Дочь генерала - Демилль Нельсон (е книги txt) 📗

— Меня тоже.

Я уселся в машину и сказал:

— У жены Фаулера странный вид. Ты не заметила?

— Заметила.

— И за ним самим надо следить.

— Обязательно.

Глава 22

— Завтрак или психология? — спросила Синтия.

— Психология. Закусим полковником Муром.

Напротив каждого дома на Бетани-Хилл у дороги стоят белые указатели с черными надписями. Ярдах в ста от дома полковника Фаулера мы увидела табличку, на которой было написано «Полковник и миссис Кент».

— Интересно, где будет жить Кент через месяц? — сказал я.

— Надеюсь, не в Левенуэрте, штат Канзас. Мне даже жаль его.

— Люди сами выбирают свою судьбу.

— Имей хоть немножко сострадания, Пол.

— Постараюсь. Судя по масштабам морального разложения, здесь скоро пойдет волна внезапных отставок, увольнений, переводов, может быть, разводов, зато — если повезет — никаких судилищ за поступки, недостойные офицера. В Левенуэрте потребуется целое крыло для возлюбленных Энн Кемпбелл. Представь картину: два десятка бывших военных томятся в своих одиночках...

— Ты, кажется, настроился на обличительную волну. Я тебя умоляю...

— Ты права, извини.

Мы выехали из Бетани-Хилл и влились в вереницу личных автомобилей, грузовиков с людьми и грузами, школьных автобусов, штабных машин. Повсюду виднелись группы марширующих солдат. Тысячи мужчин и женщин напоминали обычное население любого небольшого городка в восемь часов утра и все же неуловимо и глубоко от него отличались. Гарнизонная служба на территории Штатов в мирное время скучна, но когда идет война, то находиться в таком месте, как Форт-Хадли, лучше, чем на передовой, хотя и не намного.

— Некоторые плохо ориентируются во времени, — сказала Синтия. — Я чуть было не поверила в версию полковника Фаулера насчет последовательности событий, хотя в смысле времени он путался.

— Лично я думаю, что он сделал тот звонок гораздо раньше.

— Подумай, о чем ты говоришь, Пол!

— Говорю о том, что он уже знал, что Энн мертва. Он позвонил для того, чтобы создать впечатление, будто она жива и опаздывает к завтраку. Но он не предвидел, что мы попадем к ней в дом до указанного времени.

— Объяснение правдоподобное. Однако откуда Фаулер узнал, что Кемпбелл мертва?

— Тут возможны три версии. Ему кто-то сказал, он каким-то образом обнаружил ее тело и третья: он сам и убил.

— Он не убивал! — убежденно возразила Синтия.

— Тебе он, вижу, понравился.

— Да, понравился. Фаулер не похож на убийцу.

— Все мы убийцы.

— Это неправда!

— Хорошо-хорошо. Но если все-таки допустить это, ты догадываешься о его мотивах?

— Главный мотив — оградить генерала и вырвать с корнем заразу в части.

— Да, альтруистический мотив мог подвигнуть такого человека, как полковник Фаулер, на жуткий поступок. Но у него могли быть и более личные мотивы.

— Возможно. — Синтия свернула на дорогу, ведущую к Учебному центру.

— Если мы не уличим полковника Мура по его вьющимся волосам, Фаулер займет более высокое положение в моем списке подозреваемых. Тот злополучный звонок — достаточное основание. Я уже не говорю о том, какой испуганный вид был у миссис Фаулер.

— Как далеко мы зайдем с Муром?

— До порога.

— Ты думаешь, что еще не время расспросить его о волосах, пальчиках и шинах?

— Пока в этом нет необходимости. Мы хорошо поработали тут, и незачем делиться с ним нашим успехом. Пусть своими разговорами выкопает себе яму поглубже.

Синтия проехала мимо арки с надписью «Посторонним вход воспрещен». Охраны не было, но навстречу нам полз полицейский джип.

Мы остановились перед главным зданием Учебного центра, поблизости от вывески «Служебная парковка». Я заметил серый «форд-ферлейн», очевидно, принадлежавший Муру.

Мы вошли в здание. Из-за конторки поднялся сержант:

— Чем могу служить?

Я показал ему удостоверение.

— Проводите нас, пожалуйста, в кабинет полковника Мура.

— Я позвоню ему, шеф, — ответил сержант.

Не люблю эту неофициальную форму обращения к уорент-офицеру, и потому я слегка повысил голос:

— Вы плохо слышите, сержант? Проводите нас в его кабинет.

— Есть, сэр. Следуйте за мной.

Мы шли длинным гулким коридором вдоль стены цвета плесени. Пол не был даже устлан каменными плитами, а просто залит грязно-серым бетоном. Каждые пять ярдов попадалась распахнутая стальная дверь, ведущая в небольшое помещение, где за металлическими столами трудились лейтенанты и капитаны.

— Это тебе не Ницше, а что-то от Кафки.

Сержант глянул на меня, но промолчал.

— Когда прибыл полковник? — спросил я.

— Минут десять назад.

— Серый «форд-ферлейн» перед зданием — его?

— Так точно, сэр... Это по поводу убийства Кемпбелл?

— Уж конечно, не по поводу нарушения правил парковки.

— Понимаю, сэр.

— Где кабинет капитана Кемпбелл?

— Напротив кабинета полковника Мура. Там сейчас ничего нет.

Дверь с табличкой «Полковник Мур» оказалась в самом конце коридора.

— Доложить о вас? — спросил сержант.

— Не надо. Вы свободны, сержант.

Он неуверенно начал:

— Я...

— Да?

— Надеюсь, вы найдете этого типа, — сказал сержант и зашагал по коридору.

Синтия открыла дверь с табличкой «Капитан Кемпбелл», и мы вошли внутрь. Кабинет был пуст, только на полу лежал букетик цветов, без записки.

Мы осмотрелись и вышли. Я постучал в кабинет Мура.

— Входите, входите, — откликнулся он.

Мы вошли. Полковник Мур сидел, сгорбившись над столом, и не поднял головы. Кабинет был просторный, но такой же мрачный, как и все остальные, мимо которых мы шли. По правую руку у стены стояла картотека, по левую руку — небольшой стол для заседания, в углу — открытый металлический шкаф, где висела куртка полковника. Напольный вентилятор гнал по комнате воздух, шевеля бумаги, приклеенные к стене. Возле письменного стола стоял бумагорезательный аппарат — основной символ положения государственного служащего.

Полковник поднял глаза.

— В чем дело? А-а... — Он огляделся, словно недоумевая, откуда мы взялись.

— Простите, что нагрянули без предупреждения, полковник, но были рядом и вот решили... Позвольте присесть?

— Ничего, садитесь. — Мур жестом указал на два стула перед его столом. — Буду признателен, если в следующий раз вы сообщите заранее, что хотите меня видеть.

— Хорошо, сэр, в следующий раз мы сообщим заранее, когда захотим видеть вас в помещении военной полиции.

— Просто дайте мне знать.

Как и большинство людей академического склада, полковник плохо разбирался в тонкостях заорганизованного мира. Он не понял бы намека, даже если бы я сказал: «В следующий раз поговорим в полиции».

— Чем могу быть полезен?

— Я хотел бы, чтобы вы еще раз подтвердили, что вы были дома в ту ночь, когда произошла трагедия.

— Я приехал домой около девятнадцати часов, а утром, в семь тридцать, отправился на работу.

Приблизительно в семь тридцать мы с Синтией приехали на Виктори-Гарденс.

— Вы живете один?

— Один.

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были дома?

— Нет.

— В двадцать три ноль-ноль вы звонили в штаб и разговаривали с капитаном Кемпбелл. Я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь.

— Разговор имел отношение к работе?

— Совершенно верно.

— Затем около полудня вы позвонили ей вторично и оставили сообщение на автоответчике.

— Да.

— Вы пытались дозвониться и раньше, но ее телефон не работал.

— Правильно.

— Что вы хотели ей сказать?

— То, что записано на автоответчике: что наряд полиции обчистил ее кабинет. Я пытался возражать, у нее хранились секретные материалы, но они не пожелали даже выслушать... Наша армия напоминает мне полицейское государство. Вы понимаете, что это такое — когда полиции не требуется даже ордер на обыск?

— Полковник, то же самое сделали бы в моей крупной частной компании. В армии все и вся принадлежит дяде Сэму. Разумеется, у вас есть определенные конституционные права относительно криминального расследования, но я не советовал бы пытаться воспользоваться сейчас ими. Иначе я надену на ваши права наручники и отправлю вас в тюрьму. Там все, и я в том числе, будут соблюдать ваши права. Итак, в настроении ли сотрудничать со следствием?