Питомник. Книга 2 - Дашкова Полина Викторовна (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Лика жадно выпила воду, стало немного легче.
– Меня осматривал врач? – спросила она, вглядываясь в голубые спокойные глаза Изольды.
– Вы что, не помните? – Брови поползли вверх, глаза округлились. – Не пугайте меня, Лиля, расскажите, что вы помните.
– Где Люся?
– Смотрит мультики в гостиной. Я не стала рассказывать ей, что с вами случилось. Сказала, что вы вернулись и остались ночевать. Зачем ее волновать, верно? Она сидит и ждет, когда вы проснетесь. Я обещала ее позвать. Так что же вы помните?
– Ни-че-го, – медленно, по слогам, произнесла Лика и закрыла глаза.
– Серьезно? Ну, тогда я вам расскажу. Охранник нашел вас ночью во дворе у забора. Вы были без сознания. Упали и ударились затылком об асфальтовую дорожку. Я разбудила Руслана, мы отнесли вас в дом, вы очнулись, но не могли шевельнуться. Я вызвала «скорую», они приехали буквально через полчаса.
– Откуда?
– Из нашей лобнинской больницы. Там хорошие врачи, лучше, чем в Москве. Они нас успокоили, сказали, вам надо просто отлежаться, ничего страшного, осмотрели затылок, там здоровенная шишка. Вот, собственно, все. Эй, погодите, может, вам не надо вставать? Вы такая бледная, полежите еще немного.
Но Лика уже поднялась, осторожно встала на ноги. Голова кружилась, тело дрожало от слабости, колени подкашивались. Она обнаружила, что на ней чужая белая футболка.
– Ваша одежда промокла насквозь, – объяснила Изольда, – но сейчас, наверное, все уже высохло. Хотите принять душ?
– Да, спасибо.
– Пойдемте, я вас провожу.
Под горячим душем ей стало легче. На локтевом сгибе она заметила два небольших синяка с красными точками посередине, следы внутривенных инъекций. На затылке под волосами нащупала большую болезненную шишку.
Когда она вернулась в комнату, к ней на шею кинулась Люся, вместе они отправились в столовую, где Изольда накрыла стол к завтраку. Есть Лика не могла, но крепкий сладкий кофе выпила и почти пришла в себя. Позвонила в Москву, на фабрику, сказала, что плохо себя чувствует и сегодня на работу не придет. В голове у нее упорно стучала мысль, что надо зайти в лобнинскую больницу и узнать, был ли ночной вызов «скорой». Но Изольда повезла ее в Москву на своей машине.
Через пару дней она приехала за Люсей, как обещала, и, глядя на спокойную, приветливую Изольду, на здоровых, спортивных детей, почти поверила, что все увиденное ночью было кошмарным сном. Попыталась осторожно поговорить с Люсей, но девочка отвечала, что ночью спит очень крепко, иногда видит страшные сны, а утром ничего не помнит.
Дома Люся вдруг стала жаловаться на тошноту, не могла есть. Два утра подряд у нее была мучительная рвота. Отправившись с ней к врачу, Лика узнала о беременности. Поехала в Лобню, зашла в городскую больницу и выяснила, что в ту ночь Изольда Ивановна Кузнецова действительно вызывала «скорую», что у больной Коломеец Лилии Анатольевны был обморок, связанный со спазмом сосудов и нарушением внутричерепного давления, а также травма головы в результате падения.
Она решила поставить перед Изольдой условие: либо вы отдаете мне Люсю, либо все узнают, что творится ночами в вашем подвале. Разумеется, Изольда ответила, что в подвале у нее ничего не творится. Там сложена старая мебель и прочее барахло, иногда приходится травить крыс. А Люсю она не отдаст. Лиля может забирать к себе девочку, когда захочет, на два-три дня, на неделю, но не более. Что касается беременности – да, случилась такая неприятность. Ужасно, но что поделать? Дети, отстающие в умственном развитии, отличаются ранней повышенной сексуальностью, и самое разумное – сделать Люсе аборт и забыть об этом.
– Я вам не советую рассказывать о ваших галлюцинациях, просто потому, что это может вызвать сомнения в вашем психическом здоровье и вас могут официально, через суд, лишить права видеться с девочкой, – сказала на прощание Изольда.
Галина Семеновна Солодкина, как назло, была страшно занята и все не могла встретиться с Ликой для серьезного разговора. По телефону она сказала, что никаких претензий слушать не желает, надо было думать раньше, Изольде Ивановне доверяет, как самой себе, Люся отлично устроена и тема закрыта. Адвокат в юридической консультации, выслушав Лику, сказал, что разобраться в фальшивых документах будет чрезвычайно сложно, что касается ночных оргий в семейном детском доме, то вряд ли удастся доказать что-либо. Потребуются свидетельские показания детей, а они наверняка будут молчать.
– А вы уверены, что вам действительно все это не приснилось? – спросил Лику адвокат с сочувственной улыбкой.
Даже Фердинанд окончательно поверил ей, лишь когда узнал от капитана Косицкого, что ее убили.
Он не знал, что еще она предприняла, кроме разговора с Изольдой и похода к адвокату. Их последняя встреча закончилась нехорошо. После похорон тети Юки они виделись всего один раз. Именно тогда она ему все рассказала. Он стал говорить, что такого быть не может, сатанинские оргии существуют только в кино и не надо спешить, лучше успокоиться и подумать, как она справится одна с больной девочкой, если вдруг каким-то чудом ей удастся пробить лбом стену.
«Конечно, ты меня простила, – мысленно обращался Фердинанд к Лике, которая летела с ним рядом по пыльной улице, не касаясь асфальта, – но я себя не прощаю. Я должен был поверить тебе, я ведь знаю тебя лучше, чем себя самого, просто потому, что люблю тебя больше, чем себя. Но мне не хотелось верить. История про сатанинскую оргию в семейном детском доме звучала настолько омерзительно, что ее отвергал даже не разум – желудок».
Город незаметно кончился, Фердинанд ступил в рощу, прошел еще немного, поднял голову, взглянул в небо сквозь неподвижные дубовые листья. Ветер утих. Он не слышал ни звука, кроме мерного шуршания собственных шагов по песчаной тропинке.
Ксюша Солодкина легко краснела и также легко бледнела до синевы. Бородин, проговорив с ней больше двух часов, почувствовал в ней такой странный, глубокий надлом, какого не замечал в существах, куда более несчастных и обиженных жизнью. Он успел понять, что за сорокалетнего наркомана Солодкина эта девочка вышла замуж не так по расчету, как назло кому-то, прежде всего самой себе. Она подробно описала визит на дачу красоток-близнецов, попытку мужа вколоть ей наркотик, побег с дачи и все последующие события. При этом у нее было странно веселое настроение, она много смеялась, словно пересказывала кинокомедию.
Илья Никитич все еще беседовал с ней, когда Косицкий позвонил ему на мобильный и сообщил, что пришлось вызвать «скорую» для Солодкина.
– У него ломка, – пояснил Иван, – плюс сильнейшее нервное потрясение. Люся его дочь. Он ничего не знал об убийстве.
– Он должен знать адрес, – быстро, тихо произнес Бородин, – он снимал на видео, обязательно найди кассеты.
– Нету. Здесь побывали какие-то близнецы, блондинки от шестнадцати до восемнадцати. Домработница уверяет, что только они могли взять кассеты. У Солодкина что-то с речью. Врач сказал, его можно будет допросить только через сутки. Он отчетливо произнес «Лобня», больше я ничего не понял.
– Ну так позвони прямо туда, в паспортный стол! – повысил голос Бородин. – Назови приметы блондинок, примерный возраст. Я отправил запрос в Инфоцентр, но пока без толку.
– Уже позвонил. Они обещали через час все выяснить.
– Хорошо. Где ты находишься?
– В машине. Еду в Лобню.
– Что собираешься делать?
– Сорентируюсь на месте. Думаю, надо допросить маму Зою и оставить там засаду.
– Ну, в общем, правильно. Других вариантов я пока не вижу. Санкцию отправлю по факсу в Лобнинское УВД. Людей возьмешь там.
– Ксения, у меня неприятная новость, – сказал Илья Никитич, отложив телефон, – вашего мужа увезли в больницу. У него началась ломка. Абстинентный синдром. На дачу приехал наш сотрудник, это случилось у него на глазах, он вызвал «скорую».
Ксюша отреагировала странно. Она засмеялась. Бородин решил, что это нервное.
