Еще жива - Шарай Владислав (читаемые книги читать txt) 📗
Внезапно Эсмеральда прекращает сопеть носом и начинает нервно ерзать копытом по полу.
Все мое тело сковывает напряжение. Даже ребенок становится неподвижен. Мелькает мысль: как жаль, что ему придется явиться в мир, где нет надежды на нормальную жизнь, нет даже видимости безопасного существования.
Слово вползает вместе со зловещим сквозняком из-под синей двери:
— Отбросы.
Насмешка.
Если бы не нервное возбуждение ослицы, я бы смогла убедить себя, что мой ум изготовил это слово, пользуясь моими страхами в качестве инструментов.
Кто-то там, снаружи. Мясницкий нож непривычной тяжестью напоминает мне о своей готовности быть использованным, если возникнет необходимость.
Стена вжимается мне в спину, когда я делаю медленный шаг ей навстречу. Сила притяжения совершает свое чудо, опуская меня на пол. Мои кости хрустят с признательностью. Отсюда мне видны оба окна и входная дверь. Другого пути войти или выйти нет. Я прижимаю шоколадный батончик к животу и жду, когда стемнеет.
Минуты бегут одна за другой. Они жмутся друг к другу, скапливаясь в часы. Не знаю, сколько их, но солнце медленно двигается по небу.
Жара усиливается, но здесь, внизу, на бетонном полу, я ощущаю прохладу земли, проникающую сквозь кожу. Когда Эсмеральда выбрасывает свой переваренный овес, я стараюсь не замечать вони.
Жду, наблюдаю, прислушиваюсь.
В конце концов приближается ночь, сгоняя солнце с его величественного трона. Встаю и я. На протяжении нескольких часов не было никаких звуков, кроме тех, что обычно производит природа. Нет больше насмешливых шепотков и непонятных вздохов. Однако я не верю этому спокойствию и понимаю, что мы должны уйти под покровом темноты. И я надеюсь, что это будет достаточно безопасно.
По правде говоря, я могла бы не брать с собой Эсмеральду, совершать свое путешествие, не обременяясь заботой о ком-либо, кроме себя. Но в ее обществе не так одиноко. Все, кто мне был небезразличен, один за другим ушли из моей жизни, и теперь я чувствую какую-то странную связь с этим животным. Пожалуйста, пусть мне удастся уберечь его.
Мы потихоньку выбираемся из здания на пустынную дорогу. Мне приходится держаться за уздечку, поскольку без освещения я не вижу пути назад, в кусты. Подвергать себя риску падения нельзя. Кто бы ни был там, он наверняка наблюдает за мной. Все, что я могу сейчас сделать, — это усложнить ему задачу, спрятавшись в тени. Пекарский ухват с длинной ручкой словно магический посох в моих руках.
Сначала легкий ветерок шевелит опавшую листву, и я радуюсь тихому шелесту, так как он заглушает наши шаги. Но вскоре ветер затихает, и мы, проделав небольшой путь по дороге, остаемся без прикрытия.
Я останавливаюсь и через мгновение улавливаю эхо чьих-то шагов. За нами кто-то следует. Или преследует, есть ли разница? Второе вселяет чувство тревоги, в то время как первое говорит: «Ну-ка, давай подождем и посмотрим, чем все обернется». В любом случае мне это не нравится, как не нравится это и моей центральной нервной системе. Она стреляет адреналином, как будто мое тело — это тир.
Развернувшись на каблуках ботинок, я всматриваюсь в непроглядную тьму.
Краем глаза я улавливаю какое-то незначительное движение, как будто насекомое, обнаружив, что только что залетело в паучьи сети, бьется в отчаянии. Только и всего, ничего более существенного. «Смотри!» — кричат мои инстинкты. Я поворачиваю голову и вижу голову со светлыми волосами. Волосами, принадлежащими призраку.
Несмотря на прилив адреналина, я не теряю присутствия духа. Контроль толкает меня в сторону оливковых деревьев с перекрученными стволами. Я наполовину иду, наполовину бегу, все дальше и дальше углубляясь в дикую местность. Эсмеральда держится рядом со мной, не выражая никаких жалоб, ее поступь более уверенная, чем моя. Меня захлестывает чувство вины: она доверила мне свое благополучие и мне нельзя подвести ее.
Но тут вмешивается злой рок, и там, где должна быть земля, оказывается яма. Моя нога подворачивается, боль пронзает голень, и я падаю. В самый последний момент перед падением я вижу женщину, возникшую из темноты: лицо покрыто шрамами, волосы всклокочены, как у сумасшедшей.
Медуза Дельфийская.
Глава 19
Город бессрочно погрузился в тишину. Тишина поглощает нас, как губка. Подошвы беззвучно ступают по тротуарам. Кашель стихает еще до того, как успевает покинуть раздраженное горло. Шум производят только транспортные средства, проезжающие по улицам: редкий легковой автомобиль или иногда автобус с несколькими пассажирами, которые устремили вперед лишенные надежды взгляды.
— Куда вы едете? — спрашивает Моррис в один из дней у водителя автобуса, остановившегося у тротуара.
Тот пожимает плечами и говорит, тыкая большим пальцем в сторону своих пассажиров:
— Куда они пожелают.
— А какое место теперь пользуется особенной популярностью?
Водитель опять пожимает плечами.
— В основном аэропорты.
— А что там?
Он смотрит на нее так, будто мозг Моррис только что вытек на ее рубаху цвета хаки.
— Птицы. Большие серебристые птицы.
— Они еще осуществляют перевозки пассажиров?
— Черт их знает. Я всего лишь вожу автобус. Ничего другого не остается, если только не сидеть в ожидании смерти, которая придет за тобой.
Двери вздыхают и шипят, когда он снимает ногу с педали тормоза, и автобус набирает скорость.
— Оз, — говорю я.
Моррис смотрит на меня поверх своих темных очков-«капелек».
— «Волшебник страны Оз». Ты смотрела?
— Конечно, смотрела. Я балдела от этих летающих обезьян. К чему это ты?
— Ты слышала в последнее время, чтобы летали самолеты?
Она качает головой и смотрит непонимающе.
— Именно. Они все отправились на встречу с каким-то несуществующим волшебником в поисках мозгов, сердца или что там им нужно.
— Ты куда-то направляешься в этой связи?
Я поворачиваюсь и иду назад, к старой школе.
— Нет.
— Ты сходишь с ума. Тебе нужно поговорить с…
Она замолкает.
— …Ником. Не нужно так уж бояться произнести его имя. Я могу. Ник, Ник, Ник.
Я поднимаю руки.
— Видишь? У меня нет с этим проблем.
Но у меня, конечно же, с этим есть проблемы. На моем сердце уже были раны, оно и раньше подвергалось ударам. Сперва смерть Сэма. Потом мальчики. И вот теперь Ник. Но это другое, это больше. Похоже на пузырь горя, в тонких стенках которого я заключена. Как бы быстро я ни бежала, пузырь движется вместе со мной. Белка в колесе.
Я стала одна ходить по улицам. У меня есть пистолет. Я знаю, как им пользоваться, Моррис меня научила. В кармане у меня нож, и им я тоже умею пользоваться. Хотя действительно ли могу? Я не знаю. Но он у меня есть — холодная твердая стальная гарантия моей безопасности.
В карманах моего теплого пальто также есть и другие вещи: еда, деньги и мои ключи. Я не могу избавиться от этой привычки.
И нераспечатанное письмо Ника. Все, что у меня от него осталось.
Ты любишь меня, мама?
Да.
Почему?
Потому что ты мой.
Почему?
Потому что мне повезло.
Тогда почему же ты не выглядишь счастливой?
Ах, малыш, я счастлива, что есть ты, но вместе с тем я и грущу.
Почему?
Потому что скучаю по твоему отцу.
Ты его тоже любишь?
Да, малыш, люблю.
Тогда почему его нет здесь?
Мы идем к нему, малыш, уже немного осталось.
В этом подвале хранятся сокровища. Золотые бруски, упакованные в полиэтилен. Их ценность беспредельна. Я открываю коробку. Сую чудесный брусок себе в карман.
— Ты и вправду собираешься это есть? — говорит Моррис у меня за спиной. — Я перестала уже много лет назад.
