Доктор Смерть - Келлерман Джонатан (чтение книг txt) 📗
Она повернулась ко мне, ожидая настоящего ответа, а не профессиональной реакции психолога.
— В конечном счете, так, — согласился я.
— Мейт просто был транспортным средством — мама могла бы выбрать кого угодно. Она ушла потому, что не хотела больше стараться. Она решила покинуть нас, не попрощавшись.
Обхватив грудь руками, Стейси ссутулила плечи, словно завязанная в смирительную рубашку.
— Конечно, — задумчиво произнесла она, — была еще боль, но...
Покусав губу, девушка покачала головой.
— Но что? — спросил я.
— Несмотря на боль, мама все время ела — а ведь раньше у нее была такая фигура. У нас в семье это было главным — фигура мамы, мускулатура отца. Они оба выбирали самые откровенные купальники. Мне было очень стыдно. Помню, однажды к нам пришла чета Маниту, а папа с мамой как раз были в бассейне... обнимались, ласкали друг друга. А доктор Маниту смотрел на них, словно поражаясь этой безвкусице. А я считаю, ничего такого в этом не было, верно? В том, что их так тянуло друг к другу. Отец любил повторять, что они старятся не так быстро, как остальные, и всегда останутся детьми. А потом мама просто... раздулась.
Стейси сделала шаг, тяжело опуская ногу, затем другую. Было видно, что она борется со слезами.
— Какой толк перебирать это снова и снова? Мама совершила этот поступок, теперь все позади... Я должна вспоминать только хорошее, правда? Потому что она была хорошая мать... Я знаю.
Она шагнула ко мне.
— Все говорят о том, чтобы закрыть прошлое, идти дальше. Но мне-то куда идти, доктор Делавэр?
— Это мы и должны выяснить. Для того я и здесь.
— Да. Для того вы и здесь.
Порывисто подавшись вперед, Стейси бросилась мне на шею. Ее руки вцепились в ткань пиджака. Вьющиеся волосы, пахнущие абрикосовым шампунем, защекотали мой нос.
Случайный наблюдатель наверняка подумал бы про роман на пляже. Врачу-психологу следовало немедленно отстранить девушку от себя.
Я пошел на компромисс, избежав полноценных объятий, просунув между нами одну руку. Другой ласково потрепал Стейси по плечу.
То, что до появления на сцене адвокатов называлось излечивающим прикосновением.
Задержав Стейси в объятиях ровно одно мгновение, я мягко отстранил ее от себя.
Она улыбнулась. Мы продолжили прогулку. Шагая в ногу. Я старался сохранять между нами некоторое расстояние, чтобы избежать случайного прикосновения рук.
— Колледж, — внезапно рассмеялась Стейси. — Вот о чем мы должны были говорить сегодня утром.
— Далеко не все твое будущее сосредоточено в колледже, но он является составной частью, — сказал я. — Частью того, куда идти.
— Очень маленькой. Так что я порадую папочку и подам документы в Стэндфорд. Если меня примут, буду учиться. А почему бы и нет? Одно место ничем не хуже другого. Я не избалованная дурочка и понимаю, что должна радоваться тому, что отец может мне позволить. Но ведь нам нужно поговорить и о многом другом, правда? Вы верите мне, что я больше не улизну? Мы можем встретиться завтра — если у вас есть время.
— Время у меня есть. Как насчет того, чтобы увидеться после занятий — в пять вечера?
— Отлично, — согласилась Стейси. — Спасибо, огромное вам спасибо... А сейчас мне пора домой. Папа будет звонить — вдруг он нашел Эрика? Только представьте: Эрик преспокойно вваливается в свою комнату в общежитии и начинает орать на отца за то, что прилетел.
Мы повернули назад.
Когда мы подошли к «Мустангу», Стейси сказала:
— Я говорила искренне — пожалуйста, не прекращайте помогать полиции. Подумайте о себе.
Милый ребенок.
Проводив взглядом ее машину, я с легким сердцем выехал на шоссе.
Глава 16
Когда я вернулся домой, Робин была на кухне. Она помешивала что-то в большой голубой кастрюле. Спайк устроился в углу, с довольным ворчанием обгладывая аппетитную косточку.
— Ты выглядишь усталым, — заметила Робин.
— Торчал в пробке.
Чмокнув ее в щеку, я заглянул в кастрюлю. Мелко нарезанная телятина, морковь, чернослив, луковица. Мне в нос ударил горячий аромат тмина и корицы, вышибив из глаз слезы.
— Кое-что новенькое, — сказала Робин. — Эта штука называется тахин. Рецепт узнала у того парня, что поставляет мне кленовые доски.
Зачерпнув варево, я подул на ложку и попробовал на вкус.
— Просто фантастика. Спасибо, спасибо, спасибочко!
— Есть хочешь?
— Умираю от голода.
— Не поспал, не поел. — Робин вздохнула. — Где ты попал в пробку?
Я рассказал о том, что встречался с пациенткой на пляже.
— Что-то чрезвычайное?
— Такая вероятность существовала. К счастью, все разрешилось.
Подхватив Робин под ягодицы, я усадил ее на стол.
— Это еще что такое? — шутливо возмутилась она. — Страсть среди кастрюль и сковородок, фантазия голодного мужчины?
— Как-нибудь потом. Если будешь себя хорошо вести. — Заглянув в холодильник, я отыскал початую бутылку белого вина и вытащил пробку. — Но сначала праздник.
— Что отмечаем?
— Ничего. И это самое главное.
Вечер прошел тихо. Майло больше не звонил, как, впрочем, и кто бы то ни было еще. Я попытался представить себе, какой была бы жизнь без телефона. Мы объелись телятиной и повеселели от вина. Мысль о том, чтобы заняться любовью, превратилась во что-то далекое и неопределенное. Мы были довольны настоящим.
Так и сидели мы на диване, держась за руки, не двигаясь, не обмениваясь ни словом. Вот что ждет нас в старости? Такая перспектива вдруг показалась мне бесподобной.
Потом, наверное, в воздухе что-то изменилось. Мы прикоснулись друг к другу, начали ласкать и целоваться. Скоро мы уже были обнаженные, переплетенные воедино, сползшие с дивана на пол, не обращающие внимания на ноющие колени и локти, затекшие мышцы, неудобные позы.
Закончилось все постелью. Потом Робин приняла душ и объявила, что пойдет работать. Я не возражал.
Она ушла в студию, а я устроился в удобном кожаном кресле, листая журналы под вкрадчивые звуки гавайской гитары. На какое-то время мне удалось все забыть, но затем я снова стал думать о Стейси. Об Эрике. Ричарде. Об угасании Джоанны Досс.
Я подумал было о том, чтобы позвонить завтра Джуди Маниту и узнать, не появились ли у нее какие-нибудь новые мысли. И сразу же отказался от этого. Возможно, Стейси сочтет такой звонок вмешательством в ее личную жизнь.
С ее слов я понял, что семейства Доссов и Маниту объединяет нечто большее, чем просто дружба соседей. Джоанна занималась с Бекки, Эрик бросил Элисон, Бекки и Стейси поссорились.
Боб смотрел на взаимное проявление нежности Ричарда и Джоанны с отвращением.
Джуди и Боб, занятые проблемами Бекки, все же не поленились надавить на Ричарда, чтобы тот связался со мной.
Со мной, поскольку не я занимался с Бекки, а Маниту ревностно охраняли свои семейные тайны. Бекки отдельно, а Стейси отдельно? Или решение приняла Бекки — Стейси только что рассказала об охлаждении их отношений. Бекки якобы даже перестала с ней разговаривать. Как бы ни обстояли дела на самом деле, лучше их не усложнять напрасно.
Сходив на кухню, я налил себе виски — слой в палец толщиной. В дополнение к вину это значительно превысило мою дневную норму спиртного. Виртуоз-гаваец выдал глиссандо, и я подумал о пальмах.
Допив виски, я налил еще.
В среду утром я проснулся с заслуженной головной болью, горечью во рту и не желающими разлипаться глазами. Робин уже встала, но аромата кофе я не уловил.
Постояв минуту в душе, я оделся, ни разу не упав, и пошел за утренней газетой. Робин так торопилась приступить к работе, что не забрала почту. Я сходил к ящику.
Первая страница сразу же бросилась мне в глаза.
ТАИНСТВЕННЫЙ ПОРТРЕТ ДОКТОРА СМЕРТЬ.
Неожиданное появление картины поднимает новые вопросы относительно убийства Элдона Мейта.
