Избавление - Дики Джеймс (библиотека книг txt) 📗
В течение секунды я ничего вокруг себя не видел. Было такое впечатление, что мы стоим на месте, рот наполнен водой, насыщенной воздухом, а байдарка слегка подрагивает от не очень сильных ударов снизу. Когда не видишь ничего, проносящегося мимо тебя, кажется, что собственное движение прекращается. У меня было такое ощущение, что я нахожусь в наполненной холодным паром незнакомой странной комнате или пещере, содрогающейся от землетрясения. В одно мгновение я оказался мокрым с головы до ног, моментально исчезнувшее солнце уже не грело плечи. Я ткнул веслом справа от себя – в основном, просто потому что предыдущий раз делал гребок с этой стороны, и если тогда это было нужно, то, может быть, сейчас это тоже будет нужно. Я был уверен, что нам следует поворачивать влево – если это, конечно, удастся. От того, что находилось справа, веяло смертью. И если мне не удастся держаться подальше от него, нас развернет боком, и вся река, все горы, с которых она стекала, обрушатся на нас и будут без конца заливать байдарку тоннами и тоннами и тоннами воды. Я сделал еще один глубокий гребок, но не смог определить, имел ли он какие-либо последствия. Что-то попыталось выхватить весло у меня из рук; я дернул его из воды, потом гребнул снова, потом еще раз. Впереди, сквозь водяной туман, мелькнула река; нас швырнуло вперед так, будто мощный толчок запускал нас в воздух. Мы двигались быстрее, чем мне когда-либо приходилось двигаться без мотора. Напор воды, который я чувствовал каждый раз, когда опускал в нее весло, был колоссален – было ощущение, что я опускаю весло в какой-то сверхъестественный источник первичной энергии.
Казалось, мы несемся не по водяной, а по воздушной реке. Мимо нас, под нами, мелькали камни, потом песок, потом снова камни, сливаясь в полосы, меняя цвета. Я привстал со своего сидения – только так я мог реагировать на то, что происходит вокруг меня. Я чувствовал себя неуязвимым, меня нельзя было убить – эта иллюзия неподверженности смерти торжествовала потому, что события, казалось, подтверждали се неиллюзорность. Я был готов ко всему, что ожидало меня впереди. «Держись, держись, – вопил я, – мы уже почти дома!»
Прямо перед нами вырастал наклоненный гребень каменной глыбы, над которой вода вздымалась дугой, похожей на окаменевший, вырубленный резцом скульптора вихор. Водяная дуга накрыла нас, когда мы влетели на камень; я ткнул в него веслом, чтобы проскочить над ним поудобнее, чтобы все было как надо, чтобы все было в порядке. Впереди мелькнула гряда камней, как стена, постепенно понижающаяся с обеих сторон.
Нос байдарки задрожал, будто мы собирались взбираться на горку, и мощная сила подхватила нас сзади. Мы оказались в невесомости. Перекатились через верхушку глыбы одним неосторожным движением. Я закрыл глаза и закричал, вторя Льюису, присоединяя свой крик к нечеловеческому воплю друга. Легкие мои разрывались от крика; мы на мгновение зависли на высоте метров трех над поверхностью воды. А потом стали падать вниз. Я ожидал злобного, подбрасывающей удара снизу, но нос байдарки соскользнул вниз с непонятной мягкостью, нырнул в бурлящую, разбивающуюся, напоминающую сворачиваемый свиток воду у подножия глыбы. Сильная дрожь сотрясала байдарку по всему ее хребту, отозвалась в моем позвоночнике и в мозгу – ив нем вспыхнуло видение: горящее соломенное чучело, какие-то летящие иголки. А в следующий момент, проскакивая по двум уступам подряд, мы оказались в ровном, зажатом берегами потоке реки. Я слышал свой собственный крик, который завис в столбе водяной пыли над каменной глыбой, которая сверкала бело-голубым, как флаг. Я до сих пор прислушиваюсь к этому крику. А мы уже плыли все медленнее и медленнее, под нами была зеленая вода, байдарка снова обрела вес и плотность, и вода под нами была тяжелой и упругой.
Камни остались позади; впереди нас, на расстоянии метров ста, река изгибалась снова, но порогов не было видно. Я взглянул на Бобби. Он уже начал взбираться назад на свое переднее сиденье. Немного повернул голову в мою сторону – я увидел, как он открывает глаз на той стороне лица, которая была обращена ко мне. Он явно собирался сказать что-то, но не сказал. И я хотел сказать что-нибудь, но промолчал тоже.
Теперь, плывя по спокойной воде, я начал собираться с мыслями, собирать все, что понадобится нам для будущего.
– Вот, сразу позади нас, все и произошло. Ты понял? – спросил я.
Бобби непонимающе посмотрел на меня.
– Нам придется отвечать на всякие вопросы. Когда нас начнут расспрашивать, что да как, надо говорить, что при прохождении вот тех, последних порогов Дрю вывалился из байдарки... Мы все вывалились. Там Льюис и сломал ногу, и мы потеряли вторую байдарку.
– Ладно, – сказал Бобби, но в его голосе не было уверенности.
– Обернись, посмотри вокруг, – продолжал я. – Надо высмотреть что-то на берегу и при рассказе ссылаться на эти детали. Мы выбрались на берег где-то здесь. Самое главное – не дать повода к тому, чтобы Дрю начали искать выше по течению. Поэтому – смотри в оба глаза. Смотри и примечай.
Бобби тупо посмотрел по сторонам, прошелся взглядом по одному и другому берегу, но я видел, что он ничего не замечает и не запоминает.
– Видишь то высокое желтое дерево? – спросил я. – Оно будет нашим главным ориентиром. Дерево и пороги. Особенно этот здоровенный камень, по которому мы проехались. Мы будем вспоминать и то и другое. И все будет в порядке.
Я уставился на желтое дерево и не спускал с него глаз, пока мы проплывали мимо. Я изгонял из памяти все остальные образы и пытался оставить в ней лишь образ этого дерева. Дерево было наполовину мертвым; кора с одной стороны была неровно содрана. Наверное, когда-то в него ударила молния, и огонь выел сердцевину. Это был вполне подходящий ориентир – искалеченное желтое дерево.
– Послушай меня, Бобби, послушай внимательно, – снова заговорил я. – Нам нужно крепко запомнить вот что. Дрю утонул где-то здесь. Я бы сказал – нет, я именно так и скажу, – что лучше всего искать его тело приблизительно там, где мы сейчас. Дрю никогда не доберется сюда оттуда, где остался. Никаких подъездных дорог в том месте, где он лежит, нет. И никто туда не отправится искать его, если только мы этого сами не подскажем.
– Он здесь, – сказал Бобби, поставив руку ко лбу над глазами, чтобы защитить их от солнца. – Он здесь, прямо под нами. Я всем буду это говорить. Это просто.
Это было именно то, что я от него хотел. Льюис молчал: либо он был без сознания, либо у него просто не было сил говорить.
– Мы перевернулись в этих жутких порогах, – сказал я. – Мы даже можем сказать, что перевернулись в тот момент, когда влетели в тучу брызг между теми большими камнями. Мы перевернулись, и Дрю утонул. А наши часы остановились, и мы не можем сказать, когда точно это произошло. Но мы можем сказать, гдеэто было. Где-то недалеко от того желтого дерева.
Бобби выглядел уже не таким усталым.
Я продолжал:
– Это могло произойти именно так. Нам легко поверят, если мы будем твердо помнить, что нужно говорить. Никого – никого, -кто мог бы рассказать что-то другое, не осталось. Только мы! Никто не видел, никто не знает. Если мы не запутаемся в подробностях – все будет в порядке. Все будет нормально – насколько это для нас возможно. Но, по крайней мере, никто не будет больше к нам соваться с расспросами – даже полиция. Не будет никакого расследования, ну ничего! Мы будем сами по себе, и все.
– Надеюсь, так и будет.
– И я тоже. Но как сказал бы Льюис – нам нужно сделать больше, чем просто надеяться. Все в наших руках, дорогуша! Все можно устроить так, как надо. Ну, а теперь расскажи мне, что с ним произошло.
И Бобби рассказал именно так, как я того хотел. Я был доволен, я стал чувствовать себя увереннее. Я уже испытывал меньше страха перед встречей с людьми, перед их вопросами, перед тем, что нам еще предстоит. Неосознанно я уже давно этого страшился.
Я ощущал давящую тяжесть собственного тела, голова немного кружилась, но я чувствовал – чего не чувствовал на протяжении последних нескольких часов, – что еще продержусь. Я все больше отдавал байдарку на волю течению, но чтобы удерживать лодку в нужном направлении, изредка подгребал веслом. Берега по обеим сторонам реки были покрыты лесом. Но это уже были другие леса: не дикие, заросшие подлеском, сцепившиеся ветвями чащобы в районе ущелья, и не мрачные, спокойные заросли перед нами. Все больше ощущалась близость людей. После каждого следующего извива реки я ожидал увидеть признаки присутствия человека.
