Черное воскресенье - Харрис Томас (читать книги регистрация txt) 📗
— Да, я видел дыру в стене, но мне этого недостаточно. Ты знаешь, в чем состоит главная ошибка при изготовлении взрывных устройств осколочного действия? В том, что шрапнель размещается слишком близко к заряду. Взрыв дробит ее и превращает в пыль. Полагаю, тебе было бы полезно ознакомиться вот с этим руководством по минному делу. Почитай, а если попадутся непонятные места, скажи — я растолкую. Надеюсь, теперь ты понял важность моего вопроса. Просто я не хочу, чтобы все дротики разнесло на атомы прежде, чем они сдвинутся с места. Я не хочу обеспечивать клиентурой сотню клиник для глухих; цель у меня, как тебе известно, иная, и я должен знать, какой буфер необходим между зарядом и дротиком.
— Ну так используйте данные по противопехотным минам...
— Не годится. Я имею дело с гораздо большим расстоянием и несравненно большим количеством взрывчатки. Никто и никогда еще не делал осколочных бомб такого размера. Противопехотная мина величиной со школьный учебник, а эта — со спасательную шлюпку.
— Как она будет ориентирована в момент взрыва?
— Вдоль футбольного поля, над пятидесятиярдной линией. Высота ровно сто футов. Как ты мог заметить, контур каркаса повторяет очертания стадиона.
— И поэтому...
— И поэтому, дорогой Фазиль, я должен быть уверен, что дротики разлетятся веером, а не свалятся в кучу. Возможно, придется увеличить кривизну несущей поверхности. Все необходимые данные — и по части буферной прослойки, и насчет расстояния — мы получим, взорвав эту малютку. — И Лэндер похлопал готовое чудовище на своем верстаке.
— В ней же по меньшей мере полкило пластика!
— Да.
— Вы никак, не сможете взорвать эту штуку, не привлекая внимания полиции и ФБР.
— Смогу.
— И не успеете вы проверить результаты эксперимента, как нагрянут...
— Успею.
— Это просто... — Фазиль едва не сказал «безумие», но тут же осекся. — Это чрезвычайно рискованно.
— Не дрейфь, араб, — раздельно проговорил Лэндер.
— Можно взглянуть на ваши расчеты? — спросил Фазиль, надеясь вернуть беседу в более спокойное русло и как-нибудь урезоните полоумного янки.
— Пожалуйста. Но имей в виду, что образец не является уменьшенной копией гондолы. Профиль его поверхности гораздо проще, он задан лишь двумя кривыми.
— Да, я запомню, мистер Лэндер.
Фазиль решил воспользоваться помощью Далии. Когда девушка выносила из мастерской мусорное ведро, он вполголоса обратился к ней по-арабски:
— Убеди его. Мы же знаем, что эта штука отлично сработает. А затея с испытанием — неоправданный риск. Он все погубит.
— Эта штука может сработать небезупречно, — спокойно ответила Далиа. Говорила она на английском. — Все должно быть надежно проверено.
— Бомба совсем не обязана быть настолько совершенной.
— С его точки зрения — обязана. Да и с моей тоже.
— С точки зрения нашей миссии, она сработает вполне удовлетворительно, и ты это знаешь.
— Товарищ Фазиль, нажатие кнопки в гондоле станет последним действием в жизни Майкла Лэндера. Больше он уже никогда ничего не увидит — так же, как и я, если ему потребуется мое присутствие. Мы должны знать, что произойдет потом. Ты это понимаешь?
— Я понимаю одно: ты сейчас разговариваешь не как дисциплинированный фронтовой боец, а в точности как твой американский дружок.
— В таком случае, я скажу, что ты не слишком умен.
— В Ливане твои слова могли бы стоить тебе жизни.
— Отсюда далеко до Бейрута, товарищ Фазиль. Но если нам суждено снова увидеть Ливан, можешь убить меня, когда тебе будет угодно.
Глава 14
Доктор медицины Рэйчел Боумен сидела за столом в одной из комнат наркологического реабилитационного центра Южного Бронкса.
Все здесь навевало воспоминания. Эти светлые стены, украшенные наивными любительскими этюдами, не раз бывали свидетелями ее работы с опустошенными, отчаявшимися людьми, которым она старалась вернуть надежду и интерес к жизни. Среди пациентов и собеседников Рэйчел был когда-то и Эдди Стайлс; теперь, выбрав для встречи именно эту комнату, она надеялась, что сама обстановка, вызывавшая память о прошлых откровениях, поможет им сегодня быстро найти общий язык.
Ее мысли прервал легкий стук в дверь. Внешне Эдди почти не изменился: небольшого роста, щуплый, лысеющий человек с настороженным взглядом и порывистыми движениями. Сейчас он смущенно улыбался и мял в руках кепку. Свежий бритвенный порез, заклеенный пластырем, свидетельствовал о стремлении навести некоторый лоск и, следовательно, о серьезном отношении к предстоящему разговору.
— Садитесь, Эдди. Вы отлично выглядите.
— Лучше некуда, доктор Боумен.
— Как ваша новая работа на буксирах?
— Сказать по правде, малость скучновато. Но все же мне там нравится. Действительно нравится, понимаете, — быстро добавил Эдди. — Устроив меня туда, вы сделали доброе дело.
— Я никуда не устраивала вас, Эдди, а всего лишь попросила того человека обратить на вас внимание.
— Ну да, только без этого не видать бы мне нынешней работы как своих ушей. — Он помолчал. — А как вы, доктор? Вы теперь выглядите как-то иначе, чем прежде. Кажется... Похоже, вы чувствуете себя просто отлично. Ох, что я плету — совсем забыл, что разговариваю с врачом! — Он неловко засмеялся.
К удовольствию Рэйчел, в поведении Стайлса уже проглядывало нечто похожее на чувство собственного достоинства. Три года назад, в начале их знакомства, все было совсем по-другому. Он служил на траулере, и его арестовали при попытке провезти партию контрабандных сигарет. Только таким путем Эдди мог зарабатывать семьдесят пять долларов в день — сумму, необходимую для оплаты ежесуточной порции гашиша. За арестом последовало многомесячное пребывание в реабилитационном центре, и здесь он познакомился с доктором Боумен. Поддержка и участие Рэйчел помогли ему пережить страшный период «ломки» — пережить и выздороветь, хотя бывали минуты, когда он визжал от нестерпимой боли...
— Почему вы захотели встретиться со мной, доктор? То есть я, конечно, очень рад и все такое, но... поверьте, я чист.
— Я знаю, Эдди. Дело совсем в другом. Мне хотелось бы попросить у вас совета. — Рэйчел замялась, поскольку до сих пор никогда не пыталась использовать связи и возможности своих пациентов. Ее смущение не укрылось от Стайлса, и он насторожился, хотя и не до такой степени, чтобы совсем забыть об уважении и симпатии к доктору Боумен.
— Никаких усилий от вас не потребуется, — заверила Рэйчел, преодолев минутную неловкость. — Позвольте, я расскажу все по порядку, а там поглядим, что вы об этом думаете. Мне нужно разыскать одну лодку, Эдди. Причем не какую-нибудь, а вполне определенную, замешанную в одной неприятной истории.
Эдди немного расслабился, услыхав и, что ему не придется связывать себя конкретными обещаниями, слушал внимательно, но лицо его оставалось совершенно непроницаемым.
— Я ведь говорил вам, доктор, мое дело — буксирные суда. Вожу буксиры, а ничем другим не занимаюсь.
— Конечно, Эдди, и я в этом не сомневаюсь, поверьте. Но вы знакомы со многими моряками, и наверняка среди них есть и те, кто занимается не только легальным бизнесом. А у меня нет никаких связей в этих кругах, потому я и прошу вас о помощи.
— Мы всегда неплохо ладили друг с другом, верно?
— Да.
— И вы никогда никому не выбалтывали ту чепуху, которой успели наслушаться, пока я лежал на кушетке, верно?
— Никогда.
— О'кей. В таком случае объясните мне толком, в чем дело, и кто именно этим интересуется.
Рэйчел на миг заколебалась, но быстро сделала окончательный выбор. Правду так правду. И она сообщила ему то, что узнала от Мошевского.
— А знаете, полиция уже пыталась разнюхивать, — заметил Эдди, когда она умолкла. — Один тип заявился прямо к нам на борт и ну меня допытывать у всех на виду! Да уж, популярности мне этот разговор не прибавил. Потом они еще приставали к другим ребятам, хотели навести справки о моих знакомых.
