Мессия - Старлинг Борис (полная версия книги .txt) 📗

– Она настолько беспокоилась о тебе, что отчет поступил прямо ко мне. Хочешь узнать, что в нем?

"Ничуть", – думает Ред. И разводит руками с деланным равнодушием. Комиссар не открывает папку. Очевидно, заключение он прочел внимательно.

– В нем говорится, что ты испытываешь стрессовые нагрузки, граничащие, я цитирую, с "совершенно невыносимыми". По мнению психолога, твоя самооценка страдает из-за невозможности добиться адекватного результата. Психотерапевт утверждает, что, если ты не сбавишь обороты, это может повлечь за собой нервный срыв.

– Это смешно.

– Ой ли?

– Да, именно так. Причем замечу, что с ее замечаниями насчет самооценки и уровня стресса я в принципе согласен. Тут она права, да и не нужно быть гением психиатрии, чтобы до этого додуматься. Но ни о каком нервном срыве не может быть и речи. Любые предположения, будто что-то подобное может случиться со мной, просто абсурдны.

Комиссар прокашливается.

– Ты не против того, чтобы тебя перебросили на другие проекты?

– Против!

Ответ слишком поспешен и звучит чересчур эмоционально.

– Почему?

– Это было бы непродуктивно.

– Это может спасти твое здоровье.

– С моим здоровьем все в порядке. Во всяком случае, в той степени, чтобы оно позволяло мне работать. К тому же с моим отстранением от дела шансы на поимку этого человека основательно уменьшатся.

– Нельзя сказать, чтобы группа под твоим руководством прославилась в ходе этого расследования.

Попадание в точку. Ред морщится.

– Да, похвастаться пока нечем. Но у нас хорошая команда, и мы доверяем друг другу. Убийца мастерски заметает следы, в этом он силен. Чертовски силен. Честно признаюсь, с таким мне еще сталкиваться не приходилось. И я готов поручиться, что никто другой на нашем месте не добился бы большего успеха. Моя команда и я – это лучшие люди, имеющиеся в наличии. Если убрать меня – да любого из нас, – команда развалится и придется начинать с нуля.

Ред молча смотрит на зеленое пресс-папье и коричневую обложку конверта, пока комиссар размышляет. Зеленое и коричневое. Цвета природы.

– Хорошо, Ред. Я поверю тебе, хотя сам, должен заметить, смотрю на это иначе. Однако тебе придется согласиться на более частые консультации, чем обычная ежеквартальная проверка.

– Насколько частые?

– Ежемесячные.

"Ненавижу психотерапевтов, – думает Ред. – Никто из этой своры не в состоянии проговорить со мной и пяти минут, не помянув, к месту и не к месту, моего братца. Видеться с ними четыре раза в год – это уже хреново, а если двенадцать раз, так и вовсе сдохнуть легче. Но, с другой стороны, какой у меня выбор? Или подчиниться, или потерять дело".

– Ладно.

– И если они придут к выводу, что тебя лучше перевести, я без колебаний последую такой рекомендации.

Ред молчит.

Комиссар встает, давая понять, что беседа подошла к концу. Он провожает Реда к двери и обращается к нему, когда тот уже взялся за дверную ручку:

– Пойми, я не меньше тебя хочу, чтобы убийца был найден. Но вовсе не хочу, чтобы для тебя его поиски закончились дурдомом. До свидания, Ред. Держи меня в курсе.

Когда Ред направлялся к Парксайду в прошлый раз, борясь со своей совестью, он пребывал в почти сверхъестественном возбуждении, и все – детали, звуки, образы – воспринималось им с нервической отчетливостью. На сей раз он действует как будто на автопилоте. Смутно осознает, что идет по тротуару, сворачивает, когда нужно, налево и направо, но почти ничего не видит и не слышит. А подойдя к полицейскому участку, спохватывается, чуть ли не удивляясь тому, что там оказался.

За конторкой дежурного никого нет. Несколько мгновений Ред стоит неподвижно, стараясь взять себя в руки. Создается впечатление, будто решение признаться полностью его опустошило. Он ни о чем не думает, ничего не чувствует. Не повторяет слова, которые собирается произнести. Не испытывает мандраж. Ничего.

Отвернувшись от конторки, Ред бросает взгляд на доску объявлений на дальней стене. Единственное объявление, не закрытое наполовину другими, прикнопленными позже, – как раз о том ДТП. Просьба к свидетелям откликнуться, с указанием времени и места происшествия.

В любой момент появится полисмен, он признается ему во всем, примет заслуженное наказание и начнет жизнь заново. Так почему же он ни черта не чувствует? Откуда такое безразличие?

– Да, сэр.

Прозвучавший голос заставляет Реда вздрогнуть. Он отворачивается от доски объявлений и смотрит на человека, который только что, словно по волшебству, материализовался за конторкой. Молодой констебль, немногим старше Реда. Лет, наверное, двадцати с небольшим. Совсем молодой, вокруг челюсти у него следы юношеских прыщиков. Бодрый и энергичный.

Осанка констебля – он стоит прямо, но не так, будто аршин проглотил, – наводит Реда на мысль, что этот парень любит свою работу. Любит, поскольку верит, что занят нужным и важным делом.

Ред подходит к конторке. От его безразличия не осталось и следа. Теперь он точно знает, что хочет сказать. И говорит:

– Я бы хотел поступить на службу в полицию.

Понедельник, 21 сентября 1998 года

Кит Томсон стоит на середине приставной лестницы и неторопливо, кругами, водит по окну губкой, наблюдая за тем, как растекаются белые потеки пены, после чего быстро проводит по ним резиновым скребком, и они разделяются полоской чистого стекла, подобно тому как расступилось Красное море по велению Моисея.

Сетчатые занавески с внутренней стороны окон мешают Киту заглянуть вглубь комнаты. Он огорченно цокает языком.

При этом Кит вовсе не вор-форточник, высматривающий добычу, и не извращенец – хотя за более чем пятнадцать лет работы мойщиком окон ему довелось повидать немало обнаженных женщин в домашней обстановке. Правда куда более прозаична – Киту просто нравится видеть, как живут другие люди. Даже статичное зрелище пустой комнаты – журналы, книги, картины, пепельницы – способно немало рассказать о хозяевах.

Кит воображает себя детективом, способным на основании всего лишь нескольких деталей воссоздать целую историю жизни. Пребывающие в постоянном раздражении семьи, в которых родители постоянно кричат на детей и друг на друга. Молодые пары, только начавшие жить вместе и еще переживающие это как романтическое приключение. Неженатые молодые люди, пьющие пиво и похваляющиеся своими сексуальными подвигами. Одинокие особы за тридцать, старающиеся не признавать тот факт, что брак уже обошел их стороной – или, если не обошел, обдумывающие такие формы экономического и эмоционального сосуществования, в которых хоть что-то устраивает обе стороны. Кит Томсон – суперсыщик. Конечно, ему случается, и нередко, ошибаться, но он об этом не знает, да ему и все равно. Мытье окон – едва ли самое интеллектуальное из занятий, и ментальные блуждания позволяют разогнать скуку, пока Кит находится на лестнице.