Час ворона - Зайцев Михаил Георгиевич (книги серии онлайн .TXT) 📗
Я перебил старика лишь однажды, когда он в очередной раз пугал меня милицией. Я попытался объяснить, дескать, к знакомому милиционеру и спешил в Москву, а здешние менты вполне могут оказаться пособниками бандитов. Рассказал деду про захват омоновцами. Старикан ехидно хихикнул и заявил, что не верит, а потом, привязавшись к словам «знакомый милиционер», развил актуальную лет двадцать назад тему знакомств, обвиняя меня и мне подобных в том, что у нас «все по блату».
Одним глазом следя за дорогой, другим я украдкой изучал карту местности. Брюзжание старика меня сильно успокаивало. Раз злится, значит, ему лучше. Изучив карту, я обнаружил сравнительно недалеко от райцентра населенный пункт под названием Кондратьево. Несколько минут вспоминал, откуда я знаю это название и почему оно ассоциируется у меня со старинным словом «кондрашка», то бишь смерть, тот кондрашка, который рано или поздно всех нас «хватит». Вспомнил – там есть кладбище! А рядом с кладбищем в поселке Кондратьево стоит коттедж дамы, что подвезла меня сегодня утром на «Вольво» и зазывала в гости.
Тем временем дед на заднем сиденье переключился с бичевания моей персоны на ругань в адрес правительства и президента. Слушая его азартное негодование, каюсь – подумал, а не сбежать ли из тисков собственной совести. Остановить машину, выскочить на обочину и припустить по лесу. Марафонская дистанция отсюда до Кондратьева вполне преодолима, мадам меня примет как родного. Обогреет, переоденет, и я уговорю ее подвезти несчастного киношника до Москвы. Дед, по-моему, вполне оклемался, никакая больница ему больше не нужна, старикан вполне способен управлять автомобилем. Но стоило мне только подумать о побеге от ответственности за жизнь деда, как вдруг ему опять стало худо. Примолк дедушка, извлек из упаковки новую валидолину и отправил лекарственную горошину в рот.
– Фу-у... – Старик помассировал грудь рукой. – Как о президенте вспомню, всегда сердце прихватывает, а сегодня особенно. С самого утра под лопаткой ноет, но, хошь – не хошь, грядки убирать надо... А тут еще бандиты на дороге...
– Вы бы поберегли себя, – сморозил я глупость, за что тут же получил по носу.
– Не тебе, подлец, меня жалеть! Ты бы раньше меня пожалел, когда новую фару кромсал цепугой! Знаешь, сколько новая фара стоит?
– Знаю, но у меня нет с собой денег.
– А знаешь, какая у меня пенсия?
– Догадываюсь, но у меня ее вообще, наверное, не будет, когда доживу до ваших лет.
– Конечно, не будет! У тунеядцев и бандитов пенсий не бывает.
Я стиснул зубы, чтобы не нагрубить. Дед ни в чем не виноват, а я, наоборот, виноват перед ним, и все мои оправдания – это мои оправдания, ему на них плевать, и он прав, черт побери! И все же я не сдержался, ответил:
– Я не тунеядец и не бандит, можете не верить, ваше право. Я, дедушка, работаю без отпусков и выходных. Я бы с удовольствием положил трудовую книжку в отдел кадров и в ус не дул, да время такое, что трудовой книжицей проще подтереться, чем найти постоянное место работы...
Дед промолчал, что меня нимало удивило, а потом произнес неожиданно миролюбиво:
– Это ты прав, время лютое, спорить не буду. Вона, мой зять тоже попал под сокращение, пошел работу искать и... короче, запил... Направо, давай, сворачивай! За тем вона магазином больница. В прошлом году я тут уже побывал с сердцем. И в этом, выходит, опять не пронесло... По твоей милости!
«А по твоей милости погибну и я, и Захар, и Лешка. Все, кто пока еще живы», – подумал я, но промолчал.
Шоссе обходило райцентр стороной, однако имелось асфальтовое ответвление, правый поворот к приземистым домишкам вокруг нескольких многоэтажных построек. На одном из домов-многоэтажек путеводным маяком красовалась вывеска «Магазин». Выворачивая руль вправо, я нашел компромисс и вчерне набросал сделку с совестью. Довезу старика до больницы, помогу забраться на крылечко, войти, а сам замешкаюсь в дверях и ходу! Бегом из города. Покину райцентр, спрячусь под кустом каким-нибудь и разденусь до плавок. Слава богу, на мне приличные пляжные плавки! Кроссовки оставлю, грязную одежду завяжу в узелок и вперед, в поселок Кондратьево. В плавках и кроссовках, с узелком в руке, сойду за спортсмена на пробежке. Бежать придется долго, но иных вариантов нет.
И снова моим планам не суждено было сбыться!
Объехав районный супермаркет, я сразу опознал в двухэтажном здании барачного типа областную больницу. Желтая, облупившаяся штукатурка, распахнутые настежь окна, кусты сирени вокруг и возле входа, на лавочке стайка смешливых медсестричек в белых халатах. Медсестры о чем-то веселом беседовали с милиционером. Худощавый, длинный, как жердь, мент полустоял-полусидел, облокотившись на трехколесного мотомонстра, на мотоцикл с коляской.
– Ты гляди, как повезло! – Дед заерзал на заднем сиденье. – Все, кто нужен, будто специально дожидаются. И милиция тут, и медицина, надо же как, а?
Я молча скрежетал зубами. Выскочить из машины, не доезжая двадцати жалких метров до кадрящего медсестер мента? Выскочить и побежать! Нельзя – старик поднимет крик, и... черт его знает чего будет, но будет, однозначно, хреново. Вырубить деда? Исключено! Не смогу я ударить старика, и так по моей вине пострадавшего. А вот мента мне ударить совесть не запрещает. Очень не хочется этого делать, однако придется. Отправлю дядю Степу в нокаут и бежать! Тьфу ты, черт! Как же фигово все складывается! Эксклюзивно фигово, блин!
Притормозил рядышком с мотоциклом. Таким образом, чтобы «жигуленок» помешал байкеру-милиционеру с комфортом сняться с места, придя в чувство после нокаута. Заглушил мотор, поставил автомобиль на ручной тормоз. Отдавая ключи от машины старику, спросил:
– Помочь выйти?
– Сам справлюсь. – Старик одарил меня придирчивым колючим взглядом, открыл заднюю дверцу и сразу окликнул мусора: – Эй! Товарищ милиционер! Вы меня помните? Весной встречались, когда мою дачку мазурики обчистили, помните?
Мент с огромной неохотой отвернулся от юного медперсонала, въелся глазами в старика и вяло кивнул.
– Помню, батя. – Служивый обреченно вздохнул. – Не нашли мы пока вашего радиоприемника. Ищем.
– Оно и видно, как вы его ищете. – Старичок потер рукой грудь, сморщился.
– Ой! – воскликнула одна из медсестер. – А я тоже вас помню! Вас в прошлом году привозили с подозрением на инфаркт! Правильно?
– Правильно. – Дед скривил губы от боли. – В прошлом году пронесло, а сейчас, кажется, нет. Болит сердце, дочка, мочи нету.
– Наберите в грудь побольше воздуха и задержите дыхание, – велела медсестра, вспорхнув с лавочки и сразу сделавшись серьезной. – Набрали? Задержали? На задержке дыхания больше болит?
– Нет, – выдохнул старик. – Когда не дышу, болит меньше.
– Тогда это у вас не инфаркт, а межреберная невралгия, – улыбнулась девушка. – Как в прошлом году. Нервничать нужно поменьше, дедушка, себя беречь!.. Но кардиограмму вам сейчас снимем, на всякий случай, пойдемте.
Медсестра взяла старика под руку и повела его к больничным дверям. А я стоял рядом с машиной болван болваном. Между тем мент с нескрываемым интересом разглядывал мою грязную одежду. Мент находился в пределах досягаемости ноги. Я расслабил правую ногу, был готов в любую секунду пронести ее над рулем мотоцикла с коляской и оставить на милицейской щеке автограф в виде отпечатка рифленой подошвы кроссовки.
– Погоди, дочка. – Старичок отстранился от медсестры, повернул седую голову в мою сторону, и я почувствовал, как икроножная мышца мелко задрожала, словно корпус ракеты перед стартом. – Погоди минутку. Товарищ милиционер! Тут такая неприятность приключилась: я, старый дуралей, сослепу на этого волосатого молодого человека наехал. Он на велосипеде катил, а я из-за поворота в него и въехал. Велосипед поломался, фара разбилась. Показалось, что и парня колесами переехал, вот сердечко-то у меня и прихватило. Спасибо молодому человеку, довез до больнички. Большое вам спасибо, молодой человек... Ну, пошли, дочка, кардиограмму снимать. И зятю моему позвонишь в Москву, а дочура? Пусть за мной приезжает, нечего ему диваны пролеживать, тунеядцу...
