Иллюзии «Скорпионов» - Ладлэм Роберт (бесплатные серии книг TXT) 📗
— Это так, — сказал тогда ван Ностранду его гость за коньяком, — но, если мои приказания не выполнялись, у меня всегда имелась возможность уволить того или иного служащего... А этих сукиных сынов я не могу уволить! А, кроме того, я не люблю конфронтации.
— Тогда пусть с ними воюют ваши гражданские помощники.
— Это просто глупо. Люди, подобные мне, приходят и уходят, а всякие правительственные бюрократические структуры остаются. А откуда у них все эти надбавки в жалованью, откуда все эти полеты на военных самолетах на курорты Карибского моря? Можете не утруждать себя ответом, я все это прекрасно знаю.
— Что же тогда делать?
— Ситуация невыносимая, особенно для такого человека, как я... да думаю, что даже и для такого, как вы. Подожду еще месяца три-четыре, а потом подам в отставку по личным мотивам.
— По состоянию здоровья? И это один из лучших в прошлом полузащитников футбольной команды Йельского университета, человек, который подготовил лучшие президентские программы? Никто в это не поверит, тем более в телевизионных программах, финансируемых правительством, постоянно показывают, как вы занимаетесь бегом.
— Шестидесятишестилетний спортсмен, — рассмеялся министр. — Моя жена не любит Вашингтон и обрадуется, что я и о ней проявляю большую заботу.
К счастью для ван Ностранда, министр обороны еще не успел заявить о своей отставке, поэтому он, естественно, был включен в работу группы «Кровавая девочка». Когда ван Ностранд позвонил ему и заявил, что, возможно, существует связь между нынешним заговором с целью убить президента и неким бывшим офицером военно-морской разведки Тайрелом Хоторном, министр поспешил выполнить его просьбу. То, что сообщил ему ван Ностранд, было одновременно и понятным и пугающим, поэтому необходимо было действовать в обход обычных каналов, и главным образом в обход капитана Генри Стивенса, который мог вмешаться. Необходимо было отыскать этого Хоторна и отправить ему срочно письмо... Мир, в котором вращалась террористка Бажарат, охватывал многие страны, и человек, подобный вал Ностранду, хорошо знал этот мир. И если ему через своих посредников и информаторов удалось что-то услышать и узнать, то, ради Бога, следовало оказать ему всю возможную помощь!
— Привет, Говард.
— Нильс! Мне так хотелось позвонить тебе, но ты специально подчеркнул, что не стоит делать этого. Я уже начал терять терпение.
— Прими мои глубочайшие извинения, дружище, но во всем виновато стечение непредвиденных обстоятельств: во-первых, наш геополитический кризис, а во-вторых, личная трагедия, о которой мне трудно говорить... Хоторн получил мое послание?
— Вчера вечером они проявили пленку и отправили нам негативы самолетом, потому что мы решили не пользоваться факсом. Снимки подтвердили получение Хоторном твоего послания. Конверт с твоим письмом был вручен Тайрелу Хоторну в девять двенадцать вечера в кафе отеля «Сан-Хуан». Мы исследовали фотографии на спектрографе и убедились, что это был именно он.
— Очень хорошо. Значит, он свяжется со мной и приедет на встречу, и я молю Бога, чтобы в результате нашей встречи выяснилось что-то ценное для тебя.
— Ты не хочешь сказать мне, в чем тут дело?
— Не могу, Говард, потому что некоторая информация может оказаться неверной, а это навлечет подозрение на честного человека. Могу только сказать тебе, что моя информация основывается на предположении, что этот Хоторн, возможно, является членом международного синдиката «Альфа». Конечно, это может быть абсолютно неверным.
— "Альфа? А что это такое?
— Убийства, мой друг. Они убивают по заданию богатейших клиентов, но, так как уже давно занимаются этими черными делами, им удается избегать расставленных ловушек. Однако в отношении Хоторна нет никаких конкретных доказательств.
— Неужели ты имеешь в виду, что он может работать вместе с этой Бажарат, вместо того чтобы охотиться за ней?
— Эта теория основана на логических умозаключениях и может оказаться совершенно неверной, но об этом мы узнаем сегодня вечером. Если все пойдет, как я наметил, то он прибудет ко мне часов в шесть-семь вечера, и вскоре я узнаю правду.
— Каким образом?
— Я прижму его своими сведениями, и он вынужден будет сознаться.
— Я не могу этого допустить! Окружу твой дом своими людьми!
— Этого нельзя делать ни в воем случае. Если он не тот, за кого себя выдает, то обязательно вышлет вперед разведчиков. Они обнаружат твоих людей, и он не явится ко мне.
— Но ведь тебя могут убить!
— Не думаю. У меня повсюду охрана, и она наготове.
— Но этого недостаточно!
— Вполне достаточно, мой друг. Однако, чтобы чувствовать себя спокойнее, можешь выслать одну машину в выезду на дорогу у моего дома после семи часов. Если Хоторн будет возвращаться назад в моем лимузине, то знай, что моя информация оказалась ложной и тебе не стоит вообще вспоминать о моих словах. Но если моя информация окажется верной, мои люди сами со всем справятся и немедленно свяжутся с тобой. Сам я позвонить не смогу, слишком жесткое у меня расписание. Это будет последний акт патриотизма со стороны старика, который любит эту страну, как никто другой... Но я уезжаю из этой страны, Говард.
— Я не понимаю...
— Несколько минут назад я упомянул о личных трагических обстоятельствах, иначе это и не назовешь. Два катастрофических события произошли одновременно, и хотя я глубоко верующий человек, все равно должен задать вопрос: почему же ты не помог мне, Господи?
— Что случилось, Нильс?..
— Все началось много лет назад, когда я жил в Европе. Мой брак распался... — Ван Ностранд повторил свою печальную историю о любви, незаконнорожденном ребенке, вызвав у нынешнего собеседника такой же ужас, как и у предыдущих. — Я должен уехать, Говард, и, возможно, никогда не вернусь сюда.
— Нильс, мне очень жаль! Как все это ужасно!
— Мы с моей любовью обретем новую жизнь. Все-таки я счастливый человек и ни у кого ничего не прошу. Все дела мои в порядке, отъезд организован.
— Какая потеря для всех нас!
— Но какое приобретение для меня, мой друг. Величайшая награда за все мои годы и скромные заслуги. Прощай, мой дорогой Говард.
Ван Ностранд положил трубку, немедленно представив в воображении опечаленного, жалующегося на собственную судьбу, скучного министра обороны. Однако тут же к нему пришла мысль, что Говард Давенпорт является единственным человеком, кому он назвал имя Хоторна. Ладно, об этом можно будет подумать позже, а сейчас следует решить, какой смертью предстоит умереть Тайрелу Хоторну. Эта смерть будет жестокой и быстрой, но хирургически ТОЧНОЕ, чтобы принести ему максимальную боль. Сначала надо поразить выстрелами самые чувствительные органы, потом разбить в кровь лицо пистолетом и, наконец, воткнуть в левый глаз нож с длинным лезвием. Он будет смотреть на все это, радуясь отмщению за смерть своего возлюбленного, за смерть падроне. Откуда-то издалека до ван Ностранда донеслись голоса, звучащие шепотом во всех коридорах власти... «Настоящий патриот!» «Он как никто был предан Америке!» «Что ему пришлось пережить. А ведь у него было так много собственных проблем». «Он не мог допустить, чтобы существовала угроза нашей стране со стороны этого негодяя Хоторна!» "Не будем распространяться об атом. Нельзя допустить, чтобы возникли какие-то вопросы.
Марс, узнав об этом, без сомнения, воскликнул бы: «Почему? Такие убийства мы за деньги заказываем нашим „семьям“. Почему ты так поступил?»
«Я проявил мудрость змеи, падроне, — без сомнения ответил бы Нептун. — Я ужалил, и мне надо было скрыться в кустах, чтобы меня больше никто и никогда не увидел. Но нашлась бы люди, которые бы поняли, что это дело рук змеи, даже если она была облачена в кожу святого. А кроме того, твои „семьи“ слишком много болтают, ведут переговоры, очень долго все обдумывают. Самый быстрый путь для меня был позвонить высокопоставленному человеку, как бы сомневаясь и высказав только подозрения, и когда они узнают о моей „смерти“, то все будут глубоко скорбеть обо мне, будучи убежденными, что лишились святого человека. Все кончено! Хватит об этом!»
