Молчание мертвых - Новак Бренда (читаем книги онлайн txt) 📗
— Он приставал к тебе?
Заткнуть бы уши и ничего не слышать.
— Нет! Прекрати! Я… я больше не могу! Пожалуйста, перестань. — Ей все же удалось вывернуться и метнуться в спасительную темноту палатки. Там, крепко зажмурившись, чтобы удержать слезы, и затаив дыхание, она замерла, ожидая, что еще сделает Кеннеди Арчер. Пусть бы поверил и принял ее объяснение. Пусть бы… Но нет, Грейс и сама понимала, что сыграла без должной убедительности.
Снаружи послышались шаги. А потом и голос:
— Господи, если он еще не умер, я сам его убью!
Грейс уже давно перестала ворочаться, а Кеннеди все лежал с открытыми глазами. Кажется, она все-таки уснула. По крайней мере, он на это надеялся — ей нужно отдохнуть. А вот к нему сон не шел. Снова и снова вспоминалось посеревшее в лунном свете лицо Грейс, когда он спросил ее о преподобном и увидел правду в ее глазах. Но как далеко зашел Баркер? Неужели преподобный изнасиловал падчерицу? И если да, то сколько ей было тогда? Случилось ли это только раз? Или два? Три? Больше?
Он представил, как Ли Баркер наваливается на маленькую, беззащитную девочку, и скрипнул зубами от ярости.
Гоня от себя жуткое видение, Кеннеди потер глаза. Какая мерзость. Он почти физически ощущал страх, бессилие и отчаяние невинного ребенка, стыд, отвращение и презрение к себе, оставшиеся в ней на долгие годы. Несомненно, случившееся тогда объясняло многое.
Теперь Кеннеди понимал, почему Грейс так откровенно выставляла свою сексуальность в старших классах. Согласно выводам психологов, подобное поведение присуще людям, подвергшимся сексуальному насилию в детском возрасте. Вот откуда эта отчаянная, почти болезненная жажда внимания. Серьезные проблемы дома, где на ее эмоциональные потребности попросту не обращалось внимания. Положение вряд ли значительно изменилось к лучшему и потом, когда преподобного уже не было. Ее матери недоставало образования, да и в городе ее не очень-то жаловали. Та работа, которую предлагали Айрин, отнимала много времени и плохо оплачивалась. Горожане относились к Монтгомери с подозрением, над ними постоянно подшучивали, их высмеивали, на них смотрели презрительно и косо, о них ходили недобрые слухи. «Белая шваль» — такое определение чаще всего звучало в адрес всей семьи.
Но та прекрасная женщина, которую он держал в объятиях у озера, никак не подходила под это определение. Кеннеди вспоминал грубые шуточки и оскорбительные намеки, которые бросали вслед Грейс его друзья, восхищение и надежду, светившиеся в ее глазах, когда она смотрела на него, и чувство вины отзывалось физической болью.
— Почему? — прошептал он. Почему он ни разу не выступил за пределы своего идеального мирка, чтобы выразить ей сочувствие и поддержку? Почему не сделал ничего, чтобы остановить поток осуждения и неприязни?
Ответ напрашивался сам собой: потому что он был ничем не лучше Джо Винчелли и остальных. Он ничего не сделал. Тем не менее она выстояла, выжила. Закончила школу. Собралась и поступила в колледж. Стала помощником окружного прокурора и не проиграла ни одного дела.
Впечатляющая карьера. Более чем впечатляющая. Уехав из Стилуотера, Грейс доказала, что способна на многое. Однако же шрамы остались. Он это знал.
На память пришел день, когда Клэй явился в школу и расквасил Тиму нос. Клэй уже тогда отличался невероятной силой. Выжимал больше трехсот фунтов. В спортзале до сих красовалась памятная табличка с его именем — «Клуб за 300». Кеннеди переступил рубеж только в колледже, а побить рекорд Клэя так и не смог.
Что, если Клэй или Айрин прознали о том, что делает с их сестрой и дочерью преподобный, и кто-то из них убил его в порыве гнева? Или же они действовали более методично, устроив все так, чтобы Баркер никогда больше не причинил ей зла? Еще более вероятен вариант, что с обидчиком расправилась сама Грейс, а семья покрывала ее.
В любом случае — и в этом сомнений уже не оставалось — история, которую так долго рассказывали Монтгомери, была неправдой. Раньше, до того, как он нашел Библию и прочел касавшиеся Грейс заметки, Кеннеди допускал, что Монтгомери не имеют никакого отношения к исчезновению преподобного. Всякое случается, иногда люди совершают странные, необъяснимые поступки. Но теперь он уже не мог принять такое объяснение. Похоже, Монтгомери все же виновны, как утверждало большинство жителей Стилуотера.
Но, зная то, что ему открылось, мог ли он судить их?
Солнце припекало все сильнее, и Грейс перевернулась. Она еще и не проснулась толком, но жара уже становилась невыносимой. Было еще довольно рано, около половины девятого, но мужчины уже встали, и она слышала их голоса, чувствовала запах жарящегося бекона.
— Грейс ведь поняла, что ты хороший парень, а, пап? — спросил Тедди.
— Поговорим об этом позже, — ответил негромко Кеннеди.
— Ты ей нравишься. Я это сразу увидел. Кеннеди сдержанно откашлялся.
— Тедди, хватит.
— Ладно, пап. Но ведь она тебе тоже нравится, правда? Она красивая, да, пап?
— Красивая, — согласился Кеннеди.
События минувшей ночи встали вдруг перед глазами со всеми их отвратительными подробностями, и Грейс глухо застонала. Что она только натворила: целовалась с Кеннеди, предлагала ему себя. Она бы, наверно, сгорела со стыда, если бы не знала, что сделала бы то же самое только для того, чтобы покончить со всем.
Ну почему она такая слабая?
Перевернувшись на другой бок, Грейс заметила лежащий рядом телефон и лишь тогда, с опозданием, вспомнила о Джордже. Боже, она ведь потеряла мужчину, за которого собиралась замуж. Столько перемен за одну ночь.
— Она и вправду красивая, — подал голос Хит.
— Возьми-ка вон те яйца и принеси их мне, — распорядился Кеннеди.
Вылезая из спального мешка, Грейс приняла твердое решение: сейчас она предстанет перед Кеннеди и поставит точку. Может быть, они просто забудут это ночное происшествие. Сделают вид, что ничего особенного не случилось, и пойдут дальше. Каждый своим путем.
Но как забыть, если забывать не хочешь?
— Ничего уже не поправить, — пробормотала она.
— По-моему, она просыпается, — оживился Тедди, и Грейс невольно улыбнулась.
— Не мешай ей, — предупредил сына Кеннеди. — Дай хотя бы одеться.
— Я только хотел поздороваться, — проворчал в свое оправдание мальчик.
Натянув топ и шорты, Грейс собрала туалетные принадлежности, сунула ноги в сандалии и вышла наконец из палатки. «Выгляжу, наверно, как чучело», — подумала она, вспомнив, что легла с мокрыми волосами. Однако Кеннеди, похоже, ничего такого не заметил. Заслышав ее шаги, он обернулся, и в этот момент что-то случилось. По крайней мере, так ей показалось. Она ожидала сдержанности с его стороны, но в его взгляде было что-то другое, что-то неуловимое, трудноопределимое. И сама она почувствовала нечто такое, чего никогда не испытывала прежде.
Грейс вспомнила, как прижималась к нему, как терлась о него там, в озере. Слава богу, они оба были одеты, а то ведь все могло закончиться совсем иначе.
— Доброе утро, — сказал Кеннеди, протягивая бутерброд с беконом.
Она пробормотала что-то в ответ и занялась бутербродом, стараясь не думать о том, что Кеннеди знает теперь о ней больше, чем кто-либо во всем свете.
— Оладьи вот-вот будут готовы, — сказал он.
— Чудный запах. — Она оглянулась, но его лицо оставалось бесстрастным и ничего не выдавало. — Я успею принять душ?
— Я пойду с вами, — тут же вызвался Хит. Грейс взяла мальчика за руку.
— Я тоже пойду, — присоединился к брату Тедди и настоял на том, чтобы нести ее сумку.
Не успели они отойти, как звук мотора заставил Грейс обернуться.
Пожаловали к ним.
— Нет, только не это, — прошептала она, с первого же взгляда узнав сидевшего за рулем.
— Что такое? — спросил Тедди.
Из кабины грузовичка выбрался Джо. Тедди остался с Грейс, Хит же побежал к гостю:
— Привет, Джо! А я и не знал, что вы приедете. Не знала и Грейс.
