Экстренный случай - Крайтон Майкл (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
– Вы уже говорили с Артом?
– Нынче утром.
– Какое у вас сложилось впечатление?
– Невиновен. Я уверен в этом.
– Почему?
– Кажется, я сумел понять его, – ответил Уилсон.
***
За вторым бокалом я поведал ему обо всем, что успел сделать за прошедшие дни. Уилсон молча слушал, время от времени делая какие-то заметки. Когда я иссяк, он сказал:
– Вы избавили меня от уймы лишней работы.
– Каким образом?
– Судя по вашему рассказу, дело можно закрывать. Мы без труда вызволим доктора Ли.
– Потому что девушка не была беременна?
Уилсон покачал головой.
– В ряде случаев, – начал он, – в том числе в деле «Народ против Тейлора», суд приходил к выводу, что наличие либо отсутствие беременности не имеет значения. Как и то обстоятельство, что к началу аборта плод уже был мертв.
– Иными словами, совершенно не важно, была ли беременна Карен Рэнделл?
– Совершенно.
– Но разве это не доказывает, что аборт делал непрофессионал, который даже не провел тестов на беременность? Арт никогда не поступил бы так опрометчиво.
– Вы думаете, на этом можно строить защиту? На утверждении, что доктор Ли – слишком грамотный подпольный акушер, чтобы так глупо лопухнуться?
– Нет, не думаю, – с досадой ответил я.
– Понимаете, в чем дело, – сказал Уилсон, – нельзя вести защиту на основе личных качеств обвиняемого. Это гиблое дело. – Он полистал записную книжку. – Позвольте в нескольких словах обрисовать положение с правовой точки зрения. В 1845 году законодательное собрание Массачусетса постановило, что любой аборт – преступление. Если пациентка оставалась в живых, акушеру давали не более семи лет тюрьмы. Если умирала – вкручивали от пяти до двадцати. С тех пор закон претерпел некоторые изменения. Через несколько лет было принято решение, согласно которому аборт, сделанный в целях спасения жизни матери, нельзя считать преступлением. Но это нам не поможет.
– Что верно, то верно.
– А вот дело «Народ против Виера». Суд решил, что сознательное использование медицинского инструмента образует состав преступления, даже если не доказано, что оно привело к смерти пациентки или выкидышу. Это обстоятельство очень важно. Если обвинение попытается доказать, что доктор Ли много лет делал подпольные аборты, а я уверен, что такая попытка будет, то оно заявит: пусть у нас нет прямых улик, но это еще не причина отпускать доктора Ли на волю.
– Думаете, так и будет?
– Нет. Но попытаться они могут, а это причинит нам огромный ущерб.
– Продолжайте.
– Существуют еще два важных решения суда, очень показательных с точки зрения отношения закона к подпольному акушерству как таковому, независимо от интересов пациентки. В деле «Народ против Вуда» суд постановил, что смерть пациентки – это всего лишь отягчающее обстоятельство. В конечном итоге это означает, что с точки зрения закона вы зря потратили время, наводя справки о Карен Рэнделл.
– Но я думал…
– Да, верно, – Уилсон кивнул. – Я сказал, что дело закрыто, стало быть, так оно и есть.
– Объясните-ка.
– Перед нами два пути. Можно отправиться к Рэнделлам и предъявить им собранные вами сведения, пока дело не дошло до суда. Подчеркнуть, что Питер Рэнделл, который был лечащим врачом покойной, делает подпольные аборты и выскабливал Карен в прошлом. Заявить, что миссис Рэнделл сама ходила на аборт к доктору Ли и вполне может иметь на него зуб, вот и солгала полиции, выдумав, будто Карен назвала его имя. Сказать, что Карен была неуравновешенной девицей с весьма сомнительной репутацией, и поэтому все, что она могла наболтать перед смертью, нельзя принимать на веру. Мы можем выложить все это членам семьи, и тогда они, надеюсь, отзовут свои заявления до начала суда.
Этот парень явно был готов идти напролом. Я глубоко вздохнул и спросил:
– Ну а второй путь?
– Продолжение первого, но уже в зале суда. Совершенно ясно, что самое главное в этом деле – взаимоотношения между Карен, миссис Рэнделл и доктором Ли. Обвинение опирается на показания миссис Рэнделл, и мы должны доказать, что она не заслуживает доверия. Разгромить ее, добиться, чтобы присяжные не поверили ни единому ее слову. Затем мы подробно разберем поведение Карен и покажем, что она была за человек. Закоренелая наркоманка, распущенная, патологически лживая девица. Мы должны убедить присяжных, что достоверность высказываний Карен весьма и весьма сомнительна. Мы можем доказать, что Питер Рэнделл дважды выскабливал Карен и что третий аборт, скорее всего, тоже был сделан им.
– Я уверен, что это не так, – возразил я.
– Возможно, – согласился Уилсон. – Но это несущественно.
– Почему?
– Потому что Питера Рэнделла никто не судит. Суд грозит доктору Ли, и мы обязаны сделать все возможное для его освобождения.
Я смерил Уилсона взглядом:
– Не хотел бы я встретиться с вами в темном переулке.
Он тускло улыбнулся:
– Вам не нравятся мои методы?
– Откровенно говоря, нет.
– Мне тоже, – сказал Уилсон. – Но закон вынуждает нас действовать именно так. В системе «врач – больной» закон очень часто направлен против врача, примеров тому множество. Не далее как в прошлом году один стажер в Горли обследовал тазовые органы и прямую кишку пациентки. По крайней мере, так он утверждал. А женщина заявила, что парень изнасиловал ее. Свидетелей не было, потому что осмотр проходил в отсутствие медсестры. Заявительница трижды лечилась от паранойи и шизофрении, но это не помешало ей выиграть дело, и незадачливый стажер был изгнан из медицины.
– И все-таки я вас не понимаю.
– Взгляните на это с позиции чистого разума, – посоветовал мне Уилсон. – Закон предельно ясен. Правильный это закон или нет – другой вопрос. Но он предлагает обвинению и защите определенные трафареты, определенный образ действий в создавшемся положении. Увы, и обвинение, и защита в конце концов неизбежно сведутся к взаимному поношению. Обвинение не пожалеет усилий, чтобы опорочить Ли, а мы, защита, будем пытаться опорочить покойную, миссис Рэнделл и Питера Рэнделла. У обвинения есть одно преимущество. Бостонские присяжные очень не любят подпольных акушеров. А преимущество защиты заключается в том, что бостонские присяжные втайне жаждут увидеть почтенное семейство опозоренным.
– Мерзость, – сказал я.
Уилсон кивнул:
– И еще какая.
– А нельзя ли придумать еще что-нибудь?
– Конечно, можно, – ответил Уилсон. – Найти истинного виновника.
– Когда состоится суд?
– Предварительное слушание назначено на следующей неделе.
– А разбирательство?
– Недели через две. Дело понемногу приобретает статус громкого. Конечно, это только мои домыслы, но как знать.
– Рэнделл жмет на рычаги.
Уилсон кивнул.
– А что будет, если виновника не найдут до начала процесса?
Уилсон грустно улыбнулся.
– Мой отец был священником в Роли. Это в Северной Каролине. Никто из тамошних жителей не умел ни читать, ни писать. Только мой отец. Он был заядлым книгочеем, и однажды я спросил его: а все эти писатели – Китс, Шелли и прочие, они белые? Отец ответил: да. Тогда я спросил, доводилось ли ему читать книжки, написанные цветными. Он сказал: нет. – Уилсон потер пальцами лоб, на миг спрятав глаза за ладонями. – Тем не менее он был баптистским проповедником. И очень строгим человеком. Верил в гнев божий. В громы небесные, поражающие грешников, в геенну огненную и вечное проклятие, в добро и зло.
– А вы верите?
– Я, – ответил Уилсон, – верю в то, что огонь побеждает огонь.
– Но всегда ли это праведный огонь?
– Нет, но он всегда испепеляет, и от него нет спасения.
– И вы верите в победу?
Уилсон провел пальцем по шраму на шее:
– Да.
– Даже если она не делает вам чести?
– Честь – в самой победе.
– Вы так полагаете?
Несколько секунд он молча разглядывал меня, потом спросил:
