Черный клинок - ван Ластбадер Эрик (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Лиса обошла вокруг Минако, волоча задние лапы, как бы рисуя на земле некую фигуру.
– То же самое и с будущим. Груз событий увеличивается до бесконечности, до тех пор, пока не станет невыносимо тяжким. Некоторые из нас сходят с ума.
– А как же другие? – спросила Минако. – Ведь должен быть какой-то выход.
Лиса снова улыбнулась своей непередаваемой улыбкой, и Минако поняла, что бабушка ею довольна.
– Да, – сказала лиса. – Есть два выхода. Одним из них воспользовалась твоя мать, эта тупая скотина. Он состоит в том, чтобы закрыть себя от «макура на хирума». Другой выход подразумевает жизнь, полную лжи, обмана и хитрости.
– И надо выбирать из этих двух?
– Да, – кивнула лиса.
– Я хочу, – произнесла Минако, – видеть так далеко, как только возможно.
Кабуто лизнула свой мех с довольным видом.
– Тогда тебе суждены великие дела, дитя мое, – промолвила она, подняв свою треугольную мордочку и пронзая внучку острым взглядом. – Великие и ужасные, ибо, даже несмотря на всю твою силу, тебе встретятся пробелы – отдельные периоды будущего, которые ты не сможешь разглядеть. Возможно, тебе придется иметь дело и с другими случаями, когда ты будешь видеть те или иные грядущие события, но не сможешь их предотвратить. Ну да ладно, ты многого пока не понимаешь. Однако знай: избрав свой путь, ты уже не сможешь отклониться от него. Если дар «макура на хирума» разбужен, его уже никакими силами не вернуть в ту темницу, где он томился прежде.
– Я понимаю, бабушка, – сказала Минако серьезно.
– Верю, внученька, верю, – произнесла Кабуто-лиса, и впервые в ее голосе прозвучала нотка удивления...
Сколько же дней и ночей было в уже длинной теперь жизни Минако, когда она сожалела о решении, принятом ею в то утро на кладбище? Гораздо меньше, чем тех, когда она наслаждалась своей силой. Но как часто ее мучили подозрения, что бабушка хитростью подтолкнула ее тогда к выходу на дар «макура на хирума». И все же, странное дело, ее любовь к Кабуто от этого только возросла.
Минако лежала в полной темноте, прислушиваясь к едва доносящемуся шуму деревьев и ночным звукам. Разум ее снова отключился от действительности.
Перед ней возник образ Юджи. И тут, впервые с тех пор, как сын был маленьким мальчиком, когда она решила изолировать его от «Тошин Куро Косай», Минако испытала страх за него. Но вслед за этим почувствовала его разум и разум Оракула, и это чувство придало ей уверенности. На какое-то время она позволила себе отдаться тому душевному подъему, который сопутствовал созданию биокомпьютера. Разумеется, он еще несовершенен, а его потенциал до конца неизвестен даже ей. Но она верила, что ее дети, Юджи и Хана, преодолеют последнее препятствие и это создание заработает на полную мощность. Разве это не причина для душевного подъема? Хотя Оракул с самого начала и создавали Юджи и Хирото, все-таки это была она, Минако, кто убедил Юджи в целесообразности этого дела, подтолкнул его к работе над ним, поддерживал в те моменты, когда неудачи грозили сорвать проект. Что же будет теперь, когда Оракул готов и функционирует?
Неожиданно Минако села, схватившись за живот. На какой-то миг она испугалась, что ее вырвет. Ее охватил внезапный, необъяснимый страх. Будущее оказалось закрытым для нее, и она поняла предупреждение. Ее дар позволял ей видеть фрагменты будущего, но не все они в дальнейшем воплощались в реальность. И вот возник пробел, недоступный для ее видения, и это обеспокоило ее. Может быть, это тот самый единственный просчет, который окажется роковым для них всех?
Теперь ей казалось, что она чувствует, как давит на плечи груз, который она несла все это время. Но ведь и ей пришлось ходить по лезвию ножа с того самого момента, как она сознательно решила пойти против злоупотребления силой Достопочтенной Матерью.
Казалось, что Достопочтенная Мать каждый день придумывает что-то новое. Не удовлетворяясь уже физическим уничтожением тех, кто противостоит ее власти, она вознамерилась открыть новые способы усиления своих и без того огромных способностей к «макура на хирума». Минако, прожившая достаточно долгую жизнь, чтобы уметь разбираться в таких вещах, прекрасно понимала, что дар «макура на хирума», которым обладает Достопочтенная Мать, оказался слишком силен и что та окончательно свихнулась. Долг Минако требовал остановить ее любой ценой, а для этого необходимо было оружие, способное испепелить Достопочтенную Мать, независимо от того, успеет ли она или не успеет воспользоваться грозной силой «макура на хирума».
Откровение пришло к ней два года назад, когда вдруг вспыхнул ослепительный свет, повергший ее на колени и заставивший предположить его божественное происхождение. Именно тогда в ее мыслях занял место Человек без лица – Вулф Мэтисон.
Суббота выдалась пасмурной и хмурой. Погода вконец испортилась. Мертвенно-бледные вспышки молний то в дело сверкали над макушками густых крои деревьев. Вскоре полил дождь, и его крупные капли громко, как град, забарабанили по асфальтовым дорожкам и оконным рамам.
Стиви позвонил муж, и, едва рассвело, она укатила в город, чтобы решить какой-то важный для него вопрос, пообещав вернуться к обеду.
Вулф намеревался спать весь день, но ему не спалось. Хотелось вернуться к себе в офис и возобновить расследование дела, способного вызвать резонанс глобальных масштабов.
Порывшись в стенном шкафу, он отыскал макинтош, явно принадлежавший блудному Мортону, и отправился к «Джорджику». В такую погоду дома по ту сторону пруда различить довольно трудно, сколько ни всматривайся. Вулф, однако, разглядел вдали очертания гнезда цапли-рыболова на деревянном шесте. В этот момент изящная птица, темная от дождя, оказалась рядом с гнездом. Она принесла в клюве пучок прутиков и принялась старательно укладывать их, устраняя повреждения, нанесенные непогодой.
Пристроившись под деревом, Вулф смотрел невидящим взглядом на серые воды. Что же делать? Когда же отыщется Чика? По правде говоря, он понятия об этом не имел. Чувствовал лишь, что какая-то часть его "я" противится тому, чтобы выслеживать девушку. Ну а что, если она виновна во всех этих смертях – Аркуилло, Джуниора Руиза, Моравиа и Аманды? Конечно, все было бы гораздо проще, если бы он точно знал, что убийца – Сума. Но уверенности в этом не было. Более того, улики, хотя и косвенные, указывали на Чику. Обнаруженный им в вещевом отделеньице черного «Файерберда-87» обрывок опаленной огнем, но не обуглившейся декоративной ткани, которую Чика использует в своих скульптурах, недвусмысленно указывал на ее причастность к убийству. С другой стороны, его могли специально подбросить на место преступления. Или это пустая мысль, бессознательная попытка выгородить Чику? Все может быть, но поспешные выводы всегда опасны.
Вулф давно привык к туманным и запутанным делам, из которых, в общем-то, и состоит работа детектива. Но тут он столкнулся с чем-то иным, непривычным. И все из-за Чики, точнее, из-за его влечения к ней, которое давало о себе знать, поселившись в нем, как некое живое существо, самостоятельное и требовательное.
Но лучше уж размышлять о своем влечении в этой женщине – возможно, убийце, врагу, члену общества Черного клинка, – чем слишком долго задумываться над тем, что связано с огнем, сжегшим Аркуилло изнутри и превратившим его лицо в горящую массу.
Он уже много времени провел у пруда, впитывая в себя запахи весны, вслушиваясь в поскрипывание деревьев, в крики чаек и плеск воды. Его пальцы побелели от холода, а в травмированной ноге зашевелилась боль. Вздохнув, он поднялся и нехотя побрел в дом.
Через какое-то время Вулф услышал, как в дому подъехала машина. Он приблизился к окну, обращенному к главному входу. Уже почти стемнело, в доме горел свет, зажженный автоматическим реле. Вулф включил наружные фонари. Из отступившего сумрака выплыл подъездной путь с потрескавшимся асфальтовым покрытием, дорожка из мшистых камней, ведущая к парадной двери со старинными бронзовыми светильниками по обе стороны.
