Последняя тайна храма - Сассман Пол (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

Заключенные перекинулись боязливыми взглядами, медленно подняли ящик и понесли, сгибаясь под его тяжестью.

– Плохо наше дело, – пробормотал коммунист. – Очень плохо.

Они вошли в лес, проваливаясь в снег по самые икры. За ними шагали конвоиры и мужчина в пальто, но Ицхак не оглядывался, опасаясь потерять равновесие. Шедший спереди раввин начал истошно кашлять.

– Позвольте, я приму на себя часть вашего груза, – прошептал Ицхак. – Я крепкий парень, мне не тяжело.

– Ты лжешь, Ицхак, – прохрипел старик. – И очень неправдоподобно.

– Молчать! – закричал сзади конвоир. – Отставить разговоры!

Они поползли вверх, горбясь под тяжестью груза и замерзая. Пролесок, вначале извивавшийся по относительно плоской поверхности, теперь круто пошел вверх, а снег становился все глубже. На одном особенно обрывистом месте гомосексуалист потерял опору и споткнулся, так что ящик накренился вперед и рухнул на дерево. Верхний левый край поклажи треснул, и полетели щепки.

– Идиот! – закричал мужчина в кожаном пальто. – Подымите его!

Конвоиры пробрались вперед и поставили гомосексуалиста на ноги, заставив его снова положить ящик себе на плечи.

– Ботинок, – умоляюще обратился он к ним, указывая на свой левый ботинок, наполовину застрявший в снегу.

Солдаты заржали и, откинув ботинок в сторону, приказали заключенному идти дальше.

– Боже, помоги несчастному мальчику, – прошептал раввин.

Они взбирались все выше и выше, задыхаясь и стеная, с каждым шагом теряя силы. Когда Ицхак понял, что сейчас упадет и больше не встанет, тропинка стала ровной и вышла из леса к какому-то сооружению, напоминавшему заброшенную каменоломню. В этот самый момент ветер на мгновение прогнал облака, и взору заключенных открылась гигантская гора, возносившаяся прямо над их головами, с маленьким зданием справа, расположенным на краю утеса. Спустя пару секунд вершина вновь спряталась под густым слоем тумана, и Ицхак даже засомневался, видел ли он все это наяву.

– Сюда! – прокричал мужчина в кожаном пальто. – В шахту!

С задней стороны каменоломни стоял большой плоский камень, в центре которого был пробит широкий и темный, как рот кричащего человека, вход. Заключенные двинулись к шахте, спотыкаясь о заснеженные камни и шлак, мимо поломанной лебедки и перевернутой тележки с одним-единственным колесом. У входа Ицхак заметил грубо выцарапанные на камне у перемычки слова «glьck auf» [6], а под ними белой краской, в высоту не более полпальца, было написано «swl6».

– Ну-ка вносите его туда!

Они выполнили приказ, сгибая колени и спину, чтобы не расшибить ящик о низкий потолок. Один из конвоиров зажег факел и осветил темноту, откуда показался длинный коридор, уходивший в гору и поддерживавшийся через равные отрезки деревянными опорами. По плоскому каменному полу были проложены железные рельсы; стены, выдолбленные в сероватой скале, были грубыми и неровными; выступавшие среди каменных глыб толстые оранжево-розовые кристаллы, как молния на ночном небе, отражали огонь факела. Валявшиеся на полу давно забытые инструменты – ржавая масляная лампа, насадка киркомотыги, старое жестяное ведро – дополняли зловещую картину заброшенного подземелья.

Заключенных заставили пройти еще метров пятьдесят до места, где рельсы разветвлялись: один путь шел прямо, другой заворачивал в расположенный справа, перпендикулярно основной шахте, туннель, уставленный по стенам ящиками. У входа в боковой туннель притулилась плоская дрезина, на которую приказали положить груз.

– Хорошо, – послышался голос из темноты. – Вывести их!

Заключенные повернулись и зашаркали обратно, тяжело дыша, но испытывая чувство облегчения от выполненной работы. Один из евреев поддерживал гомосексуалиста – его босая ступня почернела от обморожения. Они услышали за своими спинами короткий разговор, содержание которого не смогли разобрать, затем из шахты вылезли конвоиры. Мужчина в кожаном пальто остался внутри.

– Туда, – приказал один из конвоиров, когда они вышли на свежий воздух. – Топайте туда, за груду камней.

Беспрекословно подчинившись приказу, заключенные обошли груду булыжников и, остановившись где было сказано, увидели, как солдаты направляют на них ружейные стволы.

– Ой вей! [7] – в ужасе прошептал Ицхак, внезапно осознав, что сейчас произойдет.

Конвоиры рассмеялись, и тишину зимнего леса нарушил сиплый треск ружейных выстрелов.

Часть первая

НАШИ ДНИ

Долина Царей, Луксор

– Пап, когда мы поедем домой? По телику скоро будет «Алим аль-Симсим».

Инспектор полиции Юсуф Эз эль-Дин Халифа погасил сигарету и со вздохом посмотрел на ковыряющего в носу сынишку. Стройный, крепкий, широкоскулый, с гладко зачесанными волосами и большими темными глазами, инспектор обладал редкой способностью сочетать серьезность и основательность с веселым нравом.

– Разве тебе часто выпадает шанс попасть в закрытые гробницы главной исторической достопримечательности Египта, Али? – пожурил он мальчика.

– Но я здесь уже был! – отнекивался Али. – Мы сюда два раза с классом ездили, и нам все-все показывали.

– Могу поспорить, что усыпальницу Рамзеса Второго вы не видели. А я тебя сегодня в нее водил.

– Да нет там ничего особенного! – твердил свое Али. – Одни летучие мыши да куча свалявшихся бинтов.

– Другой бы на твоем месте прыгал от радости, что вообще туда попал. Ведь в гробницу посетителей не пускают с тех самых пор, как ее открыли в 1905 году. А в эти свалявшиеся бинты, между прочим, заворачивали настоящие мумии. А разрезали бинты и бросили грабители, которые в древности залезли в гробницу.

Не вынимая пальца из носа, мальчик посмотрел на отца, и в его глазах сверкнула искорка любопытства.

– А зачем они так сделали?

– Понимаешь, – терпеливо объяснял Халифа, – когда жрецы бинтовали мумии, они засовывали в складки украшения и амулеты из самоцветов. Ну, грабители об этом узнали и решили похитить драгоценности.

– А глаза у мумий они тоже выковыривали? – поинтересовался мальчик, оживившись.

– Вот уж не знаю. – Халифа улыбнулся. – Зато иногда они отрывали у мертвецов палец или целую руку. Точно так же, как я у тебя сейчас оторву, если ты немедленно не перестанешь ковырять в носу!

Он схватил сына за руку и начал шутливо дергать за пальцы. Али, давясь со смеху, вертелся и что было мочи отбивался.

– Я сильнее, я сильнее! – визжал он.

– Ну-ка посмотрим, – с напускной суровостью отозвался Халифа. Он крепко сжал запястье мальчика и резко перекинул его головой вниз. – По-моему, ты, дружище, раза в два меня слабее, если не больше!

Близился вечер. Долина Царей, еще час назад кишевшая толпами неугомонных туристов, почти полностью обезлюдела. В одном из раскопов рабочие, монотонно напевая что-то под нос, разгребали куски песчаника – остатки древней постройки. Чуть поодаль группа припозднившихся экскурсантов гуськом проходила в гробницу Рамзеса IX. В тени на корточках сидели продавцы открыток и прохладительных напитков, напряженно всматриваясь в ту часть площади, куда привозили туристов. Терпеливые торговцы еще надеялись до конца дня пополнить карманы выручкой.

– Давай быстренько заглянем к Аменхотепу Второму и двинем домой, – предложил Халифа сыну, ласково ероша его кудри. – А то неудобно будет перед Саидом – он, бедолага, битый час для нас ключ от гробницы разыскивает. По рукам?

Али не успел ответить, как у него за спиной раздался крик:

– Нашел! – От здания полицейского участка вприпрыжку бежал долговязый человек, размахивая ключом. – Кто-то перевесил его на другой крючок.

Саид ибн-Бассат, прозванный за медно-красного цвета волосы Имбирем, много лет дружил с инспектором Халифой. Они познакомились в Каирском университете, где вместе учились на отделении древней истории. Потом Халифе из-за нехватки денег пришлось оставить учебу, и он пошел работать в полицию, а Саид все же закончил университет и получил диплом с отличием. Его взяли в департамент изучения древностей, где он дослужился до помощника директора крупнейшего исторического заповедника – Долины Царей. В глубине души Халифа не переставал сожалеть, что материальные трудности не позволили ему стать историком. С ранних лет его манили загадки тысячелетий, и, если бы это было возможно, он не задумываясь посвятил бы себя их изучению. Тем не менее зависти к старому другу у инспектора не было и в помине. Ведь Имбирь жил один, а жену и сына Халифа не отдал бы за все храмы и пирамиды Египта.