Поиск седьмого авианосца - Альбано Питер (чтение книг .txt) 📗
Адмирал, дойдя до нижней площадки трапа, повернулся и отвесил три поклона «Йонаге» — корме, средней части корабля и наконец носу. Брент бессознательно согнулся в ответном поклоне. Аллен и Бернштейн стояли как прежде.
— Правоверный иудей кланяется только Богу, — пробормотал израильтянин.
— Чем наш старичок не Бог? — еще тише ответил Аллен.
— Троекратное «банзай» адмиралу! — загремело в динамиках общекорабельной трансляции, и над причальной стенкой дока прокатились три многоголосых волны.
Брент видел, как матрос усадил Фудзиту в маленький электрокар вроде тех, что используются на площадках для гольфа, и, лавируя между бетонными надолбами, торчавшими как драконьи зубы, повез его за ворота. Там адмирал пересел в стоявший наготове лимузин и в сопровождении полицейской машины с красной мигалкой на крыше отбыл. Впереди и сзади шли два бронетранспортера с двенадцатью матросами в каждом и шевелящимися в бойницах стволами крупнокалиберных «Намбу».
— Вольно! Разойдись! — в последний раз рявкнули динамики, но матросы, глядя вслед удаляющемуся кортежу, продолжали восторженно кричать и размахивать бескозырками.
Брент, Марк Аллен и Ирвинг Бернштейн медленно повернулись спиной к фальшборту. Брент следом за ними шел к трапу, а в голове у него стучала одна и та же мысль: «До встречи с Маюми еще семь часов. Целых семь часов. Я не доживу».
8
На Маюми была белая шелковая блузка с присобранными у манжет рукавами и короткая узкая юбка, туго схваченная поясом по неправдоподобно тонкой талии. Бутылочка кока-колы, подумал Брент, усаживая девушку в автомобиль.
Тронувшись и чуть отъехав, он повернулся к ней:
— Я знаю место, где потрясающе кормят. Называется «Шардоннэ».
— Французский ресторан? Я вижу, Брент-сан, ты не в восторге от нашей кулинарии?
— Нет, отчего же, — пробормотал он.
— Но я же видела, с каким подозрением ты взирал на то, чем тебя потчевала Кимио.
Брент притормозил перед светофором и побарабанил по рулю:
— Но это вовсе не значит, что мне не нравятся блюда японской кухни. Просто я не все в ней понимаю…
Маюми засмеялась и, явно поддразнивая его, сказала:
— Есть одно кушанье, для которого тебе потребуется собрать все душевные силы. Решишься?
— Уже решился.
— И не пожалеешь?
— Нет!
— Тогда на первом перекрестке сверни направо, это на Мэйдзи-Дори. Называется «Хасимари-йа», — и добавила с насторожившей его значительностью: — Это блюдо для самураев. Тебе должно понравиться.
«Хасимари» найти было нетрудно: большой бамбуковый фонарь с бумажными стенками, покрытыми иероглифами, указывал направление. Пройдя за ворота в высокой бамбуковой ограде, Маюми и Брент оказались в небольшом саду, где росли карликовые сосны, аккуратно подстриженные кусты, а выложенная каменными плитами дорожка вела к шести хижинам, разбросанным как попало. Шумный мир остался за воротами, а здесь бумага и дерево заглушали все звуки современного города: слышалось только журчание ручья, через который были перекинуты ажурные мостики.
— Прямо Диснейленд какой-то, — восхитился Брент.
Маюми подозвала официантку, и улыбающаяся молодая женщина в строгом кимоно поспешила к ним навстречу:
— Добро пожаловать, госпожа Хатия. — Она поклонилась Бренту. — Меня зовут Фукико Хиронами, господин лейтенант. Сюда, пожалуйста. — Она указала на один из домиков. — Все уже готово.
— Ах, вот как! — сказал Брент Маюми. — Ты и не сомневалась, что я соглашусь.
В ответ она только засмеялась.
Хижина была обставлена так, чтобы можно было удовлетворить и традиционные, и западные вкусы: там стояли диван, стол и стулья для долговязых американцев, но пол был устлан татами, а в углу Брент увидел низенький столик.
Когда они сняли обувь, официантка вопросительно поглядела на Брента, а он ответил со вздохом:
— Будем следовать традициям, — и, согнувшись, с трудом уместил свои длинные ноги под низеньким столиком.
Обе женщины рассмеялись, и Маюми села напротив.
— Ты, наверно, знаешь, Брент, — сказала она, — что в каждом японском ресторане существует одно-два фирменных блюда. Но здесь выбор шире — ты можешь заказать и западную еду.
— Но мы же решили следовать традициям! На чем специализируется «Хасимари»?
— На фугу, — после мгновенного колебания ответила девушка.
Официантка подняла брови, и лицо ее дрогнуло.
— Это необыкновенно вкусно, а здешний повар — настоящий мастер своего дела.
— Но в таком случае почему мне понадобятся все душевные силы? — осведомился Брент. — Будем есть вашу фугу.
— Брент… — осторожно сказала она. — Сначала позволь, я тебе объясню…
— Слушаю.
Маюми побарабанила пальцами по столу. Вздохнула.
— Фугу — изумительная рыба, но требует особых правил приготовления. Дело в том, что… — она подалась вперед. — Некоторые ее части ядовиты.
— Ага, не обед, а нечто вроде русской рулетки: неизвестно, не вынесут ли тебя из-за стола ногами вперед.
— Она в триста раз более ядовита, чем цианистый калий.
Брент поперхнулся.
— Как же вы ее едите?
— Для нас это не просто еда. Это… как бы тебе объяснить?.. маленькая модель нашего земного существования.
— Маюми, при всем моем к тебе… Страшно хотелось бы посуществовать еще немного.
— Шеф-повар — волшебник, — засмеялась она. — Здесь почти не бывает отравлений.
— «Почти» звучит очень обнадеживающе.
— Ну, в прошлом году один посетитель потребовал, чтобы ему непременно подали печенку.
— А повар не рекомендовал?
— Ну разумеется, нет.
— Видишь ли, Маюми, у меня были кое-какие виды на тебя… Нечто вроде десерта, о котором мы с тобой оба думаем. Ты ведь сказала, что сама принимаешь решения, сама делаешь выбор.
— Брент, я еще пока не знаю, выбрала ли… Не хочу причинить боли ни тебе, ни себе.
— Но ты сказала, что этого обеда мы можем не пережить.
— Сказала. Так устроена жизнь.
— Вот жизнь я и выбираю. А твой выбор может быть — смерть. Отчего ты боишься разделить мой выбор со мной?!
Она подалась вперед, и в глазах ее появилась жестокость, о которой Брент даже не подозревал.
— Сначала пообедаем, — сказала она, беря его за руку, — а там видно будет. — Ее пальцы сильно стиснули его ладонь, прошлись по ссадинам на косточках.
Брент, на которого сильно подействовало ее возбуждение, повернулся к официантке:
— Фугу, — и поспешно добавил: — И сакэ, разумеется.
Рыба появилась в сопровождении шеф-повара — краснощекого седого человечка средних лет с улыбкой столь же необъятно-широкой, как и его талия. Он был похож на японского Санта-Клауса.
— Фугу! — объявил он, водружая на стол поднос с большой толстой коричневато-белой рыбой. — Я дипломированный специалист по приготовлению этого чуда природы, зовут меня Иназо Нитобе, и мне всегда очень приятно видеть истинных ценителей и знатоков.
Брент взял поданную ему чашечку с сакэ и выпил ее залпом.
— Опасная у вас специальность, — усмехнулся он. Мелькнула рука в ярком рукаве кимоно — и чашечка наполнилась вновь.
— Пустой сосуд следует наполнить, а полный — осушить, — напомнила Маюми японскую поговорку.
Они выпили, глядя друг другу в глаза.
Вооружась длинным ножом с тонким, наточенным как бритва лезвием, Иназо приступил к делу. Он молниеносно отрезал плавники и голову, вспорол брюхо и извлек внутренности, причем язык его работал с той же скоростью, что и руки.
— Перед вами самая крупная разновидность фугу — тигровая, — он снял кожу и вытряхнул потроха в специальный сосуд с крышкой. — Правила предписывают тридцать этапов приготовления рыбы. Видите, я удалил ядовитые части — кишки, печенку, яичники, почки, глаза и большую часть кожи. — Блеснул нож, отделяя от туши длинный тонкий ломтик, и Нитобе, причмокивая, в мгновение ока превратил его в десяток крошечных многогранных кубиков, а их тщательно промыл под струей воды. — Вот, теперь мы смыли яд.
