Путешествие с дикими гусями (СИ) - Русуберг Татьяна (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
Я искренне пытался доказать Нику, что больше пары сменных трусов и одной футболки мне не нужно – их же можно постирать сразу. И что мой свитер, может, и великоват, но он очень теплый и удобный.
- Ага, и висит на тебе, как шкура на шарпее, - отозвался Ник, вытаскивая из середины штатива зачётную кофту на молнии и с капюшоном. – Вроде вот это впору должно быть. Нравится?
- Да, но это лишнее, – пытался отбиться я.
- Вот и прекрасно, - Ник решительно навьючил на меня кофту. – И ничего лишнего тут нету. Пойми, я в принципе тоже за комфорт, и мне плевать, какой там ярлык на одежде. Но на рождество мы идем к родителям моей девушки. А они очень консервативные. Ну, старой закалки. Папа наверняка выйдет к столу в костюме с галстуком, мама – в своем лучшем платье. А тут явимся мы с тобой, как два...
- Обсоса? – помог ему я.
- Вот именно, - кивнул Ник. – Это будет неуважительно, понимаешь?
Я вывалил тряпки на прилавок возле кассы и круглыми глазами смотрел на зеленые цифры, вспыхивающие на электронном табло.
- А ты уверен, - нерешительно спросил я, - что мне можно с тобой? Ну, ведь меня же не приглашали. И вообще... – я взмахнул рукой. Как объяснить, что чувствуешь себя как-то не вписывающимся в семейные рождественские традиции?
- Конечно, можно, - твердо заявил Ник, тыча мне в руки мешок с обновками. – Ты же мой подопечный. Сам подумай: не оставлю же я тебя одного, да еще в праздник? Так меня быстро опекунства лишат, - он подмигнул и потащил меня к выходу.
Покупки мы загрузили в багажник, где я заметил несколько красиво упакованных коробок: ленточки, бантики, все дела. Блин, а что мне-то с подарками делать? Все будут что-то друг другу дарить, а я? У меня-то ничего нет! И бабок нет! Буду сидеть, жрать нахаляву. Правда, как обсос.
Настроение у меня резко упало, но Нику я ничего не сказал. Он и так уже столько для меня сделал! Я же не сволочь, чтобы его и дальше своими проблемами грузить.
Почти всю дорогу до Эсбьерга студент расписывал предстоящий праздник у будущих тестя и тещи. Оба были поляками и рождество справляли по католической традиции: двенадцать постных блюд на ужин, а мясное только после первой звезды. И чем увлеченнее Ник рассказывал о польских традициях и ожидающем нас апофигее желудка и души, тем муторнее мне становилось. Я, конечно, радостно поддакивал, изображая щенячий восторг, а сам представлял себе такую картину.
Вот папа Кжиштоф сидит за столом, весь прямой, будто палку проглотил, в черном, как на похоронах, костюме и галстуке-бабочке. Рядом мама Агнешка, тоже вся в черном, но со скромными блестками, а дряблая шея обернута жемчугами. Дочка Магда напротив, счастливая до тошноты, в бальном платье, белых перчатках и почему-то фате. Сам стол огромный, потому что на нем должны поместиться все двенадцать гребаных блюд плюс лишний прибор для почивших предков. В центре –подсвечник, тоже огромный, на двенадцать длинных свечей.
И вот тут начинается мой позор. Сначала я закапываю борщом белоснежную скатерть с вензелями, которая досталась будущей теще еще от пра-пра-пра-бабушки – какой-то там графини. Потом я давлюсь рыбной косточкой. Ник, натянуто улыбаясь, стучит меня по спине. Косточка вылетает – и снайперски ныряет в вырез Магдиного платья. Я облегченно рыгаю, свечи гаснут от воздушной волны, женщины визжат в темноте. Наконец кто-то находит зажигалку. Косточку удаляют, за столом снова воцаряются покой и семейный уют. И тут наступает очередь есть кутью.
Ну, про мое отношение к кашам я уже рассказывал. И после пребывания у цыган лучше оно не стало. Я чувствую, как к горлу стремительно подступает гадкий комок. Бормочу извинения и несусь в туалет. Рву дверь на себя, залетаю... и облевываю блистающую чистотой ванную, включая кошачий лоток и сидящего в нем хозяйского перса.
Итог: нас со студентом с позором вышвыривают за порог. У Ника больше нет девушки. У меня – друга. Потому что разве такое прощают?!
- Черт, пробка! – Ник расстроенно откинулся на сиденье, забарабанил пальцами по рулю. – Впереди дорожные работы, чтоб им пусто было.
Я сочувственно вздыхаю, а у самого в животе пляшут радостные мотыльки. Пробка – это хорошо. Может, мы сильно опоздаем, и нам придется остаться дома. Вдвоем. Никакого тестя в похоронном костюме. Никаких скатертей с вензелями и персидских кошек. Ура!
Ник вытаскивает телефон, долго слушает гудки и наговаривает что-то на автоответчик.
- Магда не отвечает, - поясняет он, хмурясь, хоть я ни о чем и не спрашивал. Но его брови тут же разглаживаются. – Наверное она очень занята. Помогает маме готовить ужин.
Ага, кутью месит, блин.
Мы проторчали в пробке полчаса, а потом все как-то рассосалось. Вот непруха! Студент продолжал ездить мне по ушам. В надежде, что он устанет, я сделал вид, что жутко увлечен окрестностями за окном. Там действительно было красиво. В последние дни похолодало, и все вокруг – деревья, траву, даже изгороди и провода – покрыл толстый слой пушистого инея. В воздухе висела полупрозрачная туманная дымка, которая только усиливала ощущение, что мы мчимся через волшебную сказку.
Чем дальше мы отъезжали от Копенгагена, тем гуще становился туман. Когда добрались до длиннющего моста, который я в прошлый раз пересекал на полицейской машине, внутри у меня все оборвалось. Такое я уже видел раньше. Белый берег, черная вода, мост, упирающийся в дымную пелену. Только теперь все это было гораздо больше, ярче и отчетливей, чем в моем сне. Асфальтовая полоса, висящая на огромных опорах, обрывалась прямо над свинцовыми волнами. Поток машин исчезал в сплошной белой стене – беззвучно и неизбежно. Скоро настанет и наша очередь.
И кто знает, что там впереди? Что там, в будущем? Впервые за сегодняшний день я вспомнил о Яне. Вспомнил, чего мне действительно нужно бояться.
Ферма-3. Дания
После того, как Шурик стал спать со мной, писаться он перестал. Наверное, тактичность не позволяла. А может, ощущение чужого тепла рядом отгоняло ночные страхи. Конечно, переселение мелкого не осталось незамеченным – разве можно было хоть что-то скрыть в нашей чердачной общаге?
Однажды, когда я под утро вернулся домой, Кира, новенький лет четырнадцати, бросил:
- Эй, Денис-пенис, а с чего это ты Ссыкуна решил пригреть? Или, может, ты ему под одеялом мастер-классы даешь, опытом типа делишься? – он хохотнул, но никто не поддержал.
Меня уже одна кликуха эта, которую козел Саша придумал, выбесила так, что тут же захотелось дать юмористу в табло. Вот только я знал, чем кончаются гаремные драки, а потому просто огрызнулся:
- Еще раз меня так назовешь, и я тебе дам мастер-класс глубокого минета. Кулаком в глотку.
Кира был слишком туп, чтобы задуматься о последствиях, и полез на меня. Решил, наверное, что раз Дагмара как старшего по гарему пока нету, он тут самый крутой:
- Слышь, Денис-пенис, а может, тебе нравится, когда на тебя ссут? Говорят, такое бывает. Хочешь, я тебе помогу кайф словить? – И этот придурок стал расстегивать ширинку.
Может, я еще мог бы как-то все утрясти, но тут из-за кучи хлама показалась голова Шурика. Наверное, он слышал все с самого начала. Пришлось мне сдержать свое обещание. Итог был предсказуем – махач, перешедший в возню на полу. Шум, девчачьи визги...
Не прошло и пары минут, как Саша сгреб нас, бойцов, в охапку – и вот мы уже стоим перед Яном, придерживаясь за помятые охранником ребра. Хозяин даже разбираться не стал. Вмазал каждому еще по разу для острастки и велел Саше запереть нас в подвал. Был в доме под верандой маленький неотапливаемый погреб. Раньше там, видно, овощи всякие хранили, а теперь Ян мариновал в яме особенно строптивых. Или тупых. После пары часов в холоде на бетонном полу любой шелковым станет. И главное – никаких тебе синяков.
Мне еще ни разу в погребе бывать не доводилось. А вот Кира представлял себе, что нас ожидает, не понаслышке. Когда Саша поволок нас к выходу, пацан давай реветь: он типа вообще не причем, это Денис бешеный, на людей кидается и вообще с мелким спит. Тут Ян встрепенулся. Махнул лысому:
