Игра 14.0 - Познански Урсула (читать хорошую книгу .TXT) 📗

— Подозреваю, что на самом деле тебя зовут Себастиан?

— Нет. Родители сразу выбрали укороченный вариант имени. Они посчитали, что так оно лучше подходит к фамилии.

— И какая же у тебя фамилия?

— Штеффенберг.

Пауль повторил, словно смакуя каждое слово:

— Бастиан Штеффенберг. Знаешь, твои родители правы. Это очень хорошо звучит. Я бы даже сказал, настолько хорошо, что ты непременно должен придумать себе родовой герб и нарисовать его на щите.

Отличная идея. Золотой скальпель на зеленой стоевровой купюре, грустно подумал Бастиан.

— Лучше не надо, — отозвался он.

— Сандра упоминала, что ты изучаешь медицину. А ты хорошо учишься?

Такой вопрос об учебе ему никогда еще не задавали. Обычно спрашивали, трудно ли учиться, много ли это отнимает времени и сил, интересно ли бывает на занятиях — и всё. Но спрашивать, хорошо ли он учится?..

— Стараюсь, — осторожно ответил Бастиан. В самой манере Пауля говорить, в вопросах, им задаваемых, крылась какая-то бесцеремонность, которой он почему-то не мог противостоять.

— Расскажи еще что-нибудь. Ты уже выбрал направление, в котором хочешь специализироваться?

— Пока об этом еще рано думать. — Он видел, что его ответ Паулю не понравился. — Возможно, хирургия. Посмотрим, как сложатся дела.

Похоже, собеседника это позабавило.

— Неужели в твоей жизни всё так просто? Вот в моей — нет. — Он натянул короткую бежевую кожаную куртку и зашнуровал ее спереди. — Но это ничего не значит. Я готов к вызовам.

Бастиан поверил ему на слово. Пауль был из тех людей, которых буквально распирало от энергии.

— Прости, что я тебя так выспрашиваю. — Видимо, почувствовал наконец, что Бастиану не по себе. — Это не праздное любопытство, у меня есть свои причины. Ты скоро всё поймешь. — Он приложил к губам фляжку и сделал большой глоток. — Сандра уже рассказывала тебе о нашем отряде?

Девушка словно ждала, когда произнесут ее имя; видимо, разговор ее был закончен, и она сочла нужным присоединиться к ним. Рядом плелся Штайнхен.

— Это он! — улыбнувшись, сказала Сандра. — Это Бастиан.

— Мы уже познакомились, — отозвался Пауль. — Я даже успел поинтересоваться, хорошо ли твой друг умеет латать раненых рыцарей…

Остаток фразы Бастиан не услышал: рядом вдруг появились «шотландцы», и завывание волынок лишило их возможности продолжить разговор. Пауль довольно прилично изобразил несколько па хайланда. [6] Когда музыканты наконец удалились и звуки волынок стихли, он опять взял слово:

— Нам однозначно надо еще кое-что обсудить, но я ужасно проголодался. Как вам такая идея: мы сейчас пойдем и перекусим жареными ребрышками?

Идея просто супер, подумал Бастиан.

Они не спеша пошли по лугу мимо разноцветных палаток, стендов с оружием и сложенных горками соломенных тюков, по которым карабкалась детвора. То тут, то там над дымящимися очагами висели горшки; пахло гуляшом, колбасками и пивом.

За стойкой с надписью «Яства и напитки», к которой они направлялись, женщина поворачивала над очагом вертел с ребрышками. Она, видимо, оказалась хорошей знакомой Штайнхена, потому что стоять в очереди среди потных гостей и их надоедливых отпрысков им не пришлось. Хозяйка раздала всем картонные тарелки с ароматными кусками жареного мяса, и вся компания расположилась в тени огромного бука.

— Так что тебя привело в медицину, Бастиан? — возобновил разговор Пауль. В его глазах сквозил такой неподдельный интерес, что Бастиан смутился. Неужели его учеба действительно занимает этого типа? Или он расспрашивает чисто из вежливости? Но тогда он явно перестарался.

Пауль же всматривался в него так, словно хотел увидеть насквозь. В детстве Бастиан не раз с неудовольствием ловил на себе подобные взгляды, так что и сейчас особой радости не испытывал.

— Если ты рассчитываешь услышать какое-то оригинальное объяснение, тогда извини, — раздраженно отозвался он. — Я изучаю то, что меня всегда больше всего интересовало.

Похоже, Пауля его ответ устроил. Во всяком случае, ощущение пронизывающего взгляда исчезло.

— А ты, Пауль, чем занимаешься в реальной жизни? — Бастиана тоже распирало любопытство, и он решил взять реванш.

— В реальной жизни? — задумчиво повторил Пауль. — Что ты имеешь в виду? Я лежу на траве, солнце светит мне в лицо, рядом — какая-то еда, питье. Трудно даже представить, ради чего можно было бы от всего этого отказаться.

Очень изящно! Как ловко он избежал ответа на поставленный вопрос! Впрочем, Пауль еще не закончил откровенничать.

— Если ты имеешь в виду учебу или работу — то да, можно сказать, я уже работаю: занимаюсь исследованиями, езжу повсюду, ищу следы прошлого. Кто-то когда-то сказал мне: тот, кто понял прошлое, овладел будущим. — Он огляделся и указал на воинов в кольчугах, как раз проходивших мимо. — Вот почему здесь я чувствую себя очень уютно. Куда ни глянешь, всюду прошлое.

— Понятно. — Какая складная ложь! Бастиан попытался, но так и не смог представить себя в роли Пауля. — А ты, Штайнхен?

— Со мной почти то же самое. Впрочем, об исследованиях я думаю куда меньше. Гораздо больше меня интересуют разные блюда. — Он с удовольствием похлопал себя по туго набитому животу. — Можно сказать, я гурман! Но иногда подрабатываю художником-графиком, чтобы пополнить кошелек.

— Он потрясающе рисует, — добавила Сандра. Девушка сидела так близко к Бастиану, что их плечи соприкасались. — Он нарисовал герб нашего отряда Saeculum.

Ах да, точно. Ролевая игра. Saeculum.

— Объясните мне еще раз, в чем там суть? — попросил Бастиан, поняв, что попытки отыскать салфетку, чтобы вытереть рот и руки, тщетны. — Вы устраиваете ролевую игру, а чтобы было интереснее, отказываетесь от любых изобретений нашего времени? От часов, мобильных телефонов и всего такого, да?

— Ага, — подтвердил Штайнхен, подняв обглоданную косточку, словно указующий перст. — Но это не всё. В нашем отряде ты не найдешь ни спичек, ни табака, ни жареного картофеля.

— А это еще почему?

— Пауль, объясни ему. В конце концов, ты же главный организатор.

На этот раз Пауль ответил не сразу — он с нескрываемым аппетитом расправлялся с куриной ножкой.

— Дело вот в чем: картофель, кукуруза, табак — всё это появилось в наших широтах примерно в шестнадцатом веке. Мы же строго соблюдаем правило, по которому в игре можно использовать только то, что существовало в четырнадцатом веке. Saeculum quartum decimum. [7] Жизнь в те времена была отнюдь не сладкой: чума, войны, даже малый ледниковый период… В нашем возрасте у многих уже не было половины зубов. — Он поднял голову и подмигнул Бастиану. — Сколько тебе лет?

— Двадцать.

— Мне тоже. Скоро двадцать один. В Средневековье в этом возрасте уже посвящали в рыцари. — Пауль взял у Штайнхена кусок мяса и впился в него зубами. — Если тебе, конечно, повезло родиться в богатой семье, — он пытался одновременно жевать и говорить. — Впрочем, в нашем отряде всё не так ужасно, как было на самом деле в четырнадцатом веке. Эпидемия чумы практически исключена, да и зимой игра никогда не проводится. Может, мы и экстремалы почище некоторых ролевиков, но точно не сумасшедшие.

Сидевший в углу Варце невнятно хмыкнул.

— Я знаю кучу людей, которые придерживаются другого мнения, — пробормотал он, прежде чем вернуться к жареным ребрышкам. — И знаю еще кое-кого, кто скорее бы уселся голой задницей на битое стекло, чем еще раз отправился с нами в лес хотя бы на день.

На заманчивое предложение слова Варце походили меньше всего. Бастиан почувствовал, как Сандра крепче прижалась к его плечу.

— Только не принимай всё сразу на веру, особенно если это Варце сказал, — шепнула она чуть ли не на ухо Бастиану. — Тому, кто еще сам не участвовал в игре, трудно всё объяснить. Это… это как путешествие в иной мир. Его просто нужно полюбить. Ты находишься посреди леса. До ближайшего города несколько десятков километров. Если ты что-нибудь забыл дома, то просто пойти и купить это уже не сможешь. Так что замерзнуть или проголодаться очень легко. Возможно, придется спать под открытым небом, без всякой хижины или палатки. Представь: над тобой только небо, полное звезд…