Корни травы - Вудс Стюарт (прочитать книгу TXT) 📗
– Что сказал эксперт?
– Специальные слова, означающие, что время от времени какой-нибудь парень в хорошей форме падает из-за причуд сердечной деятельности.
– А есть иные предположения?
– Ничего существенного. Набор своеобразных мелочей.
– Вроде?
– Вроде следующего. Уинслоу занимался спортивной ходьбой каждое утро при восходе солнца всю свою жизнь зимой и летом. Об этом все знают. Если бы вы захотели прихватить Уинслоу, как бы вы это сделали? С восходом солнца, отвечу я вам, когда разносчик газет прошел, а остальные спят, или еще не вышли на улицу.
– Интересный поворот мысли, приятель.
– О'кей, вот его и находят двое. Один из них – сосед, который спешит на ранний самолет в аэропорт Хартфилд. И когда этот самый сосед подъезжает к упавшему, он там видит другого парня, ухо которого приложено к груди Уинслоу.
– Другой тренировался тоже. Все, вроде, естественно.
– О'кей, конечно. Но на этом другом были капюшон и темные очки. В теплое влажное утро. Затем этот парень уезжает на машине соседа, вызывает «Скорую» и – исчезает.
– Не хотелось вляпаться в эту историю. Такое случается.
– Я обошел всю округу. Такой человек не живет там. Никто в округе не занимается спортивной ходьбой на восходе. По дороге ходил один Уинслоу.
– А дал вам этот сосед описание другого парня? – Не очень-то многое. Вроде бы, тот был усатый. Это почти все; парень был в серой шерстяной одежде. Ну и капюшон, темные очки...
– А что на записи номера девятьсот одиннадцать?
– Минимум. Человек упал, место, вызов «Скорой помощи». Он повесил трубку, прежде чем оператор смог выяснить что-нибудь еще. Выговор южный, глубокого Юга, но произношение четкое, будто он давно привыкает правильно говорить.
– Подобно южанам в армии, наемным парням, которых там обучают говорить?
– Похоже.
Кин посмотрел на Хейнса с демонстративной серьезностью.
– Конечно, вы знаете, что это дикое предположение.
– Забавно, что именно так и сказал наш возлюбленный капитан. – Хейнс отложил свою вилку. – Черт возьми, я знаю, что этого недостаточно, чтобы продолжать расследование. Я также понимаю, что это политические дела, то есть горячий картофель в пальцах, и управление не хочет официально расследовать предположения вроде этого, не подкрепленные убедительными фактами. Но есть основания для чего-то большего, чем рутинное вскрытие трупа. Надо было бы привлечь более проницательного патологоанатома, чем наши штатные медицинские эксперты.
– Но это бы насторожило прессу, – сказал Кин.
– Знаю, но не могу успокоиться. Уже не впервые меня предостерегают от чего-то, потому что оно обещает много хлопот и расходов. – Хейнс посмотрел на Кина, который, казалось, и не очень слушал его, а затем перевел взгляд на телевизор, передающий полуденные новости.
Группа людей окружила кафедру, с которой выступал Дон Беверли Кэлхоун.
– Вот он опять, – сказал Кин.
– О да, его избрали кандидатом от республиканцев штата.
– Да-а, – произнес Кин и повторил: – и вот он опять.
– Он часто выступает по телевидению, – сказал Хейнс.
– Я не это имел в виду, – осветил Кин. – В последние месяцы каждый раз, когда я чем-то интересуюсь, появляется и он. Его люди пикетировали книжную лавку Мэнни Пирла перед тем, как Перкерсон попытался уничтожить Мэнни; кое-кто из них устроил демонстрацию у клиники абортов в тот самый день, когда были убиты доктор и медсестра; а теперь вот вы говорите, что Уинслоу, возможно, прикончили, и снова в поле зрения возникает доктор Дон.
– Ну, Мики, – усмехнулся Хейнс. – Это уж самое дикое предположение.
– Ваша правда, – рассмеялся Кин. – Но я вот что
скажу вам, Дейв.: очень меня настораживают всякие совпадения.
– Понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Хейнс, вытерев губы и бросив салфетку на тарелку. – А теперь, если вы меня извините, мистер Кин, я хотел бы убраться как можно дальше от вас и ваших далеко идущих идей. – Он поднялся и, проходя возле Кина, хлопнул его по спине. – Желаю удачи, Мики. Больше разговаривать не будем.
Глава 3
Мики Кин стоял в переполненном зале Баптистской церкви Святого Холма обеих побережий. Здесь было несколько знакомых газетчиков. Но никто его не спрашивал, почему он пришел в церковь, и это его устраивало.
Через боковую дверь вошла группа мужчин, они разместились на возвышении впереди зала. С минуту, впрочем, они постояли все вместе, позируя фотографам. Кин обратил внимание на одного из них – представительного, высокого, худощавого, с выправкой, выдающей военного. У него были густые, гладко причесанные седые волосы, темные брови. Он встал рядом с Кэлхоуном. Красивый мужчина.
– Что за парень возле Кэлхоуна? – спросил Мики репортера из «Конститьюшен», подпиравшего стенку по соседству.
– Это отставной полковник Джи Стюарт Уиллингхэм, – сказал репортер. – Он служил в морской пехоте. Предполагалось, что Старина Джеб, как его называют, должен был принять командование корпусом морской пехоты, но он попал в какую-то историю во Вьетнаме. В его части были слишком большие потери из-за захвата плацдармов, самоубийственных вылазок и тому подобного. По этому вопросу конгресс проводил закрытые слушания, и Уиллингхэма перевели служить в своем штате. Он вышел здесь в отставку. Руководит какой-то правой организацией. Она называется «Американцы за сильную оборону»...
– Доброе утро, леди и джентльмены.
Громкий голос навел тишину. Зажглись прожекторы.
Полковник с легкой улыбкой оглядел зал.
– Мое имя Уиллингхэм, – сказал он. – Я председатель совета дьяконов Баптистской церкви Святого Холма обеих побережий. Должен с сожалением объявить, что сегодня утром совет принял отставку преосвященного доктора Дона Беверли Кэлхоуна с постов пастора нашей церкви, ректора Университета веры и главного исполнительного директора «Фейтс кейбл телевижн. Инк», – Полковник сделал, для пущего эффекта паузу, затем продолжил: – Наше сожаление, однако, смягчается сознанием, что в роли кандидата в сенат Соединенных Штатов доктор Кэлхоун будет вносить еще больший вклад в развитие своего штата и своей страны, и мы считаем, что должны поделиться талантами этого прекрасного человека с другими согражданами Америки. Но вместе с тем мы получаем удовольствие пригласить на замену отцу преосвященного Ральфа Беверли Кэлхоуна. Он до-последнего времени был правой рукой доктора Кэлхоуна и в церкви и во всей связанной с ней деятельности.
Уиллингхэм повернулся, и на возвышении появилась фигура молодого белокурого человека. Преосвященный Ральф Беверли Кэлхоун был еще более худ, чем отец, ii остальном они были поразительно схожи: те же выступающие зубы, та же улыбка. Правда, на щеке молодого Кэлхоуна красовалась красная шишка, не добавлявшая ему красоты.
– А теперь, – продолжал Уиллингхэм, – с удовольствием представляю вам преосвященного доктора Дона.
Кэлхоун в хорошо сшитом синем костюме и ярко-красном галстуке шевельнулся на кафедре.
– Доброе утро всем вам, – жизнерадостно прогудел он. – С нынешнего дня я буду просто Доном Кэлхоуном, республиканским кандидатом в сенат Соединенных Штатов от Джорджии. – Он сделал паузу, как бы ожидая аплодисментов, которых не получилось, а затем поспешил дальше. – Сегодня я разрываю узы, которые много лет связывают меня с церковью Святого Холма. Университетом веры и «Фейтс кейбл телевижн, Инк». В воскресенье я произнесу прощальную проповедь. – Он повернулся и посмотрел на сына, тот осклабился ответно. – По любезному приглашению нашего нового пастора, преосвященного Ральфа Беверли Кэлхоуна. Все это, конечно, означает, что мои деловые и финансовые отношения с этими организациями закончатся. Мне не будут выплачивать жалованье, и я не буду пользоваться связанными с моим прошлым положением преимуществами. А теперь я готов ответить на вопросы журналистов. – Он подал знак молодой женщине в первом ряду. – Джейн?
– Доктор Дон, значит ли это...
– Пожалуйста, Джейн, – прервал ее Кэлхоун, – называйте меня просто Дон.
