Иначе не выжить - Ковалев Анатолий Евгеньевич (чтение книг .TXT) 📗
Пока Саня пересказывал изнурительную беседу с замом, в гостиную вернулся Беспалый и чуть ли не на цыпочках прокрался к свободному креслу. Саня снова вгляделся в портрет преступницы и вдруг засомневался.
– А может, я ошибся? Та, в клубе, была светловолосой и носила чудную прическу, а здесь, – ткнул он пальцем в фоторобот, – ей вроде не хватает волос.
– Это она, можете не сомневаться, – подал голос следователь. – Во-первых, девка могла воспользоваться париком, а во-вторых, ту, которую мы ищем, тоже зовут Алисой.
– Алисой?! – удивился Шаталин и посмотрел на Криворотого так, что тот сразу понял: это касается только их двоих.
– Машина из морга пришла? – спросил босс.
– Сейчас придет.
Пал Палыч тоже не лишен был проницательности и давно заметил, что двух старых приятелей и преступницу связывает какая-то тайна, которую тщательно скрывают от него. Он приблизительно догадывался, что это может быть, потому что сохранил магнитофонную запись с голосом Серафимыча, ныне покойного. Месть – вот что заставило молоденькую девушку и старикана взяться за оружие! Для его же безопасности лучше, чтобы он никогда не узнал, в чем тут дело, но, с другой стороны, как же будет развиваться следствие, если от него прячут важную информацию и, возможно, даже ключевую.
– Пойду прослежу за погрузкой, – недовольно пробубнил он и вышел.
– Ну, что там у тебя? – сразу набросился на Шаталина Пит. – Ты так явно таращишь глаза, что наш многоуважаемый мент скоро составит на нас полное досье!
Саня пропустил последнее замечание Криворотого мимо ушей и загадочно произнес:
– Дочь Овчинникова звали не так.
– Откуда ты знаешь?
– Мне это сказал Витяй, перед тем как покончить с собой. Он следил несколько дней за домом Овчинникова по заданию Поликарпа и перехватил какое-то письмо, адресованное дочери председателя. Ее звали Настя. Это я хорошо запомнил… Так звать мою маму, – добавил он почти шепотом.
– Значит, Настя, – задумался Пит, что было ему несвойственно. – Витяй бы нам сейчас пригодился, – погоревал он. – Кому, на хрен, нужно было, чтобы он лез в петлю?
– Ему, Петя, нужно было. Ему. Кому же еще?
– На кой? Не понимаю…
– Я тоже не понимал… – многозначительно признался Шаталин. – Он мне в последнем нашем разговоре сказал: «Иначе не выжить». Это здорово врезалось мне в память.
– Что он имел в виду?
– Тогда я подумал, на Витяя подействовала гибель Макса, и он просто решил распрощаться с Поликарпом, тем более все чаще вспоминал завод, на котором мы с ним до армии проходили практику после ПТУ. А теперь мне кажется, он имел в виду совсем другое… – Александр неожиданно умолк.
– Договаривай!
– Ты опять будешь смеяться. Пит. Витяй считал, что нам не выжить после того, что мы натворили тогда в доме Овчинникова и до того.
– А кое-кто еще и после! – захохотал Криворотый. – И, как видишь, живем, брат! Живем! И не жалуемся! Тебе ли жаловаться, Санек, с твоим-то капиталом? Иначе не выжить, говоришь? Выжить! Еще как выжить! Всему миру на зависть! Брось сопли распускать! Витяй слишком много философствовал – и где он теперь? Сам посуди, что за ерунда получается! Говорит: «Иначе не выжить», – и лезет в петлю?
Саня ничего не ответил. Нечем было крыть. Он действительно многого в жизни достиг, и никто его не покарал – ни Бог, ни люди. А за окном ревел мотор ма-, шины: это увозили в морг мертвого Серафимыча. Одного из тех, кто хотел покарать. И что из этого вышло? Нет, не прав был Витяй, и правильно делает Пит, что смеется над философией жизни. Надо жить, а не философствовать. Он отстроит часовенку и замолит в ней все свои грехи.
– А тебе мальчик не снится по ночам?
– Что еще за мальчик? – ухмыльнулся Пит.
– Сын Овчинникова.
– Мне девочка снится по ночам, Саня, девочка, которую я проворонил тогда! И по моей вине теперь не стало Сереги! Кто бы мог подумать, что эта сучка вырастет и накормит всех дерьмом! Вот Поликарп-то не знает! А то бы сейчас рвал и метал! И мне бы все выговаривал, свинья! Уж это он любит-поучить жизни, почитать нотации. К старости становится совсем невыносим!.. Так вот, смотри, что получается: этой сучке было тогда всего двенадцать лет, а сейчас – семнадцать…
– Выглядит она постарше…
– Не важно. Скоро она никак не будет выглядеть! Меня удивляет другое.
Как она запомнила наши физиономии? Если она пряталась в сортире, то и разглядеть нас толком не разглядела. Там сортир был на порядочном расстоянии от дома. Из-за этого я и не побежал туда проверять, ведь у нас на руках был убитый Макс, который вряд ли ускорил бы наш отход. Ладно, былого не воротишь, – как всегда, глубокомысленно заметил Пит и вернулся к теме:
– Вот как она запомнила?
Уму непостижимо! Папаша ее, кстати, не отличался зрительной памятью. У меня был дружок-спортсмен, вхожий в дом Овчинникова. Так вот, когда мой дружок явился в кабинет к Овчинникову с какой-то своей спортивной просьбой, представляешь, тот не узнал его!..
– А где теперь этот дружок? – ни с того ни с сего поинтересовался Шаталин.
– Да Бог его знает! – неуверенно произнес Криворотый. – Сто лет не виделись!
– Говоришь, был вхож в дом?
– Ну да. А что здесь такого?
– Дураки мы с тобой, Петя!
На Саню вдруг нашло озарение. Пока он просто сидел в своем кресле и слушал разглагольствования Пита, опять припомнив последний разговор с Витяем, он вдруг почувствовал, как неожиданно в голове просветлело, будто одна за другой начали открываться потайные двери. Озарение было настолько велико, настолько прояснило все вокруг, что Саня чуть не захлебнулся от нахлынувшей волны очевидного и невероятного.
– Остолопы мы, Петя, остолопы! – Он не собирался делиться с товарищем всем своим озарением, а только малой частью его, избранным. – Какого черта мы ломаем голову? Мы знаем ее фамилию, имя, отчество. Скажу больше, мы знаем адрес. Вернее, твой друг, который был вхож в дом Овчинникова. Квартира ведь принадлежит девчонке. Никто не смог бы ее отобрать. Она еще несовершеннолетняя, а значит, распорядиться квартирой по своему разумению пока не могла!
– Гениально, Саня! Ведь это так просто, черт возьми! Ну, ты и удружил!
Ладушки-ладушки, где были? У бабушки! Теперь она у меня в руках! Давай-ка позовем многоуважаемого, а то он простынет на свежем воздухе, головку продует!
Беспалый сразу догадался по их возбужденным лицам, что приятели о чем-то договорились. Босс, прямо как старик Хоттабыч, выдал ему имя, отчество и фамилию преступницы и примерные координаты для поиска – номенклатурные дома проспекта Мира, после чего собрался сделать дяде ручкой и откланяться.
– Погодите! – задержал его уже в дверях следователь. – Я хотел бы задать Александру Емельяновичу несколько вопросов.
– Что ж, задавай. Твое право, – усмехнулся Пит и подмигнул Шаталину.
Пал Палыч без приглашения уселся в кресло, которое только что занимал Криворотый, и приступил к допросу:
– Вы знали убитого раньше?
– Да.
– При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Иван Серафимович – отец девушки, с которой я когда-то дружил, – честно признался Александр.
Эта новость настолько ошеломила Пита, что он окончательно отказался от своего намерения подышать свежим воздухом и остался стоять в дверях. Но еще больше обоих друзей изумил следователь, когда спросил Шаталина:
– А вы знали, что его дочь, Людмила Ивановна, погибла пять лет назад в загородном доме председателя райисполкома Овчинникова, где служила горничной?
Старые друзья по оружию многозначительно переглянулись.
– Об этом я узнал сегодня. От отца Люды, – как ни в чем не бывало парировал Саня.
– Расскажите поподробней о вашей встрече, – настаивал Беспалый.
– Он предупредил меня по телефону о своем визите, – начал Саня, – намекнул, что ему требуется моя помощь. Я, честно говоря, был удивлен. Мы не виделись больше десяти лет, да и раньше Иван Серафимович не проявлял ко мне особого интереса. Он приехал примерно через час после звонка. Мы с ним выпили.
