Сорок лет назад (СИ) - Володин Мирон (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Аша!
Она остановилась. Еще секунда — и они разошлись бы в разные стороны. Он подошел, обнял ее за плечи и осторожно привлек к себе. Она не сопротивлялась. Но Максим не поцеловал ее, из боязни, что прощание может слишком затянуться. Ее волосы, лаская, лишь бегло скользнули по его щеке.
Думая о том, что больше он ее никогда, вероятно, не увидит, он спрашивал себя и не мог найти ответ, хочет ли унести это воспоминание с собой.
4.4
Катер слегка покачивался на волнах, со скрежетом вытирая борт о деревянные сваи пирса. Охранять его было некому, все находились наверху, у дядюшкиной постели.
Максим быстро спустился от беседки к морю и бегом пересек длинный пирс, хотя его и так уже никто бы не догнал. На ходу освободив конец каната, спрыгнул в катер. Тот качнулся, между ним и причалом образовалась широкая брешь.
Сегодня ему пришлось провозиться с зажиганием дольше, чем тогда, когда он собирался бежать на джипе. Тем временем корму развернуло волной, и катер начало относить к берегу. У него внутри все оборвалось: если сию минуту мотор не заведется… Он вообразил змеиную улыбку Чана. Едва удалось, подавив страх, снова сосредоточиться над зажиганием.
Запустился! Максим вытер рукавом вспотевшее лицо и направил катер в открытое море. Теперь лишь бы не напороться на рифы, коварно прятавшиеся под водой. После всего, через что он прошел, это было бы слишком. Хорошо, что он запомнил, хотя бы в общих чертах, путь, которым они возвращались от миссис Хептон. Он внимательно следил за ориентирами и за гладкой поверхностью воды, под которой могли в любую секунду появиться смутные очертания коралловых рифов. Даже назад не оглянулся ни разу, хотя ему не терпелось узнать, заметили ли его бегство. Скорее всего, да, но теперь им оставалось только бессильно кусать локти.
Скоро берег превратился в сплошную зеленую полосу. Максим повернул руль и пустил катер параллельно ей. Ветер яростно свистел в ушах, забивался в ноздри и рот. Солнце слепило глаза. Он ничего этого не замечал. И не было вялости после бессонной ночи, проведенной за чтением дядюшкиных дневников.
Ему не хотелось задумываться над тем, что же будет дальше. Однако в двух вещах был все же уверен: никогда больше не вернется он на эту землю и ни за что не войдет ни в один террариум.
Киринда обнаружила себя белеющей набережной в расплывшейся тени высоких пальм. Сначала берег показался ему незнакомым. Но потом он разглядел яхту, на которой они танцевали под старую мелодию боссановы, и все остальное тут же приобрело узнаваемый вид.
Неожиданно из-за мыса выскочил катер береговой охраны и кинулся ему наперерез. Над водой угрожающе взвыла пронзительная сирена. Катер явно нацелился в его сторону. Расстояние сокращалось на глазах. Впрочем, Максим не собирался убегать. Голос, прозвучавший через рупор, потребовал остановиться. Вблизи от берега Максим и без того шел на малых оборотах. Тем не менее на требование полиции он заглушил двигатель.
По переброшенному мостику на его катер сошло несколько полицейских. Ему объявили, что он арестован, и на него надели наручники.
Оба катера, береговой охраны — впереди, за ним — катер Мак-Раста, на котором оставался Максим, уже без моторов, по иннерции подходили к берегу. У пирса их дожидался полицейский джип.
Борт ударился о сваи пирса, катер резко качнуло. Максим в наручниках потерял равновесие и упал бы, если бы не полицейские. Те же руки подтолкнули его сзади. Очутившись на берегу, он обратился к сержанту, который ими всеми командовал, и потребовал связаться с инспектором Вирасурия. На что тот, небрежно пожав плечами, пообещал, что очень скоро такая возможность ему представится.
Присутствие полиции собрало на набережной толпу, которая с ленивым любопытством наблюдала за тем, как Максима провели по пирсу и втолкнули в джип, а по краям сели полицейские. До него доносились восклицания, но он ничего в них не понимал. Как и того, почему он в джипе и в наручниках. Он успокаивал себя, что это ненадолго.
Полицейское управление, оказывается, находилось совсем недалеко от рыночной площади. Он узнал фонтан, украшенный лотосами. Они совершили вокруг него полуоборот, обдав клубами серого дыма. Затем свернули в одну из тесных улочек, примыкавших к площади. Он успел заметить флаги, полицейского, стоящего у входа, прежде чем автомобиль влетел в раскрывшиеся перед ним ворота.
С четырех сторон их окружали высокие угрюмые стены. Максим вышел из джипа, и в этот момент с него сняли наручники. Полицейские под руки ввели его в здание. Тут сопровождающий передал его встретившему их еще одному полицейскому со словами:
— Этого — к Вирасурии.
Максима повели полутемным коридором. Вдруг тяжелая рука легла ему на плечо. Другая в это время открыла дверь.
Шагнув вперед под действием легкого толчка, он оказался на пороге тесноватого кабинета, всю мебель которого составляли письменный стол и еще ряд стульев у стены, доходивший до самого порога. Впрочем, от края до края всего-то и помещалось не больше пяти стульев. Окно было забрано решеткой и, повидимому, никогда не открывалось: в этой тесноте стоял едкий, задымленный воздух, кажется, пропитавший тут все подряд. Тучный человек в гражданской одежде (видна была только светлая рубашка с коротким рукавом, обнажавшая волосатую грудь), пуская дым к потолку, смерил его взглядом и снова уткнулся носом в стол. Затем что-то произнес на сингальском языке, не поднимая головы. Пепельница стояла у него под рукой, закрывая часть текста, который он так увлеченно читал.
— Простите, сэр, вы, как я понимаю, инспектор Вирасурия? — радостно поинтересовался Максим.
Тот снова, нахмурившись, посмотрел на него снизу вверх.
— С каких это пор арестованные начинают сами задавать вопросы? — на этот раз он заговорил по-английски, хотя и с заметным акцентом.
Максим поторопился внести ясность.
— Если я арестован, то, очевидно, в результате какого-то недоразумения. Я Петр Шемейко, племянник мистера Пула.
— Вижу, — бросил Вирасурия, доставая из груды скоросшивателей, находящихся у него под рукой, новую папку.
— Ну, и… — протянул Максим, удивленный тем, что ему не удалось произвести на полицейского никакого впечатления.
Вирасурия пожал плечами.
— А разве из этого что-нибудь следует? Лично я не знаю ни одной причины, по которой племянник мистера Пула не может быть арестован в том случае, если он нарушил закон.
— О чем это вы? — Максим был совершенно сбит с толку. — Повторяю, я Петр Шемейко…
— Это я уже слышал, — не слишком вежливо перебил его инспектор. — И тут нет никакой ошибки. Вы угнали катер доктора Мак-Раста. Не знаю, как там у вас на вашей родине, а здесь посягательство на частную собственность считается преступлением. И вы ответите за это перед законом.
— Что?! Послушайте, моя жизнь подвергалась опасности, меня собирались вот-вот убить, а вы мне — про катер?
На этот раз удивился почему-то Вирасурия.
— Так вашей жизни кто-то угрожал? Интересно знать, кто же?
Максим едва не задохнулся от возмущения.
— Вы что, ничего до сих пор не поняли? Слышите, это я вам звонил сегодня утром, это со мной вы говорили по телефону всего лишь несколько часов назад! Не ожидали меня увидеть? Ну да, я сказал вам, что не смогу выбраться без вашей помощи, но мне случайно повезло, и, как видите, я здесь. Так чего же вам еще надо? Пошлите кого-нибудь на виллу, арестуйте ее хозяина, и дело с концом.
Откинувшись на спинку стула всем своим грузом, Вирасурия самозабвенно покуривал сигарету, тогда как его глаза с нескрываемым интересом изучали одежду сидящего напротив наглого арестанта.
— Значит, вы звонили мне сегодня утром? — переспросил он в перерыве между двумя затяжками.
Максим в подтверждение кивнул головой, хотя тон собеседника насторожил бы кого угодно.
— И вы утверждаете, что разговаривали именно со мной?
Максим оторопел.
— Что за вопрос, вы же мне сами представились! — однако у него по спине пробежал неприятный холодок.
