Современный итальянский детектив. Выпуск 2 - Раццини Вьери (книги онлайн полные версии txt) 📗
— Оккибелли, — обратился к нему «толкач», — ты, старая лиса, всегда все знаешь! Ну наведи ты фараонов на след этого сучьего потроха, Богом тебя прошу! Мы хоть вздохнем свободно.
Энеа очутился между стариком, от которого вовсю разило перегаром, и проституткой, кутавшейся в пиджак с длинным ворсом.
— Ого, ну и гардероб! — воскликнула она, окинув взглядом Энеа. — Бьюсь об заклад, он положил бы маньяка на обе лопатки!
— Ну хватит, хватит, — сказал один из сопровождавших полицейских. — Раскудахтались, ровно куры на насесте.
— Слушай, ты, — обратился к нему тот, кого назвали Оккибелли, — неужели думаешь, от нас будет какой-то прок? Да если б кто из наших хоть что-нибудь знал, то сам бы на всех парусах к вам мчался. Ведь кто от этого скота больше всех страдает — мы!
— Заткнись! — прикрикнул на него полицейский.
Энеа почти не слушал всех этих разговоров и не чувствовал ветра, задувавшего внутрь фургона. Он думал о Нанде, поджидавшей его с товаром. С одной стороны, хорошо, что он не пустил ее на улицу, а пошел сам. За себя Энеа ничуть не беспокоился. В худшем случае продержат до утра и отпустят. Вот если бы у него нашли наркотик, тогда бы он так просто не отделался: поди докажи, что купил для себя, ведь у них, наверно, все наркоманы наперечет. Но если его все же задержат, то что будет с Нандой? Не натворила бы чего, уже больше часа назад она была вся дерганая, а теперь, когда его так долго нет, с нее станется тоже выйти и попасть в облаву.
Их выгрузили у входа в квестуру и затолкали в большое, но уже переполненное помещение. Люди сидели на полу, некоторые дремали, свесив голову. Каждые пять минут входил полицейский и кого-нибудь уводил на допрос. При таких темпах до него очередь дойдет часа через три, не меньше. Но, как ни странно, он ошибся. Полицейский сразу заприметил его огромную, неуклюжую фигуру и велел следовать за ним.
В кабинете, стены которого были выкрашены в ядовито-зеленый цвет, сидел за столом человек лет пятидесяти. Рядом за столиком поменьше какой-то парень строчил на пишущей машинке. Следователь поднял голову:
— А этого зачем привели?
— Да шлялся по улицам.
— Приводы, судимости есть? — обратился он к Энеа.
— Приводы? Вы имеете в виду в полицию? Нет.
— Нашли у него что-нибудь? — повернулся следователь к подчиненному.
— Ничего.
— Проверьте документы и отпустите.
Матильда сидела на кровати; ночник она так и не выключила. Почти три, а Энеа все еще не вернулся. Снова взяла книгу, раскрыв, поднесла к глазам, но тут же положила обратно. В который раз взглянула на циферблат будильника. Ветер не утихает. Матильда спросила себя: а вдруг он уже пришел, только она не услышала шагов за шумом ветра?
Но в комнатах над оранжереей и во всем доме царила тишина. Когда зазвонил телефон, звук донесся очень отчетливо, словно сигнал тревоги. Даже халата не накинув, она устремилась в гостиную.
— Алло? Матильда Монтерисполи слушает. — Последние слова вырвались непроизвольно.
— Можно Энеа? — спросил странно надтреснутый женский голос.
— Алло? — повторила Матильда. — Кто говорит?
— Можно Энеа? — Голос стал чуть громче.
— Энеа нет дома. А с кем имею честь, простите?
Ответом ей были короткие гудки в трубке.
Парень вдруг весь передернулся, обхватив себя руками за плечи, и начал сползать вдоль стены на пол из мраморной плитки. Энеа достаточно было секунду посмотреть на него, чтобы узнать знакомые симптомы. Сейчас откроется рвота, и в комнате невозможно будет находиться. Он подошел к полицейскому, стоявшему спиной к ним на пороге кабинета.
— Синьору плохо. — И кивнул на парня.
Все вдруг замолчали, глядя в их сторону. Полицейский приблизился к парню, поднял его за ворот рубашки, хорошенько встряхнул.
— Пошел вон! — Затем повернулся к Энеа: — Вы все еще здесь? С вами закончили, неясно, что ли?
Энеа спросил, можно ли вызвать такси, и полицейский показал на телефон-автомат в конце коридора.
Он поехал на улицу Ренаи, будучи почти уверен, что не застанет Нанду. Велел водителю подождать и, когда на долгие звонки никто не ответил, отправился восвояси.
16
На заднем сиденье машины влюбленная парочка. Ей восемнадцать, ему — двадцать три. Они целуются, перешептываются, смеются. Девушка сбросила джинсы, теперь снимает блузку и лифчик.
Местечко называется Боскетта. Пахнет клевером и свежескошенным сеном. Машина стоит на извилистой тропинке и с обеих сторон зажата глухим кустарником. Все вокруг тонет в кромешной тьме новолуния.
Огромная тень продирается сквозь кусты к правому окошку. Уперев дуло в закрытое стекло, нажимает на курок. Первая пуля бьет парню в ухо, три следующие — в грудь. Но он очень живуч: скрючился на сиденье и кричит истошным голосом, истекая кровью.
А тот опять стреляет, хотя судорожные движения жертвы и затрудняют прицел. На этот раз пуля зацепила джинсы, висящие на спинке переднего сиденья. Парень как будто доходит; во рту у него клокочет кровавая пена.
Убедившись, что с ним покончено, убийца чуть поводит стволом револьвера — целится в девушку. Один-единственный выстрел — и пуля, скользнув по руке, поднятой в тщетной попытке заслониться, разворотила девице челюсть.
Человек, ломая кусты, открывает дверцу, наклоняется внутрь. Тело юноши сводит предсмертная дрожь, но нападающий все-таки вытаскивает лезвие и несколько раз вонзает его в теплую плоть. Сначала с яростью, потом все слабее (видно, уже выдохся).
Наконец он решает, что можно заняться девушкой. Взяв ее под мышки, вытягивает наружу. На ней только трусики да на шее и запястьях позвякивают цепочки и браслеты.
Человек с трудом передвигается в тесном пространстве между автомобилем и стеной из веток, но продолжает тащить девушку, спиной проделывая проход в кустарнике. Пятясь, доходит до клеверного поля. Осторожно опускает на землю безжизненное тело, выпрямляется во весь рост, воздевает руки вверх, к черному небу, снова наклоняется, заносит нож.
Резко опускает и поднимает руку. Дважды лезвие погружается в голову жертвы, затем одним ударом распарывает легкую ткань трусиков.
Теперь убийца начинает препарировать труп: семь надрезов на левой груди, одно круговое движение, в результате чего полностью удален правый сосок. Потрошитель осторожно кладет его на траву рядом с телом и начинает прочерчивать линию лобка — вниз к промежности, в форме буквы «U». Вдруг кисть дергается и отхватывает лоскут кожи.
Рука шарит по траве, ища отрезанный сосок. Впервые убийца берет что-то на память о содеянном и с победным кличем удаляется по росистому клеверу.
В ночь двойного убийства в Боскетте Матильда легла довольно рано. О новолунии она опять забыла. Энеа уединился в своих комнатах: должно быть, читал, судя по тому, какая стояла тишина.
В последнее время отношения между ними странным образом изменились. Энеа даже снизошел до отчетов о своих действиях; в его объяснениях было много недомолвок и несоответствий, но все же они свидетельствовали о том, что он щадит ее чувства. О камее больше не было произнесено ни слова, зато в ту ночь, когда он вернулся почти в четыре утра и увидел в спальне Матильды свет, он открыл дверь и прямо с порога объявил:
— Ты представить себе не можешь, что со мной произошло. — Он прошел и, повинуясь знаку Матильды, тяжело опустился на край кровати. — Я выходил из кино и попал в полицейскую облаву. Меня привезли в участок вместе с проститутками, сутенерами и прочим сбродом. Среди них есть совсем дети.
У Матильды внутри будто все оборвалось. Но, взглянув сыну в глаза, она почувствовала, что он и сам обескуражен. Может, в самом деле ошибка полиции?..
— Нам с тобой этот мир неведом, но он есть, он существует в ночном городе, — продолжал Энеа. — Знаешь, что меня больше всего поразило? Все эти люди не просто знакомы, а близки друг другу по духу. В том числе и полицейские.
