Дамоклов меч - Мэрфи Уоррен (онлайн книга без .TXT) 📗
— Я вырос в приюте для сирот, — объяснил он. — И, в общем, знаю, что это такое. Не то чтобы у меня никогда не было крыши над головой... Но что такое, например, семья — этого я не знаю. А дом... Дома как такового у меня, в общем, тоже не было. После возвращения из Вьетнама я где только не жил. И везде временно, нигде не оставался надолго. Так что, мне кажется, я понимаю вас. И потому хочу вам помочь. Понимаете?
— Значит, после Вьетнама вас никуда не брали? — женщина вдруг перешла на “вы”.
— Да нет, я бы не сказал...
В душе у Римо нарастало недоумение. Что-то здесь было не так. Что — пока он не улавливал. Женщина явно больше не опасалась его, но коляску по-прежнему держала перед собой, словно щит, все время поворачивая ее так, чтобы передняя стенка смотрела прямо на Римо.
— В чем же истинная причина вашей печальной судьбы? — наседала бродяжка. Из ее голоса неожиданно исчезла хрипотца, и появились какие-то смутно знакомые Римо нотки.
— Печальной? — удивленно переспросил он.
— Да посмотрите на себя! Ни приличной одежды, ни личных вещей. В одной майке, посреди ночной улицы, зимой, в самый холод. Это вам печальным не кажется?
— Да мне вовсе не холодно...
— Какое же количество виски потребовалось, чтобы согреть вас в такую ночь? А в прошлую? Вы регулярно пьете?
— Да о чем вы вообще... — начал Римо. И именно в эту секунду заметил под тряпками в тележке что-то блестящее. Объектив. Кажется, он начинает догадываться...
Протянув руку, Римо сдернул верхнюю тряпку. Прямо ему в лоб смотрело черное дуло объектива видеокамеры. На глянцевом боку значилось: “Собственность 55-го канала”.
— Вот это да! — невольно вырвалось у него. Одним движением его собеседница стряхнула с головы клетчатый платок, по плечам рассыпалась медно-красная грива. Перед Римо стояла молодая женщина, лицо которой не смог состарить даже искусно наложенный грим. Выступающие скулы свидетельствовали лишь о многомесячной диете.
— Кэт Харпи, новости Пятьдесят пятого. — Римо готов был поклясться, что долю секунды назад никакого микрофона в ее руке не было. — Продолжайте вашу историю, сэр. Она будет включена в специальную тематическую программу о бездомных в округе Колумбия...
— Я не бездомный, — пожал плечами Римо.
— Тогда почему вы так одеваетесь?
Римо окинул критическим взглядом свои серые брюки.
— А что, собственно, вам не нравится?
— Но вы же выглядите как типичный без... А вы, оказывается, самозванец, — прошипела девица, метнув на него злобный взгляд.
— Да я всегда одеваюсь так. — Римо снова пожал плечами.
— Ясно. В любом случае я на задании, а трачу время Бог знает на кого. Первый эфир — в понедельник, а я уже неделю ловлю здесь этих бездомных и не нашла пока ни одного. Ни одного, слышите? Поэтому посторонитесь.
Прогрохотав тележкой, девица исчезла за углом. Проводив ее взглядом, Римо постоял, в третий раз недоуменно пожал плечами и зашагал дальше.
Может, думал он, вопреки тому, что говорят по телевизору, в Вашингтоне и нет никаких бездомных? Он не мог решить, радует или огорчает его это обстоятельство. Пока он еще в Америке, нужно все же сделать что-нибудь для нее. Ведь скоро он навсегда покинет родную страну и уедет в Синанджу. А Римо хотелось хоть как-то отблагодарить ее за все, что она для него сделала. Помочь бездомным — идея, черт возьми, была неплохой...
Только где их найти? В местечке Рай, штат Нью-Йорк, где Римо оставил своего престарелого наставника, никаких бездомных он тоже не встретил. В окрестных городах — то же самое. Он попробовал в самом Нью-Йорке, но там буквально у всех был одинаково затравленный и ободранный вид, так что отличить рядового гражданина от изгоя, по выражению телевизионщиков, индустриального общества просто не представлялось возможным. Римо решил, что в Вашингтоне эти различия будут больше бросаться в глаза, и, вдохновленный своей благородной миссией, прибыл в столицу.
Не тут-то было.
В конце концов бесцельные ночные блуждания привели Римо к ступеням Капитолия. Полчаса назад, когда он смотрел на него с высоты обелиска, поблизости от здания не было ни одной живой души. Но сейчас... Римо не поверил своим глазам: ступени словно покрывала серая шевелящаяся масса. Мужчины и женщины, одетые в немыслимые лохмотья, передавали друг другу окурки сигарет и сигар, поднося к ним зажигалки “Зиппо”, тут и там горели костры, вокруг которых сгрудились скрюченные оборванные фигуры.
Толпу на ступенях окружал плотный кордон полиции с пластиковыми щитами, поодаль стояли наготове секции заграждения. Просочившись между двумя полицейскими, Римо влился в толпу и направился к неопределенного возраста худому мужчине, одетому в несколько натянутых один на другой свитеров и джинсы с огромными дырами на коленях. Сидя на ступенях, мужчина пытался прикрыть замерзшие коленки руками в перчатках, лишенных пальцев. У ног его лежал огромный плакат с надписью: СПАСИТЕ БЕЗДОМНЫХ! При виде страдальца у Римо от жалости защемило сердце.
— Слушай, старик, как насчет теплого ночлега? — осведомился он, подойдя поближе.
— Проваливай! — ответствовал изгой индустриального общества.
— Ты подумай, — настаивал Римо.
— Сам мозгами пошевели, — огрызнулся тот. Голос его неожиданно показался Римо знакомым. Он пристальнее вгляделся в покрытое грязью лицо.
Перед ним сидел знаменитый голливудский актер, приобретший славу и состояние на фильмах о Вьетнаме, фильмы его Римо не нравились — на вьетнамскую войну это было похоже так же, как “Эмпайр стейт билдинг” на индейский вигвам. Римо вспомнил — ведь у этого типа есть сын, тоже актер, который сподобился продолжить отцовский промысел. Тоже снимался в фильмах о Вьетнаме. Ни одного из них Римо, правда, не смотрел. Его несколько коробили заявления папы с сыном о том, как глубоко проникли они в психологию ветеранов вьетнамской войны, побывав под обстрелом холостыми патронами на гавайском побережье, где снимались их фильмы.
Сам Римо хорошо помнил ту войну.
— А вы случайно не?.. — начал Римо.
Актер резко оборвал его:
— Автографов не даю.
— Да мне и ни к чему, — Римо снова пожал плечами. — Я хочу вам помочь, серьезно. Ужасно грустно видеть вас в таком положении. Но... почему вдруг вы оказались на улице? Разве ваши дети не могли позаботиться о вас?
— Что значит — не могли? Они и заботятся. Вон, сзади сидят. — Актер кивнул на две фигуры, привалившиеся друг к другу несколькими ступенями выше. — Оба здесь.
Ну да, вспомнил Римо, ведь у него два сына. И младший — тоже актер. Черт, наглухо вылетела их фамилия. И оба парня в таких же лохмотьях...
— Акция протеста, понял? Против бесчеловечного обращения правительства с бездомными, — прервала его мысли кинозвезда.
— И как же вы протестуете? Одеваясь в лохмотья?
— А ты чего хотел? Лучший способ понять кого-то — пожить так, как он, — осклабившись, актер извлек из бумажного пакета бутылку виски.
— Вы бы лучше пожертвовали в какой-нибудь социальный фонд.
— Это помогло бы лишь сегодняшним бездомным. А как быть с завтрашними? С будущими поколениями лишенных крова? Нет, поправить дело может лишь политическая акция. Чего не хватает сегодняшней Америке — так это стыда!
— Но если все богатые люди будут жертвовать на социальные нужды, наверняка не будет больше бездомных в Америке, — в который раз пожал плечами Римо.
— Значит, если я актер и мой годовой доход выражается семизначной цифрой, я должен направо и налево раздавать свои бабки, да? Я их, знаешь ли, заработал. Так с какой стати мне делиться с теми, кто и не почесался ради этого? Я на съемках “Армагеддона вчера” едва Богу душу не отдал. Ты сам поделился бы с первым встречным деньгами, за которые жизнью рисковал, а?
— Если бы это кому-то помогло — да, — кивнул Римо.
— Все равно это не решение проблемы.
— А фильмы ваши — барахло! — И Римо отвернулся.
Соседкой актера оказалась полная женщина в рваном розовом свитере, натянутом на хлопчатобумажное платье.
