При реках Вавилонских - Демилль Нельсон (читать книги полностью .TXT) 📗
– Похоже, за этой квартирой наблюдают, – спокойно констатировал он. – Если только ты не явился сюда с шофером и лакеем.
Ричардсон равнодушно пожал плечами.
– Такова уж их работа, кем бы они ни были. У нас же есть своя. – Он наклонился вперед. – Мне нужен полный отчет о сегодняшней операции.
Ласков откинулся на спинку кресла. Друзья, приходившие в гости, часто садились именно в него, потому что оно напоминало пилотское. Сколько воспоминаний, сколько рассказов, сколько всего оно слышало. «Спитфайеры», «корсары», «мессершмитты»… Он перевел взгляд на потолок, вспомнив, как летел над разрушенной Варшавой. Капитан Красной Армии Федор Ласков. Тогда все было проще. Или казалось проще.
Сбитый в третий раз уже в самые последние дни войны, Ласков вернулся в свой родной городок Заславль под Минском, получив отпуск по ранению. Там он узнал, что семьи больше нет: половину уничтожили нацисты, а остальные были убиты комиссарами во время так называемых гражданских беспорядков, или, если точнее, погромов. Россия никогда не изменится, решил Ласков. Еврей в безбожной России так же гоним, как и в Святой Руси.
Вскоре капитан авиации Ласков, офицер, имевший множество боевых наград, вернулся в свою эскадрилью, стоявшую тогда в Германии. Через десять минут после прибытия он на своем самолете поднялся в воздух и перелетел из-под Берлина на аэродром Второй бронетанковой дивизии США, размещавшейся на западном берегу Эльбы.
Из американского лагеря для интернированных он добрался в конце концов до Иерусалима, но прежде успел посмотреть, что сталось с западноевропейским еврейством.
В Иерусалиме Ласков вступил в ряды «Хаганы», подпольной военной организации, имевшей в своем распоряжении несколько потрепанных британских военных самолетов и горстку американских гражданских легких машин, которые были спрятаны в пальмовых рощах. Конечно, это было совсем не то, на чем он летал в Красной Армии, но при виде Звезды Давида на стареньком «спитфайере» Ласков едва не расплакался.
С того далекого дня в 1946 году Ласков принял участие во всех войнах: в Войне за независимость 1948 года, в Суэцкой войне 1956 года, в Шестидневной войне 1967 года и в Войне Судного Дня 1973 года. Но даты войн не имели для него большого значения. Воевать приходилось не столько в дни войн, сколько в периоды между ними. Ласков совершил 5136 вылетов, в него пять раз попадали, и его дважды сбивали. Его секло разбитым плексигласом, на нем горело авиационное топливо, в нем сидели осколки ракет и снарядов. Ласков слегка горбился из-за повреждения позвоночника, полученного при катапультировании из горящего «фантома» в 1973 году. Он старел и чувствовал себя усталым человеком. Его редко посылали с военными миссиями, и генерал даже надеялся и почти верил, что после мирной конференции необходимость в боевых вылетах отпадет вообще. Навсегда.
Чайник засвистел, и Ласков непонимающе уставился на него. Подошедший Ричардсон выключил газ.
– Итак?
Ласков пожал плечами:
– Нам следует быть осторожными в отношении предоставления такого рода информации.
Ричардсон, побледневший от злости, с дрожащим лицом, быстро шагнул к нему:
– Что? Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Послушай, мне нужно написать отчеты. Нам необходимо скоординировать наши действия с авианосцем. С каких это пор ты стал утаивать что-то от нас? Если намекаешь на утечку информации…
Ласков не ожидал такого бурного всплеска эмоций и не был к нему готов. Они всегда перебрасывались шуточками перед тем, как перейти к делу. То было частью игры. Сейчас же реакция на шутливое замечание казалась явно преувеличенной. Он решил, что все дело в нервном напряжении Ричардсона. Впрочем, основания нервничать есть у всех.
– Успокойтесь, полковник. – Хозяин квартиры твердо посмотрел на гостя.
Упоминание о звании произвело ожидаемый эффект. Ричардсон улыбнулся и вернулся к креслу:
– Извините, генерал.
– Все в порядке. – Ласков встал, подошел к телефону с прикрепленным к нему скремблером и набрал номер Цитадели, штаб-квартиры израильских военно-воздушных сил. – Соедините меня с Е-2Д, – сказал он.
Ричардсон ждал. Е-2Д «Хокай» был новейшим летающим радаром фирмы «Груман». Размещенные на борту сложные электронные системы могли обнаруживать, вести и классифицировать потенциально враждебные или дружественные объекты на суше, море и в воздухе с точностью и на расстоянии, о которых прежде не приходилось и мечтать. Собранная информация поступала в компьютерный банк данных и передавалась службам оперативного реагирования, центру контроля гражданского авиадвижения и поисково-спасательным подразделениям. Кроме того, этот самолет обладал средствами создания электронных помех. В распоряжении Израиля имелось три таких летающих радара, причем один из них постоянно находился в воздухе.
Ричардсон молча смотрел на внимательно слушавшего сообщение Ласкова.
Генерал положил трубку.
– Что-нибудь есть? – спросил полковник.
– «Фоксбэтс». Целых четыре. Вероятно, египетские. Полагаю, обычные маневры. В стратосфере одна «мандрагора». Вероятно, русский разведчик.
Ричардсон кивнул.
Пока Ласков разливал кофе по чашкам, они обсудили технические детали. Шум воды в ванной стих.
Ричардсон подул на кофе.
– Что выбрано для сопровождения? Полетишь на «Ф-14»?
– Конечно.
«Ф-14», или «томкэт», были лучшими истребителями в мире, как, впрочем, и русские «МиГ-25» или «фоксбэт». Все зависело от того, кто сидит за штурвалом каждого. Именно от этого. В распоряжении Ласкова была эскадрилья из двенадцати истребителей, находившихся сейчас на аэродроме Лод. Каждый из них обошелся Израилю в восемнадцать миллионов долларов.
– Собираешься лететь сам?
– Конечно.
– Почему бы не уступить место ребятам помоложе?
– Почему бы тебе не пойти к черту?
Ричардсон рассмеялся:
– С американскими идиомами у тебя полный порядок.
– Спасибо.
– И как далеко ты собираешься их сопровождать?
– Насколько это будет возможно. – Ласков отошел к окну и посмотрел на посветлевшее в лучах рассвета небо. – Без бомб и ракет «воздух – земля» в такую погоду мы в состоянии пройти тысячу километров и вернуться назад. Это даст возможность выйти за пределы Земель Ислама, если у кого-то еще не перевелись безумные идеи.
– Но ведь остаются еще Ливия, Тунис, Марокко и Алжир. Послушай, вы могли бы при желании приземлиться на нашей базе в Сицилии. Или, если хочешь, мы вышлем пару заправщиков.
Ласков отвел взгляд и улыбнулся. Американцы – хорошие ребята, но уж слишком озабочены тем, чтобы сохранить мир любой ценой.
– Они не полетят над всем Средиземным морем. План полета «конкордов» предусматривает смену курса над «сапожком». Мы получили разрешение пройти на сверхзвуковой скорости над Италией и Францией. Сопровождение закончится в районе Сицилии. Восточнее острова мы повернем назад. Я дам тебе координаты, так что ваши «Ф-14» смогут взлететь с авианосца и сменить нас. Но не думаю, что в этом будет необходимость. Не забывай, они могут идти при 2,2 скорости звука на высоте девятнадцать тысяч метров. Достать их в состоянии разве что русские «МиГи», но к тому времени «конкорды» будут уже вне зоны их досягаемости.
– Ожидаешь неприятностей? – Ричардсон потянулся. – По донесениям нашей разведки, ничего не предвидится.
– Мы здесь всегда ожидаем неприятностей. Но уж если откровенно, то нет. Обычные меры предосторожности. На этих «конкордах» будет слишком много важных персон. Да и ставки велики. Фактически на кон поставлено все. Все. А чтобы испортить дело, требуется всего лишь один безумец.
Ричардсон кивнул.
– Как с наземной безопасностью?
– Проблема шефа безопасности. Я всего лишь пилот, а не партизан. Если эти две птички поднимутся в воздух, я отведу их в рай и обратно и позабочусь о том, чтобы на них не осталось ни царапины. Насчет земли мне ничего не известно.
Ричардсон усмехнулся:
– Верно. Я в таком же положении. Кстати, что ты берешь, кроме своего «кольта»?
