Наследники - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

— Все очень просто. Я — их Shabbos boy.

По выражению его лица я видел, что он меня не понял.

— Суббота — шаббат, еврейский выходной. Они не работают. А потому субботу они отдали мне. И, насколько я понимаю, точно так же поступают и у вас, и в Си-би-эс, и в Эн-би-си, и в Эй-би-си [3] .

— Вы высоко себя цените, не так ли?

— Да, — без малейшего колебания ответил я.

— Почему вы так уверены, что мы не сможем остановить вас, если захотим?

Я улыбнулся.

— Мистер Синклер, последние полтора года вы только этим и занимались, но у вас ничего не вышло. Вам повезло, что мы охватываем только одиннадцать из ста регионов, а не то вы бы давно потерпели крах.

Он смотрел на меня в упор.

— Не могу понять, нравитесь вы мне или нет.

Я встал.

— Вы — человек занятый, мистер Синклер, поэтому не буду более отнимать у вас времени. Получаю я работу или нет?

— Какую работу? — спросил он. — Мне казалось…

— Мистер Синклер, если вы позвали меня лишь для того, чтобы посмотреть, кто желает вашей дочери спокойной ночи, то напрасно потратили и свое время, и мое.

Меня давно ждут на рабочем месте.

— Садитесь, мистер Гонт, — резко приказал он.

Я остался на ногах.

— Я намеревался предложить вам должность вице-президента, курирующего программы, но уже не уверен, что предложу.

Мои губы вновь разошлись в улыбке.

— И не предлагайте. Мне это не подойдет. Программами я занимаюсь уже три года.

Наши взгляды встретились.

— И какой пост вас бы устроил? Хотите занять мое место?

— Не совсем, — я продолжал улыбаться. — Я бы хотел стать президентом «Синклер телевижн».

— Вы, должно быть, шутите! — ужаснулся он.

— В бизнесе шутки недопустимы.

— Дэн Ритчи десять лет возглавляет Эс-ти-ви, а до того пятнадцать лет руководил «Синклер радио». Он один из лучших специалистов в отрасли. Неужели вы думаете, что сможете делать то, что делает он?

— И не собираюсь, — ответил я. — Его методы устарели. Они годились на радио, но телевидение — это совсем другое дело. Самому юному из ваших высших чиновников уже далеко за пятьдесят, а большинство телезрителей моложе тридцати и средний возраст уменьшается с каждым годом. Каким образом вы можете заставить их не переключать телевизор на другие каналы, если они давным-давно перестали слушать, что говорят им родители?

И я не собираюсь биться головой о стенку, пытаясь убедить старческую команду, что делать все надо, как я того хочу, а не иначе. Последнее слово должно быть за мной.

На меньшее я не согласен.

Он помолчал.

— Но где гарантии того, что вы будете слушать меня?

— Их нет, — я улыбнулся. — Но я заверяю вас, что существует авторитет, к которому я буду прислушиваться.

— Кто же это?

— Индекс Нельсена [4] . Сейчас Эс-ти-ви идет четвертой, вслед за тремя упомянутыми выше телерадиокомпаниями. Через два года мы будем первыми, в крайнем случае, вторыми.

— А если не будем?

— Тогда вы будете иметь полное право вышибить меня. Но и ниже мы не опустимся. Четвертое место так или иначе останется за нами.

Синклер долго разглядывал лежащие передо ним бумаги. А когда заговорил, голос его изменился. Теперь передо мной сидел отец Барбары.

— Вы намерены жениться на моей дочери?

— Это одно из условий получения работы?

Следующую фразу он выдавил из себя с трудом:

— А как же ребенок?

Я взглянул на него. Его рейтинг в моих глазах поднялся на добрых десять пунктов.

— Мы позаботимся об этом во второй половине дня.

— Доктор хороший?

— Лучший. Мы поедем в частную клинику в Скардейле.

— Вы позвоните мне, как только все закончится?

— Да, сэр. Обязательно.

— Бедная Барбара, — вздохнул он. — Она — хорошая девочка.

Ну как я мог сказать отцу, что его дочь перетрахалась с половиной Нью-Йорка и постоянно курит марихуану?

— Ребенок… ваш?

Я посмотрел ему в глаза.

— Мы не знаем.

Он отвел взгляд.

— Если доктор скажет, что возможны осложнения, вы не позволите ему оперировать?

— Нет, — твердо ответил я. — Пусть вам и покажется это странным, сэр, но Барбара мне небезразлична и я не хочу чтобы с ней что-то случилось.

Он шумно выдохнул и встал. Протянул руку.

— Я беру вас на работу. Когда вы сможете начать?

— Завтра, если вы не возражаете. Со старого места я уволился на прошлой неделе и уже передал все дела.

Впервые он улыбнулся.

— Завтра мне подходит.

Мы пожали друг другу руки, и я направился к двери.

А открыв ее, обернулся.

— Между прочим, какой это этаж?

— Пятьдесят первый.

— А на каком находился кабинет Ритчи?

— На сорок девятом.

— Я хочу, чтобы мой был на пятидесятом, — л вышел, притворив за собой дверь.

Я вновь нажал кнопку звонка. Из-за двери доносилась музыка, похоже, заглушавшая все остальные звуки.

Я толкнул дверь. Она открылась. Из гостиной валили клубы горьковатого дыма. Я мог словить кайф, пару раз глубоко вздохнув. Но вместо этого распахнул окна и выключил стерео. От резкого перехода к тишине даже заболели уши.

— Барбара! — позвал я.

Ответа не последовало. Затем до меня донеслось ее хихиканье. Я прошел к спальне, остановился на пороге.

Барбара в чем мать родила сидела на полу. С сигаретой, набитой марихуаной, во рту. Перед ней стоял высокий юноша-негр.

Он заметил меня раньше, чем Барбара. Лицо его разом посерело.

Барбара повернулась ко мне.

— Стив! — в голосе ее слышался упрек. — Ты напугал его.

— Извини, — я вошел в спальню.

Юноша весь сжался.

— Вы — ее муж?

Я покачал головой.

— Она — ваша девушка?

— Не болтай чепухи, Рауль, — встряла Барбара. — Он — мой приятель. — Барбара повернулась ко мне, вновь захихикала. — Ты сэкономил мне пятьдесят долларов. Рауль сказал, что ничего не возьмет с меня, если его член упадет раньше, чем через час.

Я достал из кармана две купюры, десять и двадцать долларов, и протянул их юноше.

— Сгинь.

Едва ли ему потребовалось больше минуты, чтобы одеться и пулей вылететь из квартиры. Я закрыл за ним дверь и вернулся в спальню.

Она вытянулась на кровати.