Современный итальянский детектив. Выпуск 2 - Раццини Вьери (книги онлайн полные версии txt) 📗
Джордж поблагодарил Матильду за предложенный кофе.
— Я выпью с удовольствием, а Луке — ни-ни. А то сам всю ночь не спит и мне не дает. — Старик лукаво ей подмигнул.
Матильду передернуло от такой откровенной непристойности. Со времени их недавней встречи в Импрунете англичанин явно осмелел. Интересно, что у него на уме. Непонятно зачем, он вдруг начал рассказывать длинноволосому о давней дружбе с Нанни и Матильдой, потом переключился на искусство, уверял, что люди перестали его понимать.
— А вот про Энеа этого не скажешь, у него тонкая, чувствительная душа. Он мог бы стать великим мастером. Энеа, ты еще не бросил резьбу по дереву?
Энеа неопределенно мотнул головой.
— Тебе бы надо вырезать голову Луки. Правда в нем есть что-то от ангелов Мелоццо да Форли? — Он провел рукой по шее юноши. — Ты не покажешь нам свои работы?
Энеа начал было отнекиваться, но, взглянув на мать, внезапно передумал и повел гостей в мастерскую.
Матильда вздохнула с облегчением, когда они вышли. Перед этим она предупредила их, что идет спать, и распрощалась. Но в спальне уселась на кровать и стала напряженно прислушиваться к тому, что происходит наверху. Локридж наверняка преследует какую-то цель, иначе зачем ему врываться в их жизнь после стольких лет? Эта мысль не давала ей покоя.
Она и представить себе не могла, что целью прихода англичанина был всего-навсего шантаж.
— Ай-яй-яй, нехорошо прятаться от друзей! — корил он Энеа. — От тебя я этого никак не ожидал! Неужели ты такой же, как все: когда что-то надо — прибегают, а нужда отпала — их и след простыл? Буду счастлив, если ты рассеешь мои подозрения.
Джордж взгромоздился на стол и небрежно перебирал сложенные стопкой книги. Лука, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, бесцеремонно разглядывал Энеа.
— На сей раз помощь нужна мне, — продолжал Локридж. — Ты знаешь, как я рисковал ради нашей дружбы, теперь твой черед отплатить мне тем же.
— Если речь идет о коллекции, то я больше не могу, — ответил Энеа. — Рано или поздно мама что-нибудь заподозрит. Мы так привязаны к нашим картинам и ко всему…
— Да брось, — перебил англичанин. — Разве не ты сам проповедовал теорию эмоционального отчуждения от вещей? Человек сполна насладился их красотой, значит, они уже выполнили свою миссию — это твои слова. Да вот, кстати, о красоте… У вас в Импрунете висит один пейзажик Аббата — помнишь, тот, с лодкой на Арно? Ты никогда не любил такую манеру живописи, и, думаю, тебе ничего не стоит его уступить… — Локридж, как правило, избегал глагола «продать». — А один коллекционер, мой знакомый, очень интересуется.
— У меня сейчас неотложные дела в городе, я не могу уехать даже в Импрунету, — возразил Энеа.
— Так ведь это не к спеху, — заверил англичанин. — Совсем не к спеху. Мне он нужен в начале будущей недели, так что у тебя масса времени.
Матильда была на ногах уже больше двух часов, когда услышала шаги в спальне Энеа. Он прошел в ванную, вернулся, и все стихло: делает себе укол, поняла Матильда и велела Саверии поставить на стол кофейник и кувшин с молоком. Как только сын налил себе кофе, она принялась осторожно его расспрашивать:
— Как странно, правда, Энеа? Столько лет о человеке ни слуху ни духу, и вдруг так зачастил! Как ты считаешь, с чего бы это?
— Не знаю, — вяло откликнулся Энеа. — К старости людей тянет на воспоминания. А может, захотелось показать своему молодому другу, в какие дома он вхож.
— Ну нет, — сказала Матильда, — не тот он тип. Ты и сам понимаешь, что это все неспроста.
Энеа вдруг взорвался.
— Чего ты от меня хочешь? Откуда мне знать, что у него на уме? Он, кажется, ваш друг, а не мой, так что это мне впору спрашивать у тебя объяснений!
Матильда проговорила ледяным тоном:
— Ну хорошо, но вовсе незачем повышать голос.
— Я не повышаю голос! — заорал он. — И, между прочим, не лицемерю, как некоторые… Ах, у нас такие друзья! Ах, у нас культурный салон!.. Вот и любуйся теперь на своего друга, а меня оставь в покое!
Матильда остолбенела от такой вспышки. Да он нас ненавидит, подумала она, и меня, и отца, и весь наш дом. Ей опять стало страшно.
Речь Энеа стала почти бессвязной. В конце концов он скомкал салфетку и выбежал, в чем был, на улицу, под частый дождь, зарядивший с раннего утра.
Тут уж Матильда забыла о предмете спора и забеспокоилась о здоровье сына. Ничего не съел, а сейчас еще промокнет и снова заработает себе приступ.
— Как же вы ходите в такую погоду без зонта?
Энеа только что вышел из автобуса на площади Сан-Марко, подгоняемый напиравшей сзади толпой. От запаха мокрой одежды пощипывало в носу, струйки дождя текли по шее за воротник рубашки. Оглянувшись, он увидел Альдо Маццакане; тот с застенчивой улыбкой предлагал ему свой зонт.
— У меня здесь в двух шагах машина. Я могу вас подвезти.
Энеа недовольно поморщился: его начинали раздражать этот елейный голос и эти улыбочки. Он уже готов был отказаться, но спешка и плохая погода сделали свое дело; к тому же, подумалось ему, тот все равно не даст проходу. Энеа позволил увлечь себя к серому автомобилю, уже предчувствуя неприятный разговор.
И не обманулся в своих ожиданиях.
— Надеюсь, у вас с Нандой все хорошо, — негромко заметил Альдо, заведя мотор.
— Превосходно. — Голос Энеа все еще дрожал от нервного напряжения после сцены с матерью. — Вот немного освобожусь, подыщу ей работу, чтобы она окончательно встала на ноги.
Альдо Маццакане словно бы пропустил эти слова мимо ушей и завел странный разговор, выходящий за рамки, которых он обычно придерживался.
— Может, лучше было бы промолчать, оставить все как есть, но для меня это вопрос совести. По-моему, вы слишком доверяетесь Нанде. Ведь она уже и раньше пыталась лечиться. Но это только ухудшало дело.
— Не беспокойтесь, теперь этого не произойдет. Нанда уверена, что сможет бросить наркотики. Если уж на то пошло, вина целиком моя — мне следовало давно пристроить ее на работу.
Альдо сокрушенно покачал головой.
— Поверьте, я был бы рад, чтобы все оказалось, как вы говорите, но, боюсь, вы заблуждаетесь. Она не может отрешиться от лжи, так же как и от этой дряни. Я не удивлюсь, если мы вот тут разговариваем, а она шляется где-нибудь по улицам, выпрашивает себе «дозу».
Энеа рассвирепел.
— И нечему удивляться, когда в трудную минуту с ней рядом был такой тип, как вы! Если человек сбился с пути, легче всего объявить его пропащим. Гораздо труднее попытаться понять, протянуть ему руку помощи. Я скажу Нанде, чтоб держалась подальше от своих так называемых родственников, раз они так о ней отзываются!
Альдо Маццакане испугался: он искренне сочувствовал Энеа, хотел открыть ему глаза, но такой реакции не предвидел. Искаженное злобой лицо побагровело, он словно еще больше раздулся и заполнил собою все свободное пространство в машине.
Но порыв его угас так же мгновенно, как вспыхнул.
— Пойду-ка я, пожалуй, — пробормотал он, отводя глаза. — Пешком мне быстрее.
В тот момент, когда Энеа выходил из машины, рука Матильды тянулась к висевшим на гвоздике ключам от его кабинета. Перед этим она долго боролась с собой, памятуя о рисунке, найденном в прошлый раз наверху. И все-таки решила до конца разобраться, что же происходит с сыном. Визит Джорджа Локриджа — она это чувствовала — как-то связан с его теперешним состоянием, иначе почему он устроил такую истерику?
Матильда собралась опять вторгнуться во владения Энеа в надежде найти какие-то следы, улики, которые бы подтвердили, а может, опровергли бы ее догадки. Но когда она уже зажала в ладони ключи, раздался телефонный звонок. Негромкий — в доме все привыкли к тишине, да и улица за высокой самшитовой изгородью сада была тихая. Потому Матильда до минимума убавила громкость телефона. Но стоило даже этому приглушенному звуку достичь ее ушей, как она содрогнулась и еще несколько секунд стояла, пытаясь прийти в себя.
