Прежде чем я усну - Уотсон Си Джей (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Но…
— Конечно, вы не обязаны. Но… я буду с вами откровенен. Я уже связался с персоналом. Они с радостью вас примут. То есть нас. Когда угодно. Я должен только позвонить и сказать: мы к вам едем. Я буду с вами. Как только вы почувствуете, что вам плохо, неприятно, мы тут же уедем. Все пройдет хорошо. Уверяю вас.
— Вы думаете, это может принести улучшение? Вы уверены?
— Я не знаю, — ответил он. — Но шанс есть.
— И когда вы хотите ехать?
Он резко остановился. Я поняла, что мы как раз дошли до его припаркованной машины.
— Сегодня, — сказал он. — Я считаю, мы должны поехать сейчас же. — И затем добавил странную фразу: — Мы не можем терять время.
Я могла не ехать. Доктор Нэш не уговаривал меня. Но, хотя сейчас я этого не помню — я вообще мало что помню, если честно, — видимо, я дала согласие.
Ехать было недалеко; всю дорогу мы молчали. Я не могла ни о чем думать. Не хотела говорить, ничего не чувствовала. Мое сознание словно опустело, выдохлось. Я вытащила из сумки свой дневник, не заботясь о том, что сказала раньше доктору, и записала последние события. Я решила зафиксировать все нюансы нашей беседы. И все записала, почти механически. Мы приехали на место, припарковали машину, за все время не обменявшись ни словом. Также в молчании мы шли по стерильным коридорам, где пахло передержанным кофе и свежей побелкой. Мимо нас на каталках провозили людей с капельницами. На стенах постеры с отстающими углами. Лампы на потолке мигают и жужжат. Я думала только об одном: семь лет здесь! Целая жизнь, которую я совершенно не помню.
Мы дошли до сестринского поста перед двойной дверью. «Отделение Фишера». Доктор Нэш нажал кнопку коммутатора и произнес что-то неразборчивое. «Это ошибка, — подумала я, пока перед нами открывалась дверь. — Я не выжила после нападения. Кристин Лукас, отворившая кому-то дверь номера в отеле, мертва».
Снова двойная дверь.
— Кристин, все в порядке? — спросил доктор, когда первая дверь захлопнулась за нами, отрезая от внешнего мира. — Это отделение для буйных.
Тут на меня накатила уверенность, что эта дверь закрылась навеки, что назад я не вернусь. Я нервно глотнула и прошептала:
— Ясно.
Начала открываться внутренняя дверь. Я не представляла, что могу за ней увидеть, у меня не было ощущения, что я бывала здесь раньше.
— Готовы? — спросил доктор.
Длинный коридор. По обеим сторонам — двери, за ними остекленные помещения. В каждом стоит кровать, где убранная, где нет, на некоторых лежали люди, но большинство пустовало.
— Пациенты этого блока страдают от множественных нарушений, — заговорил доктор Нэш. — У многих шизофренические симптомы, у кого-то биполярное расстройство мозга, острый психоз, депрессия.
Я заглянула в одну из комнат. На кровати сидела абсолютно голая девушка, уставившись в телевизор. В другой, сидя на корточках и обхватив себя руками, словно в попытке согреться, раскачивался мужчина.
— Они сидят взаперти? — спросила я.
— Пациенты этого блока были госпитализированы по Закону об охране психического здоровья. То есть принудительно. Они находятся здесь ради собственного блага, но против собственной воли.
— Ради собственного блага?
— Да. Они представляют опасность либо для себя, либо для окружающих. Их нужно обезопасить.
Мы шли дальше. В одной из комнат женщина подняла голову, но, хотя наши взгляды встретились, в ее глазах ничего не отразилось. Она вдруг ударила себя, снова взглянула на меня и, когда я моргнула, ударила снова. У меня мелькнуло воспоминание: я, ребенок, в зоопарке, стою перед клеткой с тигрицей, которая ходит туда-сюда по клетке. Но я встряхнулась и просто пошла дальше, не глядя по сторонам.
— Зачем вы меня сюда привели? — спросила я.
— Прежде чем попасть сюда, вы лежали в общем отделении. На своей кровати, как все. Выходные проводили дома, с Беном. Но вы становились все более неуправляемой.
— Неуправляемой?
— Вы уходили неизвестно куда. Бену пришлось запирать входную дверь. У вас были истерики, вы кричали, что он обижает вас, что держит в доме против вашей воли. Некоторое время в больнице вы вели себя адекватно, но вскоре стали демонстрировать подобные симптомы и здесь.
— И им ничего не оставалось, как запереть меня, — закончила я.
Мы дошли до поста. Перед компьютером сидел мужчина и вносил какие-то данные. Он поднял голову при нашем приближении, сказал, что доктор скоро подойдет, и предложил присесть. Я вгляделась в его лицо — искривленный нос, в ухе золотая серьга, — надеясь, что какая-нибудь деталь вдруг покажется мне знакомой. Безуспешно. Я никогда его не видела.
— Да, — продолжил доктор наш разговор. — Однажды вы потерялись. Отсутствовали около четырех с половиной часов. Вас задержала полиция, обнаружив вас на берегу реки, одетой в одну пижаму и халат. Бен забрал вас из участка. Вы не хотели пойти ни с одной из сестер. Так что у них не было выбора.
По словам Бена, он немедленно начал хлопотать о переводе в другое отделение. Он чувствовал, что пребывание в психиатрическом может лишь ухудшить ситуацию. В сущности, он был прав. Вы не были опасны ни для себя самой, ни для других. Возможно, пребывание среди тяжелобольных делало вам только хуже. Он писал разным врачам, главврачу, вашему личному врачу. Но ничего не добился.
— И тут открылся Центр для пациентов с острыми мозговыми травмами. Бен боролся за место как лев. Вас обследовали и признали подходящим пациентом, однако встал вопрос о финансировании. Чтобы ухаживать за вами, Бен на время ушел с работы, так что сам не мог выплачивать такую сумму. Но отказа он не принял. Он угрожал, что привлечет прессу. Были бесконечные переговоры, прошения, в конце концов Центр согласился платить, и вас приняли на лечение с полным содержанием до полного выздоровления. Это случилось десять лет назад.
Я представила, как мой муж пишет письма, ведет бурную деятельность, угрожает кому-то. Нет, это невозможно. Мужчина, которого я видела сегодня утром, казался смиренным, погасшим. Не то чтобы слабым, но сдавшимся. Неспособным поднять бучу.
Значит, я не единственная, чья личность изменилась в результате травмы.
— Заведение было небольшое, — продолжал доктор. — Несколько комнат при реабилитационном центре. Пациентов было немного. За вами ухаживало много народу. У вас было подобие свободы. И вы были в безопасности. Сразу началось улучшение.
— Но Бена рядом не было?
— Нет. Он жил дома. Ему пришлось выйти на работу, так что он больше не мог быть с вами. Он решил…
Тут в мозгу вспыхнуло воспоминание, отбросив меня в далекое прошлое. Предметы немного размыты, окружены неким ореолом и настолько яркие, что рефлекторно хочется зажмуриться. Я вижу, как иду по коридору, направляясь, как я смутно понимаю, в свою комнату. Я в мягких тапочках и голубом халате с завязками на спине. Меня ведет за руку чернокожая сестра в форменном халате.
— Ну вот, моя хорошая, — говорит она. — Смотри, кто к тебе пришел! — она отпускает мою руку и подталкивает к кровати.
Там сидят несколько незнакомых мне людей. Все глядят на меня. Темноволосый мужчина, женщина в берете. Но я никого не узнаю. Мне хочется крикнуть: «Это не моя комната. Вы ошиблись!» Но я молчу.
На краю кровати сидит мальчик лет пяти. Он вскакивает, подходит ко мне и говорит: «Мамочка!» Я вижу, что он обращается ко мне, и только тогда меня осеняет, кто он такой. Адам. Я сажусь на корточки, он бросается ко мне в объятия, я прижимаю его и целую в макушку. Затем я поднимаюсь и спрашиваю:
— Кто вы такие и что вы здесь делаете?
Мужчина явно огорчен, а женщина поднимается и говорит:
— Крис, Крисси, это я. Ты ведь меня помнишь, верно? — она приближается ко мне, и я вижу, что она тоже плачет.
— Нет, — говорю я. — Нет. Уходите! Убирайтесь! — я поворачиваюсь, чтобы выбежать из комнаты, и вижу еще одну женщину. Я не знаю, кто она и откуда взялась, и начинаю плакать. Я опускаюсь на пол, а мальчик все еще рядом, он цепляется за мои колени, я не знаю его, но он все зовет и зовет меня: «Мамочка! Мама!», снова и снова. Он говорит: «Мамочка», а я не понимаю, с какой стати и кто он такой, и почему цепляется за меня…
