Тайные убийцы - Уилсон Роберт Чарльз (книги онлайн полностью txt) 📗

— У него перед глазами — печальный пример крушения политических амбиций его предшественника, — заметил Кальдерон. — И потом, никто не хочет остаться в истории премьер-министром, уступившим Андалузию мусульманам после того, как в ней больше пяти веков властвовали испанцы.

Они не готовы были рассмеяться его циничной остроте. Эльвира так внушительно описал все принятые меры, да вдобавок, словно чтобы подкрепить его слова, над ними быстро пролетел вертолет, словно его срочно перебросили в какую-то новую кризисную точку.

Фалькон нарушил общее молчание:

— В мадридском отделе КХИ считают, что Хаммад и Сауди занимались материально-техническим обеспечением неизвестной ячейки, которая планирует осуществить теракт или серию терактов. Очевидно, груз был доставлен пятого июня, в понедельник. В фургоне, на котором его привезли, был найден всего один капюшон и один кушак, а значит, либо Хаммад, либо Сауди мог бы стать исполнителем. Возможно, это означает также, что один из них планировал пригнать машину обратно в Мадрид, чтобы вернуть Трабелси Амару, как и было оговорено.

Что показывает нам история? Перед мадридскими терактами одиннадцатого марта два члена группы отправились в Авилес за взрывчаткой: это было двадцать восьмого и двадцать девятого февраля. Они выделили себе целых десять дней на подготовку к терактам. Что касается нашего сценария, то нам предлагается поверить, что гексоген в «сыром», порошкообразном виде был доставлен в понедельник и что в тот же вечер они начали изготавливать бомбы, готовясь взорвать их во вторник утром. А примерно в восемь тридцать утра произошла случайная детонация. Я понимаю, что тут нет ничего невозможного и что в истории, по всей видимости, бывали случаи, когда террористы доставляли взрывчатку, изготавливали бомбы и приводили их в действие в течение одних суток, но для группы, которая собирается освободить всю Андалузию, такой вариант представляется маловероятным.

— А какой сценарий предпочитаете рассматривать вы? — спросил Грегорио.

— У меня нет версии. Я просто ищу огрехи в уже существующих. Я пытаюсь выстроить логическую цепочку, но в ней слишком много разрывов. Я не хочу, чтобы наше расследование устремилось по какому-то одному пути, когда после инцидента не прошло еще и двенадцати часов, — сказал Фалькон. — Думаю, нам придется подождать два-три дня, прежде чем мы получим заключение экспертов относительно мечети. А до этого, мне кажется, нам следует принять обе возможности: либо это был случайный взрыв в процессе изготовления бомб, либо это была целенаправленная акция против мечети.

— Почему кто-то решил провести теракт против мечети? — спросил Кальдерон.

— Месть, или радикальная ксенофобия, политические или деловые причины, а может быть, комбинация всех четырех факторов, — предположил Фалькон. — Террор — всего лишь инструмент для того, чтобы добиться каких-то изменений. Посмотрите, какой хаос породила эта бомба. Террор сосредоточивает на себе внимание населения и открывает новые возможности для людей, обладающих властью. Люди уже бегут из города. При такой панике могут происходить самые немыслимые вещи.

— Единственный способ обуздать панику, — сказал комиссар Эльвира, — это показать людям, что мы контролируем ситуацию.

— Даже если это не так, — вставил судья Кальдерон. — Даже если мы понятия не имеем, за что хвататься.

— Кто бы за этим ни стоял, будь то исламские боевики или какие-то «иные силы», они заранее спланировали атаку на прессу, — отметил Фалькон. — В редакцию «АВС» пришло письмо с севильской маркой и цитатой из Абдуллы Аззама. ТВЕ сообщает, что МИЛА взяла на себя ответственность за взрыв.

— Стали бы они брать на себя ответственность за уничтожение мечети и убийство своих, мусульман? — усомнился Кальдерон.

— В Багдаде такое происходит постоянно, — напомнил Эльвира.

— Если вы посылаете в «АВС» текст Аззама или что-то в этом роде, значит, вы планируете нанести удар немедленно, даже не через сутки, — добавил Грегорио. — Насколько я знаю, исламские боевики никогда не афишируют свои конкретные намерения. Все крупнейшие теракты происходили неожиданно, с одной целью — убить и искалечить как можно больше людей.

Грегорио позвонили на мобильный, и он попросил позволения выйти.

— Мы получили первое заключение взрывотехников, — сообщил Фалькон. — Оно касается самого взрыва. Но как насчет взрывчатки? Откуда она взялась и почему у нее столько названий?

— «Гексоген» — немецкое название, «циклонит» — американское, НИВВ — британское, а итальянцы, кажется, именуют его «Т-4», — ответил Эльвира. — Возможно, изготовители особым образом помечают каждую партию вещества, чтобы можно было установить источник, но они нам эту тайну не раскроют.

— Можно воспользоваться снимками Хаммада и Сауди, — предложил Рамирес.

— Если они занимаются подделкой документов, в их мадридской квартире наверняка найдутся тонны фотографий, — сказал Фалькон. — Есть продвижение в разборе завалов?

— Там говорят, что им нужно еще как минимум сорок восемь часов, и то если они не найдут ничего такого, что замедлит их работу.

Судья Кальдерон взял трубку, сообщил всем о том, что обнаружено еще одно тело, и вышел. Фалькон переглянулся с Рамиресом, и тот тоже покинул помещение.

— По-прежнему никаких новостей от КХИ? — спросил Фалькон. — Ожидалось, что я объединю силы и средства с антитеррористическим отделом, между тем пока единственный его представитель, которого мы видели, — это старший инспектор Баррос, а он мало что нам сказал и вообще выглядел оскорбленным.

— Мне сказали, что их функция на данном этапе — главным образом сбор данных, — сообщил Эльвира.

— А сотрудники пониже рангом? Они могли бы помочь с опросами.

— Это невозможно.

— Такое ощущение, что вы о чем-то вынуждены умалчивать…

— Могу сказать только, что со времен одиннадцатого марта важная часть контртеррористических мер — проверка чистоты наших собственных организаций, — проговорил Эльвира.

— Еще бы, — отозвался Фалькон.

— Севильское управление сейчас подвергается внутреннему расследованию. Никто не сообщает подробностей, но, судя по той информации, которую мне удалось получить, СНИ провело проверку севильского антитеррористического отдела и получило неудовлетворительные результаты. В СНИ считают, что кто-то в этом отделе вел двойную игру. Сейчас на самом высоком уровне идут споры, допускать их к участию в расследовании или нет. От мадридского управления КХИ тоже не ждите активной помощи. Они плотно работают со своей собственной сетью информаторов, у них полно собственных хаммадов и сауди, с которыми им надо разбираться.

— Нам будут что-то сообщать информаторы из севильской сети КХИ?

— На данный момент — нет, — ответил Эльвира. — Простите мне эту уклончивость, но ситуация крайне деликатная. Не знаю, что говорят сотрудникам антитеррористического отдела, чтобы уверить их, что они не под подозрением, но СНИ старается учитывать все возможности. Они не должны дать понять «кроту», если он существует, что они за ним охотятся, но при этом они не хотят, чтобы он поставил под угрозу расследование в случае, если они так и не узнают, кто он. Идеальный вариант для них — найти его и использовать в своих целях, допустив при этом КХИ к расследованию.

— Рискованный ход.

— Вот почему они так долго принимают решение, — сказал Эльвира. — В дело включились политики.

Грохот техники, раздававшийся снаружи, достиг уровня приемлемого фонового шума. Как инопланетяне среди серого лунного пейзажа, люди двигались по штабелям разрушенных перекрытий; за ними змеились шланги отбойных молотков. Следом шли рабочие в масках, с ацетиленовыми горелками и бензопилами. Над ними покачивался извивающийся трос крана. Стук, рев и вой, треск падающих обломков, громыхание, с которым куски перекрытий грузили в самосвалы, — все это держало любопытных на расстоянии. Поблизости остались лишь несколько телевизионных съемочных групп и фотокорреспондентов; репортеры обшаривали развалины объективами в надежде запечатлеть искалеченное тело, или окровавленную руку, или обломок кости.