Клон Дьявола - Сиглер Скотт (читаем книги TXT) 📗
— Трахайте, кого хочется, Бубба, главное — делайте свою работу. Но помните: некоторых Купидон убивает стрелами, некоторых — ловит силками.
Он проговорил это так, что у Колдинга кровь застыла в жилах.
— Купидон? Магнус, при всем моем уважении, я не понимаю, о чем вы.
Вновь эта полуулыбка.
— Вы в Америке в школе Шекспира не проходили?
— Нет вроде… Я по литературе не очень…
Магнус едва заметно кивнул, будто это заявление ответило на его давнишний вопрос.
— Можете идти. Уверен, вам есть чем — или кем — заняться.
Колдинг вышел из гостиной. Мало того, что проблем личного характера у него добавилось, он выпустил из внимания свою главную обязанность — Цзянь. Магнус наблюдал за ней. Колдинг обязан был убедиться, что женщина получает необходимую помощь. А Румкорф должен определить дозу лекарства Цзянь, причем сделать это немедленно.
24 ноября. Вы же понимаете
Имплантация + 15 дней
Снег не принес мощный шторм с яростными порывами ветра — он просто пошел. Дюйм здесь, еще пару за ночь — там: не плотные заряды, а легкий снежок, но неустанно: каждый день на протяжении последних недель. Только сейчас Колдинг по-настоящему заметил, что все вокруг погребено под белым одеялом в полфута.
А хлопья продолжали падать.
Он стоял у самой воды, наблюдая, как Клаус Румкорф пытается запускать «блинчики». Позади над ними раскинулось широкое заднее крыльцо особняка. Перед ними — вода, белые барашки и глыба Лошадиной головы.
Румкорф подобрал у края воды плоский камень. Голыш дважды выскальзывал из его одетой в перчатку руки, прежде чем Клаус успевал ухватить его перед замахом. Камень подскочил лишь раз и врезался в трехфутовую волну.
— Вода должна быть поспокойней, — заметил Колдинг.
— А сейчас вы физик, да?
— Бросьте, док. Давайте поговорим. Мы должны помочь Цзянь.
Румкорф пожал плечами:
— Нагрузки и стресс обостряют ее симптомы, и мы, как говорится, под прицелом. Единственное, что мы можем для нее сделать, мы делаем.
— Ваш ответ — отмазка, и вы это прекрасно знаете.
Румкорф продолжал пристально смотреть на воду, словно пытаясь приглядеться к Лошадиной голове ярдах в двухстах от берега.
— Несколько месяцев у нее все было хорошо, — продолжил Колдинг. — А сейчас она бьется изо всех сил. Галлюцинирует. Мы должны остановить это, прежде чем она вновь попытается наложить на себя руки.
— Я увеличил ей дозу.
Румкорф пытался поднять другой камень, но тот все время вываливался из толстенной черной, слишком большой перчатки. После третьей попытки он сдался и просто стоял, выпрямившись и глядя на неспокойную воду.
Что-то здесь было не так. Румкорф — практичный мечтатель, педант, но ничто в этом проекте не происходило без гения Цзянь. И тем не менее доктор, казалось, нисколько не обеспокоен тем, что ее биохимия изменилась, а ему, возможно, придется поднапрячься и найти новое эффективное лекарство.
— Надо будет, я вызову сюда еще кого-нибудь, другого врача, который сможет ей помочь, — сказал Колдинг.
Неожиданно Румкорфа охватило такое беспокойство, что, образно говоря, было едва ли на пару градусов ниже паники:
— Если вызовете сюда другого врача или отвезете ее на материк, американцы могут найти нас и закрыть проект.
Колдинг поднял вверх обе руки в перчатках, ладонями вверх:
— Если вы не можете помочь ей, чего вы хотите от меня?
— Занимайтесь своейработой! — закричал Румкорф. — Охраняйте нас, охраняйте нашу тайну, пока я не закончу свою работу. Обязанность Цзянь— помогать мне создавать предка, что она в настоящее время с успехом и делает, так что, может, нам просто надо стойко переносить превратности судьбы.
Этому болвану Цзянь элементарно до лампочки. Его заботит только свой эксперимент.
— Вы же врач, — сказал Колдинг, — и должны помогать людям.
— Вот именно этим я и занимаюсь. Помогаю миллионам людей. А вы не заметили, Пи-Джей, что самые блестящие идеи приходят ей в голову, когда на нее «накатывает»? Это во благо. И вы, как никто, должны понимать это.
Колдинг смотрел на маленького ученого, забыв в это мгновение о холоде. Да, он понимал. Румкорфу было не до поисков нового лекарства, поскольку он знал, что нынешнее должно работать, как емунадо… если верно подобрать дозу.
— Ублюдок, — сказал Колдинг. — Так ты уменьшил дозу.
Румкорф пожал плечами и вновь принялся разглядывать Лошадиную голову.
Внезапно думать стало просто невыносимо, и Колдинг почувствовал, что хочет лишь одного — влепить Румкорфу по зубам.
— И как долго это продолжается?
— Пять недель. Так надо было — и получилось. Вы же понимаете.
Колдинг выбросил левую руку, схватил Румкорфа за загривок и подтянул маленького мужчину к себе.
— Не сметь прикасаться…
Румкорфу не удалось договорить, потому что правая рука Колдинга сомкнулась на его горле, надавив на адамово яблоко. Руками в перчатках Румкорф тщетно силился отодрать руки от горла. Еще одно воспоминание мелькнуло в голове Колдинга: как Магнус на Баффиновой Земле сжал чуть посильнее горло Энди, чтобы тот прекратил борьбу. Руки Колдинга напряглись. Он разок встряхнул Румкорфа.
Кося сквозь очки выпученными от ужаса глазами, Клаус перестал сопротивляться и замер.
— Сделай все как надо, — прошипел Колдинг. — Или я тебясделаю.
Он оттолкнул от себя Румкорфа, может, слишком сильно — тот запнулся и упал, поскользнувшись на занесенном снегом песке. Опираясь на руку за спиной, Клаус смотрел вверх на Колдинга. Пи-Джей вдруг увидел сцену глазами Клауса: мужчина более крупный, более сильный,навис над ним, готовый нанести удар.
Здравомыслие вдруг словно вернулось к нему, а вместе с ним — сильнейшее смущение:
— Клаус… я…
— Не подходите, — сказал Клаус. — Я подправлю ее лекарство, только держитесь от меня подальше, — он неловко поднялся на ноги и побежал к ступеням особняка, обогнув Колдинга на безопасном расстоянии.
Колдинг не знал, что обеспокоило его больше — то, что он вышел из себя и поднял на Румкорфа руку или что на короткое мгновение использовал поведение Магнуса Пальоне в качестве эталона.
— Черт, — выругался он.
Колдинг подождал несколько секунд, дав фору Румкорфу, а затем пошел к ступеням крыльца.
Он навестит Цзянь, а потом поищет Сару.
25 ноября. Глупая корова
Имплантация + 16 дней
В три часа утра Цзянь вдруг обнаружила, что осталась совсем одна на верхней палубе С-5. Она похлопала глазами и взглянула на перечень работ, который вывела на экран монитора. Не может быть. Но вот же она, запись регистратора нажатий клавиатуры, который не лжет.
Только что Цзянь завершила белковый анализ. Результаты выглядели знакомо. Теперь она знала почему: она делала такой же анализ и вчера, и позавчера. Но совсем не помнила, что сделала их.
Цзянь вывела еще несколько журналов, чтобы просмотреть, чем занималась. Что-то она помнила, как делала, что-то — нет. Может, все от недосыпания? Не успевала она забыться хотя бы минут на двадцать, как к ней приходил этот уродец — зверь из ее грез.
Сегодня лекарство принес доктор Румкорф, а не мистер Фили. Румкорф сказал, что внес изменение. Ее телу понадобится какое-то время, чтобы адаптироваться к новой дозе. Дня три, может, четыре, сказал он. И уже завтра Цзянь начнет чувствовать себя лучше. Ну а когда она почувствует, что ей правдалучше, не могла бы она, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста,обязательно сообщить об этом мистеру Колдингу?
Только ей не будет лучше. Врет доктор Румкорф. Ей врут все.
Не врут только цифры.
Может, из-за ее несостоятельности и появились грезы. Пауки. Крысы. Уродец.И цифры.
Движение слева. Цзянь повернулась и одновременно отступила на шаг и тут же почувствовала, как вниз по ноге устремилась струйка мочи.
