Живущий в ночи - Кунц Дин Рей (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Ежедневно вдоль всего побережья Мирового океана на волнах катаются примерно шесть миллионов серферов, и примерно пять миллионов из них вполне довольны волнами высотой в два-три метра от подножия до гребня. Силы, заставляющие водяные валы перекатываться по поверхности океана, скрыты под поверхностью, на глубине до трехсот метров, и до конца 80-х было невозможно более или менее точно предсказать, где и когда стоит ожидать приличных трехметровок.
Серферы могли неделями – в прямом и переносном смысле – загорать на пляже, изнывая от мертвого штиля и не зная, что всего в сотне миль правее или левее по берегу море похоже на вельвет от стойкой и частой волны – именно такой, какая им нужна. Поэтому неудивительно, что большинство этих свихнувшихся на серфинге людей были готовы заплатить Бобби несколько баксов, чтобы со стопроцентной точностью узнать, где и когда они смогут всласть порезвиться на своих досках Теперь им не нужно было пассивно ждать, уповая на милость господа и Кахуны – покровителя серферов.
Несколько баксов… Да по одному только справочному телефону 900 ежегодно раздавалось восемьсот тысяч звонков по два доллара за звоночек! По иронии судьбы, прирожденный ленивец и одержимый серфер Бобби превратился в самого обеспеченного гражданина Мунлайт-Бей, хотя об этом мало кто знал, а самому Бобби на это было наплевать.
– Значит, так, – сказал он, плюхнувшись в кресло напротив одного из компьютеров, – прежде чем ты поскачешь спасать мир и тебе вышибут мозги, подумай об этом.
Орсон наклонил голову набок, уставившись на монитор, а Бобби принялся стучать по клавишам, вызывая новую информацию.
Большая часть оставшегося полумиллиона серферов предпочитала волны повыше – метров на пять, и около десяти тысяч были способны оседлать семиметровки. Но хотя таких сорвиголов насчитывалось меньше всего и они были опытнее всех других, именно им в первую очередь и были нужны прогнозы Бобби. Они жили и умирали только ради серфинга. Пропусти они появление эпических водяных чудовищ, в особенности у себя по соседству, на песке пляжа могла бы разыграться подлинная шекспировская драма.
– В воскресенье, – сообщил Бобби, продолжая тюкать по клавишам.
– В это воскресенье?
– Через две ночи, считая с сегодняшней, ты, наверное, предпочтешь находиться здесь. Здесь, а не в могиле – вот что я имею в виду.
– Идет хорошая волна?
– Потрясающая!
Возможно, три или четыре сотни серферов по всему миру обладают достаточно крепкими нервами, опытом и талантом для того, чтобы кататься на волнах выше семи метров, и уж совсем маленькая горстка людей – любителей играть со смертью – платит Бобби хорошие деньги, чтобы тот отслеживал волны-гиганты. Среди этих маньяков есть настоящие богачи, готовые лететь в любой конец света, чтобы бросить вызов штормовым волнам – настоящим монстрам высотой по десять и даже по четырнадцать метров. Чтобы оказаться на гребне такого гиганта, им нередко приходится прибегать к помощи вертолета, поскольку взобраться туда обычным порядком зачастую бывает невозможно.
Волны по десять и выше метров, причем нужной формы и с хорошим ходом, можно найти по всему миру примерно тридцать дней в году, причем чаще всего они появляются в наиболее экзотических районах. С помощью карт, спутниковых фотографий, метеорологической информации из самых разных источников Бобби способен предсказать их появление за два-три дня, и прогнозы его неизменно отличаются такой непогрешимостью, что на них не жаловался еще ни один – даже самый привередливый – клиент.
– Вот, – сказал Бобби, ткнув пальцем в контур волны на экране. Орсон подошел поближе, чтобы лучше видеть, а Бобби продолжал:
– Мунлайт-Бей, волна у оконечности мыса. Классная волна! Будет держаться в течение всего воскресенья – до самого заката.
Я моргнул, уставившись на экран.
– Это что же, четырехметровки?
– От трех до четырех, а местами – до четырех с половиной. Скоро дойдут до Гавайских островов, а потом пожалуют к нам.
– То-то, наверное, живчики будут?
– Еще какие! Идут к нам из большого шторма, который медленно проходит севернее Таити. Ветер к тому же будет с берега, так что получишь такие каташки, о которых даже не мечтал.
– Круто!
Бобби крутанулся на стуле и посмотрел на меня.
– Так на чем ты предпочитаешь прокатиться: на волне с Таити в воскресенье ночью или на цунами, который прет из Форт-Уиверна?
– На обоих.
– Камикадзе, – печально констатировал он.
– Слабак, – ответил я. На жаргоне серферов это означало то же, что и буек – человек, который болтается в воде и не может набраться духу, чтобы встать на волну.
Орсон вертел головой, глядя то на меня, то на Бобби, будто наблюдал за теннисным матчем.
– Дегенерат, – сказал Бобби.
– Тухлятина, – парировал я, что на нашем сленге было равнозначно слабаку.
– Засранец, – сказал он. В жаргоне серферов и в нормальном английском языке это означало абсолютно одно и то же.
– Насколько я понял, на тебя в этом деле рассчитывать не приходится?
Поднимаясь из кресла, Бобби сказал:
– В полицию с этим ты сунуться не можешь, в ФБР – тоже, поскольку они жрут из одной кормушки.
На что же ты рассчитываешь, надеясь хоть что-то разузнать о некоем секретном проекте Форт-Уиверна?
– Я уже кое-что разузнал – Следующее, что ты «разузнаешь», это каким именно образом тебя грохнут. Послушай, Крис, ты ведь не Шерлок Холмс и не Джеймс Бонд. Тебя в лучшем случае можно сравнить с Нэнси Дрю – дамочкой-детективом из детских книжек, которые мы читали с тобой в сопливом возрасте.
– Нэнси Дрю, между прочим, раскрывала все преступления, за которые бралась, и настигала всех мерзавцев, за которыми начинала охоту, – напомнил я. – Сравнение с таким безжалостным врагом преступности, как эта милая дама, делает мне честь.
– Камикадзе.
– Слабак.
– Дегенерат.
– Тухлятина.
Бобби негромко рассмеялся, разлохматил бороду пятерней и заявил:
– Меня от тебя тошнит.
– Взаимно.
Зазвонил телефон, и Бобби снял трубку.
– Привет, красавица. Я уже вконец ошалел от твоего Криса Айзека. Но так уж и быть, поставь специально для меня «Танец», о'кей? – Он протянул трубку мне. – Это тебя.
Мне нравится, как звучит голос Саши по радио. Он немного отличается от ее голоса в повседневной жизни – чуть глубже, мягче и кажется шелковистым. Он никого не может оставить равнодушным. Когда я слышу Сашу по радио, мне хочется в ту же секунду оказаться с ней в постели. Этот голос появляется у нее сразу же после того, как Саша переступает порог студии, и исчезает только тогда, когда она уходит с работы.
– Эта песня заканчивается через минуту, а перед следующей мне нужно немного поболтать, так что я – коротко. Недавно ко мне в студию приходил один человек. Искал тебя. Сказал, что ты ему очень нужен и речь идет о жизни и смерти.
– Кто такой?
– Не могу назвать его имя по телефону. Он взял с меня слово. Я сказала ему, что ты, наверное, у Бобби, но он не захотел ни звонить, ни ехать туда.
– Почему?
– Точно не знаю, но… Он очень нервничал. «Лишь я один – знакомец ночи». Ты понял, кого я имею в виду, Крис?
«Лишь я один – знакомец ночи».
Это была строчка из стихотворения Роберта Фроста.
Отец привил мне страсть к поэзии, а я заразил ею Сашу.
– Да, – откликнулся я, – по-моему, я знаю, о ком ты говоришь.
– Он хочет увидеться с тобой как можно скорее.
Говорит, что это вопрос жизни и смерти. Что происходит, Крис?
– Приближается большой серфинг, – ответил я. – В воскресенье, после полудня.
– Я не об этом.
– Понимаю. Об остальном расскажу позже.
– Большой серфинг… А я справлюсь?
– Четырехметровки.
– Ну, тогда я лучше посижу на берегу.
– Я люблю твой голос, – сказал я.
– Гладкий, как вода в заливе.
Саша повесила трубку, я тоже.
Хотя Бобби мог слышать лишь половину разговора – то, что говорил я, – сверхъестественная интуиция не подвела его и на сей раз.
