Мрак над Джексонвиллем - Обер Брижит (книга регистрации .txt) 📗
– Льюис! Что случилось? Льюис!
Внезапно он почувствовал нечто странное – ноги у него как будто промокли – и глянул вниз. Его роскошные башмаки, купленные за две сотни долларов, омывал ручеек черной густой жидкости, вытекающей из-под двери. Он отпрыгнул назад. Это что еще за мерзость? От отвращения сморщив нос, он наклонился, стараясь разглядеть получше. Какая-то липкая жижа растекалась по коротко подстриженной траве, мгновенно впитываясь в жаждущую влаги землю. Воняет. Можно подумать, что… Хейс поднял голову. Только что за дверью раздался смех. Неужели я утопаю в дерьме? Ведь это пахнет как дерьмо. Он опять, еще сильнее, толкнул дверь. И тараканы тоже воняют, никогда не слышал, чтобы тараканы воняли, и…
Дверь открылась.
Хейс замер, глядя, как она отворяется. Потом, сжимая в руке пистолет, он очень осторожно шагнул вперед.
Льюис, улыбаясь, сидел за письменным столом. Черный поток, бегущий по комнате, начинался под его стулом.
Черт возьми, это и в самом деле дерьмо. Хейс удостоверился, что за дверью никто не прячется. Было слышно, как в телефонной трубке надрывается голос Сэм. Льюис поднес трубку к уху и хриплым голосом электронной игрушки произнес: «Ка-кой хо-ро-ший день!»
Дверь в покойницкую была распахнута, и Хейс увидел, что на металлическом ложе, безвольно свесив руки и повернув в его сторону безголовую шею, сидит труп Мидли. Сидит – почему вдруг сидит? Он убедился, что ни руки, ни ноги у Мидли не дергаются, и вновь взглянул на Льюиса.
Странным – каким-то прерывистым – движением Льюис положил трубку на аппарат – голос Сэм оборвался на полуслове – и поднял взгляд на Хейса с самым любезным выражением лица: рад-вас-видеть-как-поживаете? Хейс сглотнул и мягко спросил:
– Доктор, с вами все в порядке?
И сделал еще шаг вперед, спасаясь от затекавшей под ноги черной жижи. Из этого человека вот-вот все нутро вытечет!
– Доктор, вы меня слышите?
– Плооохо. У меняааа чтооо-то в ууухе, – продолжая улыбаться, все с тем же учтивым видом ответил Льюис.
Хейсу показалось, что по щеке доктора, под кожей, пробежал какой-то шарик. Он подумал о том, как бы извлечь его оттуда, не сделав Льюису больно. Раздался телефонный звонок – судебно-медицинский эксперт никак на него не отреагировал.
Хейс – по-прежнему сжимая в руке пистолет – проскользнул к столу и снял трубку, будучи уверен в том, что звонит Сэм. Однако услышал совсем другой голос – холодно-вежливый:
– Льюис?
– Нет. Кто его спрашивает?
– Доктор Джон Вонг. По срочному делу.
Стараясь не касаться Льюиса, Хейс протянул ему трубку:
– Это вас, доктор Вонг.
Льюис ничего не ответил – все так же, с застывшей на лице широченной улыбкой он смотрел на Хейса, руки его покоились где-то под столом. Под серой кожей металось уже множество шариков, похожих на целую серию распухших лимфатических узелочков. При этом Льюис с невинным видом издал целую серию совершенно неприличных и громких кишечных звуков. Коричневая рука Хейса вцепилась в телефонную трубку с такой силой, словно это была полицейская дубинка. Он тихо сказал:
– Доктор Льюис не может поговорить с вами.
– Простите, а не подскажете ли вы мне номер телефона вашего полицейского участка?
– С вами говорит агент ФБР Марвин Хейс. Слушаю вас.
– Очень хорошо, я… это касается непосредственно Льюиса. Он слышит наш разговор?
– Не знаю. Я, честно говоря, думаю, что он утратил рассудок, – молвил Хейс, глядя на расплывшегося в младенческой улыбке Льюиса.
– Инспектор, – послышалось в трубке, – я вообще-то китайского происхождения, а китайцы – большие прагматики. У меня собственный консультационный кабинет в Альбукерке, мне тридцать восемь лет, я играю в поло, у меня жена и трое детей, и никогда в жизни я не нарушал закона…
– У меня мало времени, доктор Вонг.
– Все это было сказано для того, чтобы вы поверили, что я – человек серьезный. Понимаете?
– Вполне.
– Ну так вот, как на ваш взгляд, доктор Льюис – нормальный человек? Я имею в виду – физически?
– Нет.
– У него серая кожа, так?
Хейс решил, что имеет дело еще с одним сумасшедшим. Вонг продолжал:
– Серая, с красными прожилками.
– Доктор Вонг, сейчас доктор Льюис сидит напротив и с улыбкой на меня смотрит; он весь в каких-то узлах, а из-под стула, на котором он сидит, течет нечто черное, поэтому очень вас прошу: ближе к делу.
Льюис одобрительно закивал, словно был согласен с тем, что говорил Хейс. На другом конце линии послышался вздох:
– Хорошо. Доктор Льюис мертв, инспектор.
– Что вы такое говорите?
– Четверть часа назад я просмотрел результаты его анализов. Доктор Льюис мертв.
– Мертв?
– Мертв, МЕРТВ, скончался; доктор Льюис – труп…
Голос Вонга сорвался на крик. Хейс сглотнул, он чувствовал себя как во сне. Да так, наверное, оно и есть: он спит, сейчас зазвонит будильник, заворчит Вильма, переворачиваясь на другой бок, и ее дивная попка прижмется к его животу…
– Он мертв, мертвее некуда, его вообще не должно быть! Вы понимаете, о чем я говорю? – кричал в трубке Вонг.
– Вы понимаете, о чем я говорю? – с любезным видом повторил за ним Льюис, и тут его начало рвать: по улыбавшимся губам, по подбородку полилось дерьмо.
Хейс бросил трубку и выбежал вон.
На пороге наткнулся на Бига Т. – тот шел в морг.
– Что происходит?
– Не ходите туда, закройте эту проклятую дверь! – приказным тоном рявкнул Хейс.
Биг Т. толкнул дверь, и она захлопнулась. И увидел на земле поток черной жижи.
– Что это?
– Содержимое доктора Льюиса.
– Не понял.
– Доктор Льюис сейчас напрочь смертельно истекает, но это уже не важно, потому что он давно мертв, о'кей?
Биг Т. окинул его холодным взглядом:
– Это что – черный юмор?
– Черт возьми, Биг Т. , не будь вы старой развалиной… Что-нибудь известно о солдатах, которых мы ждем?
– Ничего. Вестертон пытается связаться с вашим начальником, но телефон, похоже, совсем вышел из строя.
– Тем не менее сюда только что звонили…
Биг Т. пожал плечами. Он-то чем тут может помочь? Его снедало любопытство: хотелось посмотреть, что там творится внутри этого проклятого морга, будь он неладен. Ожившие трупы, что ли, трахаются? Или доктор Льюис в разобранном на кусочки виде покоится на том самом столе, где некогда кромсал мертвецов? Глаза у Хейса вылезли из орбит, лицо налилось кровью, но он уже взял себя в руки.
– Доктор Льюис сейчас… пребывает в весьма специфическом состоянии. Никто не должен сюда входить. Идемте, я все вам объясню.
Они вошли в контору; Саманта вскочила с места:
– Я пыталась перезвонить, но все время было занято…
– Где Уилкокс?
– Все еще спит. Поскольку все было спокойно, я не стала будить их с Бойлзом.
– Их надо позвать.
Биг Т. – он был уже возле камер – во всю глотку заорал:
– Шеф, есть новости!
Послышалась возня, раздалось ворчание. Затем, держась за поясницу, появился Уилкокс в распахнутой рубахе, из которой виднелась мощная, заросшая серебристой шерстью грудь. «Потрясающе смахивает на бизона», – подумала Саманта. Но тотчас одернула себя: не время сейчас размышлять о том, нравится ей Уилкокс совсем немножко или всерьез. Следом за шерифом шел Бойлз – с опухшим со сна лицом, на ходу нацепляя свои неизменные черные очки. Саманта с беспокойством посмотрела на Хейса. Таким Марвина она еще не видела, даже в самые худшие моменты их совместной работы. Безусловно случилось нечто ужасное.
Уилкокс налил себе кофе, хлебнул горькой горячей жидкости и спросил:
– Ну?
– Сядьте, – кивнув, сказал Хейс.
– Да меня вроде пока еще ноги держат. Валяйте.
Хейс хрустнул суставами пальцев и откашлялся.
– По поводу доктора Льюиса.
– Он мертв?
– В некотором роде.
Саманту передернуло. Ну вот. Теперь мы в центре циклона. На улице какой-то мальчишка тренькал звонком велосипеда. Люди обсуждали меню на предстоящий праздник. Донесся взволнованный женский голос:
