Второго шанса не будет - Кобен Харлан (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Речь идет о событиях в доме Сайдмана?
– Так точно, сэр.
Писцилло нахмурился:
– Вы полагаете, между случайной смертью Джерри Кэмпа и похищением Тары Сайдман есть какая-то связь?
«Внимание, – подумал Тикнер, – внимание».
– Именно это мне и предстоит выяснить.
– Не предстоит, агент Тикнер.
Тикнер не пошевелился.
– Если вам удастся найти связь между Рейчел Миллз и событиями, произошедшими в доме Сайдмана, что ж, так тому и быть. Ищите доказательства ее причастности к этому делу. Но смерть Кэмпа тут ни при чем, о ней можете забыть.
– А может быть, и при чем.
– Нет, – отрезал Писцилло. – Ничего общего.
– Однако же…
– Агент Тикнер!
– Да, сэр?
– Я просматривал документы по делу Сайдмана. Более того, я лично расследовал обстоятельства гибели Джерри Кэмпа. Он был моим другом. Ясно?
Тикнер промолчал.
– И я вполне разделяю заключение, что его гибель явилась результатом трагической случайности. А это, агент Тикнер, означает, – Писцилло нацелил толстый палец прямо ему в грудь, – что и вы его разделяете. Я ясно выражаюсь?
Взгляды собеседников скрестились. Тикнер был отнюдь не дурак. И ему нравилась его работа. Он хотел подняться по служебной лестнице. Поэтому вряд ли стоит огорчать такого влиятельного человека, как Писцилло. Словом, Тикнер первым отвел взгляд:
– Так точно, сэр.
Писцилло удовлетворенно хмыкнул и взялся за перо.
– Тара Сайдман исчезла более года назад. Есть ли какие-нибудь свидетельства того, что она до сих пор жива?
– Никак нет, сэр.
– В таком случае мы этим делом больше не занимаемся. – Писцилло вновь принялся писать, давая понять, что аудиенция окончена. – Пусть местные органы работают.
Нью-Джерси по плотности населения лидирует среди других штатов, что никого не удивляет. Здесь много городов и пригородов, развитая индустрия. И это тоже никого не удивляет. Помимо того, Нью-Джерси называют Садовым штатом: здесь полно сельских мест. А вот это уже людей удивляет.
Еще до того, как мы пересекли городскую черту Хантерсвилла, признаки жизни – я имею в виду жизни человеческой – начали сходить на нет. Домов становилось все меньше. По дороге нам попался лишь один универмаг, да и тот запертый. На протяжении последних трех миль мы сменили шесть дорог. Дома исчезли вовсе. Как и машины.
Мы оказались в лесной чаще. Я сделал очередной поворот (последний), и машина поползла вверх по склону холма. На дорогу – довольно далеко впереди, опасности сбить не было – выскочил олень, четвертый по счету за последние несколько минут. Мне подумалось: «Может, не случайно городок назван Хантерсвиллом, то есть Охотском».
– Это должно быть где-то слева, – сказала Рейчел.
Несколько секунд спустя я заметил почтовый ящик. Я сбросил скорость, однако ни дома, ни вообще какого-нибудь строения видно не было. Кругом деревья.
– Давай дальше, – сказала Рейчел.
Все ясно. Нельзя же просто подъехать к дому и представиться. Через четверть мили я обнаружил небольшую развилку. Я затормозил, выключил двигатель. Сердце стучало, как паровой молот. Было шесть утра. Светало.
– Оружием пользоваться умеешь? – осведомилась Рейчел.
– Стрелял в цель из отцовского «смит-и-вессона».
Рейчел сунула мне пистолет. Я посмотрел на него так, словно у меня появился шестой палец. Рейчел тоже вооружилась.
– А этот-то где достала? – Я указал на револьвер.
– Около твоего дома. Похоже, принадлежал убитому.
– О Боже!
Рейчел пожала плечами, словно говоря: никогда не знаешь, как дело обернется. Я вновь посмотрел на пистолет у себя в руке, и меня вдруг осенило. Не из этой ли штуковины стреляли в меня? И убили Монику? На этом я остановился. Времени заниматься подобной ерундой явно не оставалось. Рейчел уже вышла из машины. Я последовал за ней. Мы двинулись сквозь заросли. Дорожки не было. Приходилось пробираться на ощупь. Рейчел шла впереди. Она сунула оружие в задний карман брюк. Я почему-то не последовал ее примеру, решил: «Пусть лучше пистолет будет в руках». Выцветшие объявления призывали не заходить в частные владения. Частица НЕ была выделена огромными буквами и жирным шрифтом – предосторожность, с моей точки зрения, явно избыточная.
Мы подошли к месту, где, судя по всему, должна была начаться подъездная дорожка. Так оно и оказалось. Теперь у нас появилась путеводная звезда. Мы двинулись вдоль незаасфальтированной дорожки – по сути, просто тропинки. Несколько минут спустя Рейчел остановилась. Я едва не врезался в нее. Она указала куда-то вперед.
Строение.
Оно было похоже на сарай или амбар. Теперь следует быть осторожнее. Пригибаясь и стараясь не высовываться, мы перебегали от дерева к дереву. Мы не говорили ни слова. Через какое-то время я услышал музыку. Вроде бы в стиле кантри; впрочем, я не знаток. Впереди показалась пашня. Строение – действительно сарай, только полуразрушенный. А помимо него – то ли фермерский дом, то ли большой трейлер.
Мы вышли на опушку и, прижимаясь к стволам деревьев, принялись озираться. Во дворе стоял трактор. Прямо перед домом – светлая спортивная машина, по виду «камаро», с широкой черной полосой на капоте.
Мы находились от дома не менее чем в пятидесяти ярдах. Трава достигала коленей. Рейчел достала оружие. А я и не убирал. Она опустилась на землю и по-пластунски поползла в сторону дома. Я – следом. Если судить по телевидению, занятие это не трудное. Опустил задницу и дуй себе на здоровье. На протяжении первых десяти футов это действительно так. Но затем дело усложняется. Болят локти. Трава забивается в рот и ноздри. (Хорошо, что я не страдаю сенной лихорадкой и не подвержен разным там аллергиям.) Все время на что-то натыкаешься. Кусают комары и тому подобная нечисть.
Звуки музыки теперь доносились отчетливее. Певец – со слухом дела у него обстояли явно неважно – жаловался на горькую судьбину.
Рейчел остановилась. Я догнал ее и лег рядом.
– Все в порядке? – прошептала она.
Я кивнул, тяжело отдуваясь.
– Когда проникнем внутрь, возможно, придется действовать, – сказала Рейчел. – Нельзя, чтобы ты выбился из сил. Если хочешь, можем двигаться помедленнее.
Я замотал головой и пополз вперед. Замедлять ход я никоим образом не собирался. Замедление просто не входило в программу. Мы приблизились к дому. Машина была теперь намного виднее. К багажнику прилипла грязь, но серебристый силуэт весьма аппетитной девицы проступал отчетливо. На бампере белела приклеенная полоска бумаги с надписью: «Оружие людей не убивает, но явно облегчает это занятие».
Залаяла собака. Мы замерли, хотя зачем? Все равно были почти на виду.
Собаки лают по-разному. Одно дело – недовольное ворчание избалованной болонки, или дружелюбный оклик золотого ретривера, или невинное повизгивание домашнего любимца. И совсем другое – хриплое, злобное, яростное рычание дворового цербера.
Именно такой лай сейчас и раздавался.
Не то чтобы я особо боялся собак. К тому же я был вооружен, да и стрелять в собак гораздо проще, чем в людей. Но лай мог привлечь внимание обитателя дома. В общем, мы застыли на месте. Минуту-две спустя лай оборвался. Мы не спускали глаз с двери, хотя определенного плана действий на случай, если на пороге кто-нибудь появится, у нас не было. Предположим, нас засекут. Стрелять мы не имеем права, ведь нам еще ничего не известно. Тот факт, что звонок на мобильник убитого был сделан из дома Верна Дейтона, сам по себе ни о чем не говорит. Здесь моя дочь или нет – тоже большой вопрос.
Короче, мы не знаем ровным счетом ничего.
Во дворе валялись автомобильные колпаки, от которых отражались лучи восходящего солнца. Заметил я и кучу зеленых коробок. Что-то в них привлекло мое внимание. Забыв об осторожности, я направился к ним.
– Не торопись, – прошептала Рейчел.
Но мне не терпелось. Мне надо было получше присмотреться к этим коробкам. Что-то… А что именно, я никак не мог понять. Я подполз к трактору, притаился за ним и, высунув голову, снова пригляделся к ним. Вот теперь все видно. Они действительно зеленые. И еще на них изображен улыбающийся малыш.
