Естественные причины - Палмер Майкл (читать книги бесплатно txt) 📗
Кто-то умышленно вырвал страницы из больничных карт по меньшей мере в двух из трех расследуемых случаев ВСК. За Сарой Болдуин следили и один раз даже приставали к ней. И методы дотошного расследования, которые в течение многих лет неизменно вознаграждали Розу, теперь не давали результата. У нее было такое чувство, как будто она на цыпочках ходила возле тикающей бомбы, но не представляла себе, как ее обезвредить. Единственное, что она понимала четко:если быстро не найти ответов, то погибнут другие женщины и их нерожденные младенцы.
Мария Барахона, полная, измученная работой женщина, в свое время несомненно была довольно привлекательной. Внешне она бодрилась, но по глазам было видно, как она переживает потерю своего единственного ребенка. Однажды, во время первой беседы Розы с ней, она расплакалась. Но быстро взяла себя в руки, извинилась и продолжала отвечать на вопросы. Сейчас, когда ее муж задремал на потрепанной качалке, она угостила Розу чаем и опять стала рассказывать о Конни. Хотя она довольно прилично говорила по-английски, с облегчением перешла на испанский.
– Знаете, в машине были наркотики, – сказала она. – Нам сообщили, что в крови у Конни обнаружили марихуану, но я этому не верю. Она была жизнерадостная девушка. К тому же хорошая девушка. И такая красивая. Ее единственное несчастье заключалось в том, что она влюбилась в этого подонка Билли Молинаро. Пожалуйста, миссис Суарес, простите меня за эти грубые слова.
– Миссис Барахона, вам совершенно незачем извиняться.
– Она была такая красивая. Если бы вы только видели ее, миссис Суарес. Когда она проходила мимо, мужчины просто останавливались и не сводили с нее взгляда. Мы уже выбрали имя для ее мальчика, Гильермо. И даже если бы его назвали Билли, Конни хотела записать его имя на испанский манер.
Как и во время их первой встречи, Мария Барахона стала перескакивать с одной мысли на другую, сдерживая слезы. Роза сделала отчаянную попытку узнать у нее что-то новое.
– Миссис Барахона, – обратилась на к ней, – где-то три или пять лет назад ваша дочь лечилась в Медицинском центре Бостона. Вы не помните, чем она болела?
Выражение лица женщины стало не таким напряженным, она отвлеклась, сосредоточившись на вопросе Розы.
– Я... что-то не помню. У нее были головные боли и какое-то желудочное расстройство... связанное, главным образом, знаете ли, с ее месячными. Но все это прошло, когда она стала принимать лекарства. Она всегда очень верила врачам Медицинского центра. Если они рекомендовали принимать таблетку в три минуты пятого, то моя Констанция садилась возле часов и ждала, пока стукнет ровно три минуты пятого.
Опять тупик. Роза смотрела в пол, пытаясь представить себе нарастающий ужас Конни Идальго в течение этих последних кошмарных часов. Было ли там еще что-то? Хоть какая-нибудь деталь.
– Миссис Барахона, Мария, я знаю, что Конни жила с Билли Молинаро, – наконец сказала она. – Когда она ушла из дома совсем?
– Они собирались пожениться, – ответила Мария, явно растерявшись. – Но она часто ночевала дома. Довольно часто.
– Простите, Мария. Вы меня не совсем правильно поняли, я ни на что не намекаю. Просто мне любопытно знать, остались ли какие-нибудь вещи в ее комнате. И все. Если остались, то, с вашего разрешения, я хотела бы взглянуть на них.
– Ах, вот что. Если вы думаете, что это может пригодиться, то осматривайте, что хотите. Это последняя комната справа. Я там ничего не меняла. А теперь, если вы не против, я займусь приготовлением обеда. Знаете, я работаю в вечернюю смену.
– Знаю, – отозвалась Роза, взглянув на Фреди Барахону, который давно не брился и даже не пошевельнулся с момента ее прихода. Она подумала, приходилось ли ему когда-нибудь самому готовить пищу? На мгновение в ее голове пробежала мысль: какой она была счастливой все сорок лет, что прожила с Альберто Суаресом. – Спасибо, Мария. Я взгляну сама.
Спальня Конни Идальго рассказывала о женщине, которая всегда оставалась девочкой. Кровать и письменный столик были покрашены, возможно самой Конни, в белый и розовый цвета. Наволочки, тоже розового цвета, покрыты вышивкой с изображениями медвежат и шаров. И повсюду лежали мягкие игрушки... не меньше сотни. Зебры и слоны, медведи и орангутанги, кошечки и всевозможные собачки. Стены украшали плакаты с изображением романтических островов и залитых неоновым светом городов. Роза проглотила горечь, подступившую к горлу. Несмотря на сообщение, что в крови Конни обнаружили марихуану, Роза чувствовала, что эта девушка могла бы превратиться в любящую, преданную мать.
Роза взяла со столика вставленную в рамку фотографию и приподняла занавеску, чтобы получше рассмотреть ее на свету. Конни выглядела необычайно привлекательной, совсем не так, как на газетном снимке в досье Розы. Она стояла под руку со смуглым, красивым, самоуверенно улыбавшимся молодым человеком. С Билли Молинаро. Роза не сомневалась в этом. Снимок сделали на борту какого-то судна, возможно прогулочного катера, на фоне Манхэттена.
Не зная, что, собственно, она ищет, Роза сначала осмотрела ящички письменного столика, а затем содержимое небольшого книжного шкафа. Там были в основном романтические дамские романы в мягком переплете, книги из библиотеки, которые так и не вернули назад. Никаких фотоальбомов или альбомов для вырезок. Но стоял ежегодник «Меч и роза», выпущенный средней школой святой Сесилии. Ежегодник был явно недорогим изданием. Ему было далеко до лощеных цветных изданий других школ, которые приходилось видеть Розе, включая ежегодники школы, в которой учились ее собственные дочери.
Она полистала страницы с черно-белыми фотографиями в поисках изображения Конни. Странно, но ее портрета, кажется, не было. Не много было и записей от однокашников. Те немногие, что она прочитала, не отличались изобретательностью: «Всего наилучшего потрясной девочке... Мы друг друга не знали, но, надеюсь, ваша жизнь прекрасна... Удачи от вашего друга...» Роза посмотрела на лучезарно улыбавшуюся чувственную женщину, изображенную на прогулочном катере вместе с ярким молодым человеком, который станет потом ее мужем. Скромные записи однокашников Конни совершенно не вязались с видом этой молодой женщины.
Роза снова возвратилась к фотографиям класса в конце альбома. В аналогичных ежегодниках ее дочерей помещались по четыре цветных снимка крупного размера на одной странице, в сборнике «Меч и роза» было напечатано десять черно-белых. Снятые в автоматах фотографии сопровождались кратким обзором деятельности данного школьника за годы обучения в этой школе. Ага, вот фотография Констанции Идальго. Про нее было сказано, что она выполняла вспомогательную работу в кафетерии и состояла членом клуба кулинаров. Больше ничего. Ни музыки, ни драмы, ни спорта. Роза всматривалась в лицо Конни. Даже делая скидку на то, что фотография была нечеткая, Роза поразилась несходству с той соблазнительной красоткой рядом с Билли. Молинаро. Неудивительно, что без подсказки она ее не узнала.
Она еще раз посмотрела на снимок в рамке. Рот такой же, глаза тоже, но лицо в ежегоднике было значительно круглее. Как будто кто-то обточил девичью простоту Конни.
Роза положила ежегодник на кровать и закончила осмотр комнаты. Ничего другого интересного она не нашла ни в книжном шкафу, ни на полу. Она открыла небольшой чуланчик. Рядом с двумя платьями для беременных висели довольно шикарные костюмы, все шестого размера, и лежало не меньше дюжины различных туфель. Если Роза видела одежду Конни, которую та решила не перевозить к Билли Молинаро, то, значит, бывшая вспомогательная работница кафетерия и член кулинарного клуба превратилась в очень хорошо одетую даму.
На полу чуланчика, как и по всей комнате, валялось много мягких игрушек. Роза так никогда и не узнает, что привлекло ее внимание или какой инстинкт заставил ее нагнуться и раздвинуть кучу плюшевых зверюшек. Но там под медведями, снежными леопардами и птицами стояла коробка от обуви, перетянутая резиновыми кольцами.
