Сад костей - Герритсен Тесс (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

Эдвард пожал плечами.

— Многие женщины умирают от нее. В этом месяце больше, чем обычно.

— И большинство из них лечил доктор Крауч, — тихо проговорил Венделл, а затем снова уставился на огонь.

Они услышали, как на лестнице загрохотали тяжелые шаги. В дверях гостиной возник доктор Сьюэлл, его мощная фигура загораживала весь проем. Оглядев трех молодых людей, сидевших в гостиной, он сказал:

— Вы, господин Маршалл! И господин Холмс тоже. Вы оба подниметесь наверх.

— Сэр? — не понял Норрис.

— Мне нужно, чтобы вы удерживали пациента.

— А как же я? — спросил Эдвард.

— Господин Кингстон, вы уверены, что готовы к этому?

— Я… я думаю, да, сэр.

— Тогда идемте с нами. Вы наверняка нам понадобитесь.

Трое молодых людей стали подниматься по лестнице вслед за доктором Сьюэллом, ужас Норриса усиливался с каждым шагом — он догадывался, что сейчас произойдет. Пока Сьюэлл быстро вел их по коридору второго этажа, мимо Норриса мелькали висевшие на стене семейные портреты — целая галерея выдающихся господ и красивых дам.

Они зашли в комнату Чарлза. Солнце уже садилось, в окне пылал прощальный свет зимнего дня. Вокруг кровати горело пять ламп. В центре лежал бледный, как привидение, Чарлз, его левую руку скрывал кусок ткани. В углу сидела напряженная мать — ее руки, лежавшие на коленях, были крепко сцеплены, в глазах светился ужас.

Доктор Гренвилл, устало и покорно склонив голову, стоял возле кровати племянника. На столе посверкивали выложенные в ряд хирургические инструменты — ножи, пила, шелковые нити, турникет. Чарлз захныкал.

— Матушка, прошу вас, — прошептал он. — Не позволяйте им. Элиза в отчаянии взглянула на брата.

— Нет ли другого способа, Олдос? Возможно, завтра ему станет лучше! Если бы мы могли подождать…

— Если бы он показал нам свою руку раньше, — отозвался Гренвилл, — может, я и смог бы остановить этот процесс. Пустив кровь с самого начала, я, возможно, отвратил бы заражение. Но сейчас уже слишком поздно.

— Он сказал, что порез был совсем маленьким. Ничего особенного.

— Я видел мельчайшие раны, которые начинали гнить и превращались в гангрену, — заметил Сыоэлл. — Когда это случается, больше ничего не остается.

— Матушка, прошу вас. — Чарлз перевел встревоженный взгляд на своих коллег. — Венделл, Норрис… не позволяйте им сделать это. Не позволяйте!

Норрис не мог ничего обещать — он знал, что придется сделать. Взглянув на нож и хирургическую пилу, он подумал: «Господи Боже мой, я не хочу при этом присутствовать». Однако не двинулся с места, потому что знал: его помощь необходима.

— Дядюшка, если вы отрежете ее, — проговорил Чарлз, — я никогда не стану хирургом!

— Я хочу, чтобы ты принял еще морфия, — сказал Гренвилл, приподнимая голову племянника. — Давай-ка, выпей.

— Я никогда не стану таким, как вы хотите!

— Выпей это, Чарлз. До дна.

Откинувшись на подушку, Чарлз тихо всхлипнул.

— Я всегда хотел только одного, — простонал он. — Чтобы вы мной гордились.

— Я горжусь тобой, мальчик мой.

— Сколько вы ему дали? — осведомился Сьюэлл.

— Уже четыре дозы. И больше дать не решаюсь.

— Тогда, Олдос, давайте приступим.

— Матушка, — умолял Чарлз.

Поднявшись на ноги, Элиза в отчаянии потянула брата за руку.

— Разве нельзя подождать еще день? Прошу тебя, всего один день!

— Госпожа Лакауэй, — обратился к ней доктор Сьюэлл, — через день может быть слишком поздно.

Он поднял ткань, обнажив невероятно распухшую руку Чарлза. Она раздулась, словно воздушный шар, и приобрела. зеленовато-черный оттенок. Даже со своего места Норрис ощущал запах гниющей плоти.

— Мадам, это уже не просто рожистое воспаление, — сказал Сьюэлл. — Это мокнущая гангрена. Ткань омертвела, и за то недолгое время, пока я был здесь, еще больше припухла, наполнившись ядовитым газом. Краснота уже поползла вверх по руке, к локтю, а это значит, что заражение распространяется. К завтрашнему дню оно наверняка перекинется на плечо. И тогда уже ничто, даже ампутация, не обезвредит его.

Не отводя пораженного взгляда от Чарлза, Элиза прижала руку ко рту.

— Значит, больше ничего нельзя сделать? Нет никакого другого способа?

— Я много раз сталкивался с подобными случаями. У меня были пациенты с раздробленными и простреленными конечностями. И я понял: если появилась мокнущая гангрена, времени осталось немного. Я неоднократно откладывал операции и всегда сожалел об этом. Я понял: лучше ампутировать раньше, чем позже. — Он немного помолчал, потом заговорил чуть тише и мягче: — Потеря руки — еще не потеря души. Будем надеяться, мадам, что сын останется с вами.

— Он мой единственный ребенок, — сквозь слезы прошептала Элиза. — Я не могу его потерять, иначе — клянусь! — я умру.

— Никто из вас не умрет.

— Вы обещаете?

— Мадам, наши судьбы — в руках Божьих. Но я буду очень стараться. — Умолкнув, доктор Сьюэлл взглянул на

Гренвилла. — Возможно, будет лучше, если госпожа Лакауэй выйдет из комнаты.

Гренвилл кинул.

— Иди, Элиза. Пожалуйста.

Она на мгновение задержалась, с тоской глядя на сына, под действием наркотика его веки медленно опускались.

— Олдос, не дай случиться беде, — попросила Элиза брата. — Если мы его потеряем, никто больше не утешит нас в старости. Никто не сможет заменить его.

Сдерживая рыдания, она вышла из комнаты. Сьюэлл обратился к трем студентам-медикам.

— Господин Маршалл, советую вам снять сюртук. Будет кровь. Господин Холмс, задерживайте правую руку.

Господин Кингстон — ноги. Господин Маршалл и доктор Гренвилл возьмут на себя левую руку. Даже четырех порций морфия будет недостаточно, чтобы облегчить боль, и он будет сопротивляться. Для удачной операции необходимо полное обездвиживание пациента. Единственный милосердный способ — действовать быстро и решительно. Вы поняли меня, джентльмены?

Студенты кивнули.

Норрис молча снял сюртук и повесил его на стул. Затем встал слева от Чарлза.

— Насколько это возможно я постараюсь сохранить конечность, — пообещал доктор Сьюэлл, подкладывая под руку Чарлза простыни, чтобы кровь не испачкала пол и матрац. — Но, боюсь, запястье сохранить не удастся — заражение продвинулось слишком далеко. В любом случае, некоторые хирургические светила — например, доктор Ларрей [6] — считают, что предплечье лучше отнимать повыше, там, где оно мягче. Это я и собираюсь сделать. — Повязав фартук, Сьюэлл взглянул на Норриса: — Господин Маршалл, ваша роль будет самой важной. Поскольку вы кажетесь мне наиболее сильным и уравновешенным из всех, я хочу, чтобы вы удерживали предплечье чуть выше того места, которое я надрежу. Задача доктора Гренвилла — удерживать кисть. Когда я приступлю к работе, он будет осуществлять пронацию и супинацию [7] предплечья, чтобы я мог добраться до всех структур. Сначала отрезаем кожу, потом отделяем ее от фасции. После разделения мышц нужно будет установить расширитель, чтобы я мог видеть кости. Все понятно?

Норрис с трудом сглотнул — в горле у него пересохло.

— Да, сэр, — пробормотал он.

— Спасовать будет нельзя. Если это выше ваших сил, говорите сразу.

— Я смогу.

Сьюэлл смерил его долгим, тяжелым взглядом. Затем, удовлетворившись, потянулся за турникетом. В его глазах не промелькнуло ни тени опасения, ни искры сомнения по поводу того, что он собирался сделать. Во всем Бостоне не было хирурга лучше, чем Эраст Сьюэлл, его уверенность чувствовалась во всем, даже в том, как умело он закрепил турникет на плече Чарлза, чуть выше локтя. Сьюэлл наложил подушечку на плечевую артерию и безжалостно закрепил жгут, прекратив приток крови в плечо.

Чарлз очнулся от своего наркотического сна.

— Нет, — застонал он. — Прошу вас.

— Займите свои места, господа.

Схватив левую руку Чарлза, Норрис крепко прижал его локоть к краю матраца.