — Человек, которым была Тварь, умирает, а новая Тварь — это возможность создать еще тысячу таких же. К счастью, Гекс боится, что создаст нового Прайма, Тварь, у которой окажется достаточно собственной воли и информации, чтобы ему помешать. Поэтому он ограничился теми, кого может держать под рукой, и не позволяет своим Тварям создавать новых.
— Один раз он все же попытался, — добавила Хеллена. — В прошлом веке Гекс разрешил всем своим Тварям самим создавать Тварей. Умерли миллионы невинных людей, они думали, что это особо устойчивая форма гриппа. Тварей получилось совсем мало.
— Правда, они стали слишком независимыми, так что он выследил их всех и сжег.
— При чем здесь то, что я — единственный ребенок?
Ренни заглянул в глаза Укии.
— Выживает один из тысячи: защитная система организма реагирует на чужую ДНК. В месте укола начинается иммунная война, и человек умирает до того, как наши гены укоренятся в нем. Но из такой ситуации есть выход. Можно создать сплав паразита и носителя, тогда носитель не отторгнет новый генетический материал, пока не будет слишком поздно — организм перейдет тот самый порог.
Укии вдруг стало очень холодно.
— Для этого нужен ребенок, отец которого — инопланетянин, а мать — человек.
Ренни кивнул.
— Для того чтобы он появился, использовали очень сложную машину, людям такие и не снились. Она сама извлекала яйцо из организма будущей матери, оплодотворяла его, производила генетические манипуляции и имплантировала обратно. Она же держала мать живой, но в неактивном состоянии весь период беременности, подавляя ее иммунную систему, чтобы не случилось выкидыша. Это громадная машина, на разведывательном корабле была всего одна такая.
Укия обхватил себя руками и заходил взад-вперед, но все никак не мог согреться.
— И я родился, чтобы захватить Землю?
— Ты — оружие массового уничтожения, но при этом — наш единственный ребенок. Неудивительно, что мы и любим, и боимся тебя.
— Но зачем? Зачем я вообще понадобился Прайму?
— Мы не знаем. Память у нас генетическая, создатель Твари передает ей свои воспоминания. Но Прайм был серьезно ранен, когда создавал Койота, а когда мы ранены, то теряем воспоминания о недавних событиях. Получается, как будто кто-то нарезал бумажных кукол из «Войны и мира», а мы пытаемся из того, что осталось, выудить сюжет.
— Ренни! — По скалам с шумом сбежал Медведь и протянул что-то вожаку Стаи. — У Волчонка блохи.
Ренни взял кусочек темного пластика с широкой ладони Медведя, фыркнул и поморщился.
— Точно. Рассеивай Стаю.
— Блохи?
Укия подошел и посмотрел в ладонь Ренни. Тонкая микросхема и маленькая батарейка, закатанные в пластик, пахли нагретой пластмассой.
— Блошка маленькая, а работы у нее — ой-ой — ой. — Вожак уронил странный предмет на ладонь юноши. — Она передает на спутник-шпион, куда направляется наш Волчонок.
Укия, сам не веря, смотрел на кусочек пластика.
— Она прикрепила «жучок» на мой мотоцикл! Ренни приподнял бровь.
— Уж не та ли это «она», в которую ты влюблен?
— Ну что тут скажешь? Люблю изобретательных женщин.
— Между прочим, кто-то едет за тобой. — Вожак разломал и выбросил «жучок». — Надо быстро сматываться, а то будут неприятности.
— Постой. Почему Онтонгард бросается на нас, как только видит? Кто была моя мать? Как ее убили? Что вы помните о Прайме?
Ренни смущенно посмотрел на Укию.
— У него слишком много вопросов, Ренни, — Хеллена подняла с земли помятую жестянку из — под кофе и протянула ему, — а времени слишком мало. Дай ему память.
Юноша непроизвольно сделал шаг назад.
— Только не так, как на испытании.
— Это может получиться, только если есть время. — Ренни глазами сделал Хеллене знак уходить. — А это быстрый и грязный способ передать память. — Он снял крышку, вытряхнул из банки остатки кофе и поставил ее на камень. — Может, ничего и не выйдет, твоя иммунная система просто убьет ее. — Он вытащил нож-стилет, лезвие ярко блеснуло в лунном свете. Сжав левый кулак, вожак полоснул себя по запястью, отворяя вену. Укия поморщился. — А еще это может тебя убить, хотя вряд ли: ты все-таки сын Прайма.
Кровь текла в банку, вначале капли стучали по дну дождем, потом звук стал похож на звук льющейся из крана воды.
— Тебе не повредит такая потеря крови?
— Это пустяки, — фыркнул Ренни. — Я первая Тварь Койота, а он — первая Тварь Прайма. В Стае я ближе всех к тебе, кроме Койота, но он сейчас в лесу. Чтобы всё получилось — а ты в этом отчаянно нуждаешься, — донором должен быть я.
— Чтобы получилось что? Что ты делаешь?
— Даю тебе лекарство от страшного недуга — незнания. Это знание. Если все получится, ты будешь знать столько же, сколько сейчас знаю я.
Кровь остановилась, Ренни стряхнул в банку последнюю каплю и быстро закрыл крышку.
— А теперь поезжай куда-нибудь, где не страшно заболеть — тебе может быть плохо. Только не в дом напарника в Шэйдисайд: мы нашли тебя там, значит, они тоже смогут. Если не получится, найди меня, только без блох.
— А я смогу тебя найти?
— Надеюсь. — Ренни отдал ему банку, нахмурился, проделал в крышке ножом несколько отверстий. — Не пролей ее и не дай ей убежать.
Моторы мотоциклов взревели и затихли вдали, и Укия остался стоять в лесу один, с банкой крови вожака Стаи в руках.
Закрепить кофейную банку на мотоцикле оказалось не так-то легко, и домой Укия ехал осторожно. Насколько все было бы легче, не вздумай Ренни прорезать в крышке дырки! И что ему делать с кровью — пить, что ли? Укию передернуло от одной мысли.
В доме на ферме все уже спали. Остановившись на подъезде к дому, юноша вытащил банку и осмотрел ее. Кровь не пролилась, но, когда он осматривал край банки, та странно наклонилась, как будто все ее содержимое собралось у одной стенки, и чуть не выскользнула из его рук. Укия сжал ее в руках, и банка снова дернулась, из нее послышался скрип коготков. Внезапно юноша понял, что на смену запаху крови пришел другой, смутно знакомый… Мышь-полёвка!
Укия еще долго стоял на дороге, держа в руках банку. Он сам видел, как в нее лилась кровь Ренни, а теперь там громко возилась мышь.
Вот, значит, каково это — быть не человеком. Даже кровь твоя тебе не принадлежит.
Побродив по дому в поисках места, где лучше всего поэкспериментировать с мышью, Укия остановился на своей ванной. Предыдущая мышь пропала бесследно, и пока он не решил, что делать с этой, надо быть с ней осторожнее. А ванная маленькая, спрятаться там можно только за унитазом, дверь закрывается плотно, и нет ни щелей, ни дырок в стенах.
