Открывающий двери - Чалова Елена (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— А если в кухне повесить, аппетит пропадет?
— Отставить шутки! — рявкнул Макс. — Эта штука бесполезна для опознания.
— Давайте немножко подождем с выводами, — это вылез вперед Грегори из техотдела. — Думаю, если убрать цвет, то легче будет разглядеть черты лица.
— М-м? Но как убрать цвет?
— Я поработаю, — Грегори с трудом поднял картину и двинулся в лабораторию.
На следующий день с утра Макс Деррен шел на работу в дурном настроении. С этим делом пора кончать, думал он. Ночью ему снились кошмары: он, Макс, опять был молодым патрульным и шел по городу, а многоцветный человек выглядывал из-за каждого угла, и за плечами его темным ужасом вставала армия теней, которые затопляли улицы, пятнали детские площадки и стены домов, и даже камень распадался на глазах, словно источенный какой-то фантастической ржавчиной.
Грегори он встретил в туалете: тот брился. Электробритва тихонько жужжала, физиономия Грегори выглядела то смешно, то нелепо: он надувал щеку, натягивая кожу, крутил головой и время от времени судорожно зевал.
— И что бы это значило? — поинтересовался Макс.
— Я спал в комнате отдыха. Поздно закончил, и не было смысла возвращаться домой. Идем, — Грегори сунул бритву в шкафчик, плеснул в лицо водой. — Я покажу тебе твоего маньяка.
Теперь это был снимок, черно-белый, перенесенный на нейтральный светлый фон. Макс подумал, что уже очень давно не видел черно-белых фотографий. Нормальное фото получилось: белый мужик, не старый, вполне стандартное лицо….
— Думаешь, можно будет его опознать? — с сомнением спросил он.
— Почему нет? — Грегори пожал плечами. — На мой взгляд, это написанный с фотографической точностью портрет. Можно даже через базу данных прогнать… хуже-то не будет. Я запущу сейчас. Погоди, — воскликнул он, видя, что Макс направился к двери. — Я покажу тебе кое-что еще. Вряд ли это поможет в работе, просто… Мне показалось любопытным.
Он быстро вывел на экран другое изображение. Макс поморгал, но потом понял, что это картина, сфотографированная через фильтры или что-то еще. Вот серая и плоская крыша, серый и плоский силуэт убийцы. А остальное вчера было текучей и пугающей тьмой. Грегори сумел показать, что пряталось во тьме. Оказывается, фона как такового просто не имелось. Вся картина, вплоть до последнего сантиметра, наполнена была телами и образами. Вот сломанные крылья и поверженное тело, вот свивающиеся клубки змей, пасть дракона, чудовищные лица с раскрытыми в крике ртами, темные провалы глаз, безумные лики, на которые наползают звериные пасти, когти, раздирающие чью-то плоть.
— Вот это да, — присвистнул агент. — И это все скрывается там, в черной краске?
— Да. Бедный парень.
— Почему бедный? — удивился Макс.
— Потому что, когда ты закрываешь глаза или сидишь в темной комнате, там просто темно. А когда он попадает в темноту — он видит это.
Макс удивился, как легко они нашли Скульптора. Полученный с помощью Грегори портрет прогнали через все имеющиеся базы данных и обнаружили, что такой человек довольно давно, около десяти лет назад, проходил свидетелем по делу об убийстве. Преступника тогда так и не нашли, и, перечитав материалы, Макс решил, что Скульптор, скорее всего, и был убийцей. Выяснилось, что зовут его Ивлин Кинсел, живет он в Нью-Йорке и работает дизайнером по системе фриланс. Он оказался не просто психом, но психом с манией величия. Все свои «работы» он фотографировал по мере их «выполнения». И каждому шедевру посвятил отдельный альбом. Все альбомы стояли на полке в спальне. А на столе агенты нашли проект нового «произведения».
— Грегори, иди сюда. Ты у нас теперь специалист по непонятным картинкам. И психолога зовите, — воззвал Макс, разглядывая улики.
Грегори послушно подошел и близоруко уставился на карандашные наброски (Скульптор только проекты на заказ делал на компьютере, а для души — на бумаге). Он увидел рисунки тела, странным образом распластанного на кресте, который лежал на чем-то вроде прямоугольной плиты. Тело явно мужское, красивое и прорисованное не без некоторой доли мастерства. Грудная клетка изображена вскрытой, как на рисунке в анатомическом атласе, и стрелочка от нее вела в угол прямоугольника. Там стоял крестик.
— И что бы это значило? — поинтересовался Макс.
— Думаю, это символичное изображение распятия, — сказал психолог. — Которое, как известно, служит символом искупления греха.
— Но у Христа не вскрывали грудную клетку, — возразил агент.
— Ну, зачем же так прямолинейно? Распахнутая грудина может означать… душу или что-то подобное.
— Которая должна притулиться вот тут, где крестик?
Услышав сарказм в голосе Макса, психолог нахмурился.
— Я предпочел бы не строить беспочвенные догадки, а поговорить об этом с подозреваемым. Думаю, в процессе разговора с помощью психологических тестов и наводящих вопросов…
— Ага! — сказал Грегори, перебиравший пакеты с уликами. Эксперты, которые занимались изъятием улик с места преступления, тщательно вложили каждый рисунок в отдельный пластиковый пакет, и теперь Грегори копался в них, как терьер в куче листвы, где он учуял мышь.
— Вот смотрите, — Грегори разложил на свободном столе несколько рисунков. Первым шел лист с плитой и крестом. Потом тот лист, что они только что разглядывали. Потом эксперт выложил рисунок мужской головы, и Макс крякнул — он узнал это худое лицо, нос с горбинкой и искусанные губы. Это был его прежний подозреваемый, цыган-художник. А затем Грегори положил на стол еще один рисунок. Опять плита и на ней крест. Только теперь на кресте красовался довольно правильно с анатомической точки зрения выполненный рисунок человеческого сердца.
Некоторое время трое мужчин разглядывали страшноватый «комикс». Потом Макс поднял взгляд на Грегори и спросил:
— То есть следующим стал бы художник? Но в чем смысл этого кошмара?
— Смотри, — Грегори подал ему лупу. — Смотри на тело. Видишь то, что кажется нам неровными краями рисунка тела? Вот эти точки? Готов спорить, что это гвозди.
— То есть он его прибил бы гвоздями к плите?
— Это не плита. Это холст, натянутый на подрамник. Ну а сердце он хотел распять отдельно. Хотя это только наброски. Кто знает, каков оказался бы финальный план.
Да, теперь у них на руках были все улики. Полно улик. Психолог просто хрюкал от восторга, находя подтверждение поставленным заочно диагнозам в альбомах, где Скульптор с маниакальной аккуратностью протоколировал подготовку и выполнение своих «шедевров».
Однако остальным агентам было не до радости, потому что самого Скульптора они не нашли. Дом оказался пуст, и оставленные в засаде агенты напрасно прождали в нем несколько дней: убийца покинул свое логово.
Ивлин уцелел случайно. Как многие преступники, он считал себя самым умным и никогда не думал, что полиция сможет добраться до него. Возвращаясь домой из ближайшего продуктового магазина, он увидел несколько машин с государственными номерами, проехавших в направлении его жилища. Он уже много лет живет в небольшом таун-хаусе в северной части Бронкса. Улица застроена невысокими дома в пригородном стиле, она прямая, длинная и прекрасно просматривается. Ивлину ничего не стоило остановиться в самом ее начале и убедиться, что две машины затормозили перед его домом, а две свернули за угол. Объезжают квартал, чтобы блокировать дом с другой стороны, понял он. Не ускоряя шага, Скульптор прошел дальше, потом свернул к метро и через некоторое время уже снимал деньги со своей карточки у ближайшего банкомата (успел буквально за двадцать минут до того, как полиция добилась разрешения блокировать его счета). Потом нырнул в метро и растворился в городе.
Скульптор без труда снял комнату в трущобном пуэрториканском районе, где никто даже не потрудился взглянуть ему в лицо, не то, что спросить документы. Меньше знаешь — крепче спишь. Ивлин старался не выходить днем, и лишь по вечерам выбирался в магазин. Ночью он иногда забирался на одну из крыш и сидел там, наблюдая пугающую ночную жизнь района, кишащего проститутками, наркоманами и членами банд. Он наблюдал за ними с холодным любопытством естествоиспытателя и размышлял. И постепенно пришел к выводу, что единственный человек, который мог навести полицию на его след, — тот художник, с которым они делили одну крышу в Чайнатауне.
