Сошедший с рельсов - Сигел Джеймс (электронные книги без регистрации .txt) 📗
– Да. И спросили, не поступил ли инсулин. А я вам ответил: «Будет только в понедельник».
– Наверное, вы имеете в виду мою жену? Должно быть, звонила она.
Большинство статей были именно такими, каких и следовало ожидать.
Среди историй о героических пожарных и невинных жертвах мелькнули знакомые имена.
Чарлз Шайн, Декстер, Сэм и Диди, Васкес.
Имелись сведения о бомбисте.
Джек Кристмас родился в Иниде, штат Оклахома. Он был добрым мальчуганом и, по утверждению школьного учителя, всегда аккуратно мыл классную доску. Впрочем, один из его одноклассников добавлял, что Джек был каким-то шальным.
О «Фэрфаксе» сообщали следующее. Построен в 1949 году, предназначался главным образом для бизнесменов. Но пришел в упадок и сделался пристанищем дешевых проституток и небогатых туристов.
Несколько материалов рассказывали о терроризме в стране. Одна статья была посвящена организации, которая называлась «Божьи дети». Манифест армии противников абортов. Отчет о взрыве в Оклахома-Сити и сравнение его с трагедией в гостинице «Фэрфакс».
Список погибших в «Фэрфаксе» с краткими некрологами.
Чарлз Барнет Шайн, сорока пяти лет, ответственный сотрудник Шумановского рекламного агентства. Участвовал в нескольких крупных проектах компании. «Чарли стал для нас истинной находкой, – заявил президент агентства Элиот Фирт. – Он был замечательным текстовиком и человеком. Нам очень его не хватает». У Чарлза Шайна остались жена и дочь.
Про Самюэля М. Гриффина напели, что он был «сияющей звездой на небосводе финансового планирования». И «великодушным и любящим отцом», отметил его брат.
Нашлось несколько слов и для Декстера. Холдинговая компания «Фэрфакс» патетично вспомнила, что негр был одним из них. «Преданным делу работником».
Даже Диди не обошли вниманием. (Во всяком случае, я решил, что это она.) Дездемона Гонзалес, тридцати лет. Любящая сестра Марии. Дочь майора Фрэнка Гонзалеса из восточного Техаса.
Я вышел на новый круг и стал просматривать газеты восточного Техаса. Знал, что местные издания должны взахлеб рассказывать о своих. И нашел то, что искал. «Роксхэм Техас уикли».
Отставной майор Фрэнк Гонзалес сидит на веранде и переживает горькую утрату младшей дочери, которая погибла во время взрыва в гостинице «Фэрфакс». По словам отца, Дездемона Гонзалес последние десять лет жила в Нью-Йорке. «Мы общались нечасто, – вздохнул майор. – Она заезжала на праздники, и все такое». Друзья семьи признали, что старший Гонзалес и его дочь разошлись много лет назад. Дочь обвиняла отца в сексуальных домогательствах. «Впрочем, обвинения остались недоказанными», – сказал пожелавший остаться неизвестным друг семьи.
Я вновь обратился к списку погибших.
В нем не хватало одного имени.
У меня по спине от поясницы поползли мурашки, навстречу им от затылка потекли струйки пота.
Я пересмотрел все материалы, перечитал каждую статью. Ничего. Никаких упоминаний.
Вызвал веб-страницу «Дейли ньюс» и напечатал слова «Фэрфакс отель».
Получил тридцать две статьи.
Я начал с той, которая была написана в день взрыва. Фотография изображала место трагедии: пожилая женщина плачет, сидя на бордюрном камне, пожарные, потупившись, стоят на мостовой. Я проштудировал статью и перешел к следующей.
Везде было примерно одно и то же, кроме хронологического порядка: взрыв, смерти, герои, негодяй, расследование, похороны.
Я потратил два часа, но ничего не нашел.
Мне стало казаться, что я ошибся. Неправильно понял поспешный комментарий. Ошибки случаются сплошь и рядом.
И решил: просмотрю-ка я четвертую неделю после взрыва. Когда вышла последняя статья. Потом поцелую на ночь спящих детей, заберусь под одеяло к жене. И засну с ясным сознанием, что все в порядке.
Я начал с понедельника. Перешел ко вторнику…
И чуть не пропустил главное.
Маленькая заметка, погребенная под лавиной новостей о войне на Ближнем Востоке, тройном убийстве в Детройте и супружеском скандале, в который был вовлечен мэр Нью-Йорка.
«Оставшийся в живых герой оказался совсем не героем».
Я щелкнул мышью на названии, открыл статью и углубился в чтение.
Жизненная история. Такие сочиняют, когда иссякает тема героев и жертв и авторы хотят, чтобы читатель покачал головой и задумался об иронии судьбы.
Извлеченное из-под обломков тело… Опознать не удалось… Несколько недель в коме… Нейрохирургия… По отпечаткам пальцев установлено… Машина на стоянке отеля… Не явился для вынесения приговора… Полицейский представитель сообщил… Тюремная больница…
Я прочитал статью дважды. И сомнения мои рассеялись.
Инсулин Анны.
Его делали из свиных клеток. Так всегда готовили инсулин, пока не научились синтезировать искусственным путем в лаборатории. Относительно недавнее изобретение. Но Анна с тех пор, как заболела, пользовалась свиным инсулином, а если переходила на синтетический, сахар в крови подскакивал.
«Определенная категория людей плохо реагирует на искусственный продукт», – объяснил нам доктор и велел держать Анну на свином инсулине.
«Его прекращают производить, его все труднее купить, но всегда останутся аптеки, которые будут с ним работать», – успокоил он нас.
Я разговаривал в столовой с Джамилем Фарадеем.
Раз в год Джамиль приводил в школу преступников из тюрьмы, надеясь тем самым привить воспитанникам вкус к праведной жизни. Осужденные – некоторые из них – даже выросли где-то по соседству, рассказывали, как по недомыслию нарушили закон и каково им теперь находиться за решеткой.
А потом отвечали на вопросы из зала.
«Ты кого-нибудь убил?» – спросил однажды ученик у бывшего наркомана со шрамом поперек лица. И когда тот ответил «нет», школяр разочарованно вздохнул.
– Подумываю о том, чтобы заставить своих недорослей писать заключенным письма, – сказал я Джамилю.
Тот ел жидкое пюре с жирным куриным филе.
– Зачем? – удивился старший воспитатель.
– Для профилактики. По твоему примеру. Ребята потренируются в изложении мыслей, а заключенные, если ответят, преподадут им жизненный урок.
– Давай, – одобрил Джамиль.
– Только вот что…
– Да?
– Я знаю одного арестанта из моих мест. Хочу начать с письма к нему.
– Что он сделал?
– Вроде бы наркота.
– Бывает.
– Не представляешь, как узнать, где он сидит?
– Могу спросить знакомого из Чикагского управления исправительных заведений.
– Сделай одолжение.
– Хорошо. Если не забуду. Откуда он?
– Из Нью-Йорка.
– Как фамилия?
– Васкес.
– Васкес?
– Да. Рауль. Рауль Васкес.
