Возвращение седьмого авианосца - Альбано Питер (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Брент молча встал, принимая подарок.
— Прошу вас, энсин, поймите, — продолжил, улыбаясь, Фудзита, — хотя у нас есть бусидо, наши строгие воинские уставы, мы прежде всего гуманисты — ценим жизнь и стараемся сохранять ее.
— Разумеется, адмирал, — ответил Брент, разглядывая ножны.
Зазвонил один из телефонов, стоявший на краю стола в хаосе связного оборудования. Мацухара быстро принял сообщение и повернулся к адмиралу.
— Один из пленных серьезно болен, — доложил он, возвращая трубку на место. — Он в корабельном лазарете.
Замешательство мелькнуло на лице адмирала.
— Пленных?
— Да, — подтвердил Марк Аллен. — Два немца и араб.
Глаза Фудзиты вспыхнули.
— Ах да, конечно. Казнить!
14
На скорости тридцать узлов подгоняемый сильным бризом авианосец «Йонага» с впередсмотрящими на фор-марсе подошел к гористой береговой линии Хонсю. День выдался бурным, порывы ветра теребили и сминали водную гладь в пенящиеся белые шапки, бросались брызгами, разлетающимися длинной вуалью свадебного кружева. Когда началась ночная вахта, горбящиеся от ветра огромные волны с северо-востока, высотой с ангарную палубу, стали бить в корму, разворачивая переднюю часть корабля в подошвы волн, выпуклый его нос врезался сзади в холмы воды, развешивая вокруг себя голубые занавески; откат, подъем и подготовка к стремительной атаке на новую гору воды. Солнце тускло светило в пелене облаков, катившихся прямо над морем и терявших свои края в челюстях ветра, открывавших небосвод. Огромными стаями, расправив крылья, крутясь и планируя, метались чайки.
Несмотря на погоду, авиагруппы взлетели на рассвете и взяли курс на Токийский международный аэропорт, где необходимо было проверить самолеты и провести учебно-тренировочные полеты с новыми летчиками. Но самым важным являлось то, что руководство полетами воздушного патруля над «Йонагой» планировалось осуществлять из аэропорта. Мацухара оставался на борту корабля — в его задачу входило работать и на авианосец, и на аэропорт.
Брент Росс в штормовой куртке стоял на мостике вместе с адмиралом Марком Алленом, подполковником Мацухарой и другими членами команды, для которых мостик был рабочим местом. Радар сообщал пеленги островов. Подполковник вызывал по радио Аоги Симу, Хатидзе Дзиму, Микина Дзиму и Муяке Дзиму, говорил с ними и отмечал их местонахождение на своих картах. Мерцающими зелеными пальцами радар очерчивал контуры крупного острова, чем способствовал начавшемуся волнению моряков. Бренту доставило удовольствие, что, после настойчивых просьб Бернштейна, Аллена и его самого, пленных не стали обезглавливать. Фудзита неохотно признал, что от них можно получить какую-нибудь информацию, но отказался держать арестованных на борту. Их должны были передать силам самообороны сразу же после захода в док порта Йокосука.
— Нападение было пиратским, — заметил адмирал. — А пиратов казнят. — И улыбнулся.
Сейчас в бинокль энсин видел очертания двух полуостровов, Ису и Босо, и их оконечности, выступающие в пролив, — мыс Иро слева и мыс Нодзима справа. Сотни членов команды собрались на полетной палубе, заполнили фор-марс и радостно приветствовали приближение родной земли.
— Старшина, — обратился Ацуми к унтер-офицеру, — пеленг на мыс Иро и на мыс Нодзима. — Последовал быстрый ответ. После лихорадочной работы с параллельной линейкой и прокладочным прибором штурман доложил адмиралу:
— Предлагаю курс три-ноль-пять.
— Хорошо. — Фудзита отдал приказание телефонисту: — Сигнальному мостику поднять сигнал: курс три-ноль-пять, скорость шестнадцать. — Раздались крики команды на сигнальном мостике, и через минуту вымпелы и флаги с шелестом затрепетали на ветру.
Брент скользнул биноклем по кораблям сопровождения, с приближением земли подошедших ближе к флагману.
— Все отвечают, сэр.
— Хорошо, — ответил адмирал, подходя к переговорной трубе. — Выполнять. — И потом в переговорную трубу: — Вправо на три-ноль-пять, скорость восемнадцать.
Судно накренилось, и ритм двигателей под ногами Брента стал реже.
— Курс три-ноль-пять, скорость восемнадцать, девяносто шесть оборотов, адмирал, — донеслось из трубы.
— Хорошо.
Команда кричала и жестикулировала, словно мужчина, долго не видевший женщины, а Брент смотрел в бинокль на эту странную и таинственную землю, которая, казалось, была полна парадоксов: где гости снимают обувь, а не головные уборы; где вино подогревают, а рыбу едят сырой; где принимающие душ скребут себя дочиста, прежде чем войти в ванную; где присутствующие на похоронах одеты в белое; где такси не имеют ручек на дверцах, а дверцы распахивают пружинами, которые могут искалечить неосторожного; где император, будучи смертным человеком, почитался как прямой наследник бессмертного бога; где ревностно почитались две различные религии — рождение отмечалось по-синтоистски, а смерть — по-буддистски; где язык не имел алфавита, вместо которого использовалось более двух тысяч обязательных иероглифов, позаимствованных у китайцев и имеющих множество значений, зависящих от контекста. Японцы были вежливы и учтивы, пока вы не попадали с ними в метро, где они мимоходом могли переломать вам руки и ноги, штурмуя вагон. Странная страна, — сказал он сам себе. Странная. Но именно здесь он встретился с Сарой — капитаном Сарой Арансон, в кабинете Бернштейна в посольстве Израиля. Он вспомнил ее властное и одновременно привлекательное лицо, выдающее ее тридцать едва заметными морщинками в уголках больших карих глаз, светящихся умом. У нее была загорелая, хорошо ухоженная кожа, спускающиеся пышной волной на уши каштановые волосы. Свободная блузка и слаксы не скрывали налитого тела, острых грудей и круглых бедер. Брента охватило приятное возбуждение при воспоминании о ней. Они вместе поужинали в уютном маленьком ресторанчике. И слишком много выпили. А Сара выпила даже более того. Говорили о геноциде. Ее бабушки и дедушки, тети и дяди — все погибли в печах во славу третьего рейха. Говорили о тревожном, положении на границах Израиля из-за рьяных почитателей джихада. Сара попутно рассказала о своем погибшем любимом Ари Вайцмане, летчике-истребителе, которого разорвало в клочья над долиной Бекаа на его «Мираже», когда ему не удалось уклониться от зенитной управляемой ракеты. И Брент с самого начала почувствовал возникшую между ними симпатию — безумное влечение друг к другу, оставшееся невостребованным до того момента, когда «Йонага» атаковал Каддафи, а Брент был послан в аэропорт Бен-Гурион за новым шифратором-кодировщиком. Те тридцать шесть часов, проведенные в ее квартире в Тель-Авиве потребовали всего жара его крови и оставили в нем незабываемое состояние покоя, которого он никогда не испытывал прежде. Брент с тревогой поежился, когда из темноты воспоминаний проступило лицо Кэтрин. Прогнав его, он вздохнул и снова вернулся к Саре. Увидит ли он ее еще раз? Он знал, что она по делам службы разъезжала по всему миру и ожидала направления в Вашингтон. Но в мире всегда царил такой беспорядок и было так много неожиданностей.
Брент вздрогнул, когда голос телефониста оторвал его от воспоминаний.
— Радар сообщает о множественных целях на входе в пролив.
— Хорошо.
Установив фокус на бинокле, Брент разглядел небольшую точку, качающуюся на волнах курсом на «Йонагу». Потом он заметил неясные очертания еще одной и еще.
— Большое количество небольших лодок, — доложил он адмиралу. — С обоих бортов, сэр.
— Святой Будда — при таком-то ветре! — Громкая команда уменьшила скорость до десяти узлов.
Когда «Йонага» царственной поступью начал свой путь по защищенным водам залива Сагами-Нада в главный фарватер, ветер стих и сотни празднично украшенных лодок, заполненных тысячами радостных людей, суетливо зашныряли рядом с бортами авианосца, заставляя его еще больше снизить скорость и идти предельно осторожно.
— Идиоты. Они мешают нам, — проворчал Фудзита с неубедительной досадой.
— Токийцы рады видеть вас, — тихо сказал на ухо Бренту Аллен.
