Ползучий плющ - Купер Наташа (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
– Я так не думаю. И… – Блейк помедлил, по-прежнему не желая выказывать свои чувства. Это дело перевернуло его душу, и ему понадобится много времени, чтобы прийти в себя. Слава богу, что есть на свете Кэт. Одна мысль о ней позволит ему сохранить здравый рассудок, не то что общение с этим надутым бессердечным придурком!
– Ну же, выкладывайте, Джон. Не забывайте, что мне нужно отчитаться перед вышестоящим начальством… и перед средствами массовой информации.
– Забудьте о средствах информации, сэр. Они уже достаточно порезвились, опубликовав все эти потрясающие фотографии и рассказы про возвращение Шарлотты. Поскольку скандала тут нет, они очень скоро забудут о нашей загадке. Я удивлен, что они еще до сих пор не успокоились, но с первых страниц это дело исчезло уже больше недели назад и не сегодня-завтра исчезнет совсем. Я только собирался сказать, что не думаю, будто Макгуайр стала бы за нашей спиной помогать с выплатой выкупа. Она слишком честная, слишком предана закону.
– Что-то вы по-другому запели. С чего это?
– Я собрал о ней дополнительные сведения, – медленно ответил Блейк. Его поразило уважение, с каким отзывались о Триш Макгуайр люди, которым он мог доверять. – Я поговорил с теми, кто с ней работал – с нашими в том числе, – и никто из них не разделяет мнения Антонии о ее характере, сексуальности и ее интересах.
– Вы считаете, что Антония была искренна в своих отзывах о ней?
Блейк вынужден был признать, что этот человек не так глуп, как иногда кажется, даже если он и настоящая сволочь.
– Вероятно, нет. Я подозреваю, что мы слишком много крутились в ее доме и подобрались слишком близко, так что ей пришлось подсунуть нам другой след, пока мы не обнаружили, что она ведет переговоры с похитителями. Я думаю, она решила пожертвовать Макгуайр. Допускаю, что на ее месте я поступил бы так же. Разве можем мы обвинять ее за то, что она сделала все возможное для спасения своего ребенка?
– Я могу! Может, привлечь ее за пустую трату времени полиции? – предложил суперинтендант, раздраженно и с шумом передвигая бумаги на столе.
– Вы думаете, суд примет это, сэр… учитывая, что ребенок жив? Я думаю, что все симпатии будут на стороне матери, которая имела возможность выкупить свою дочь и сделала это со всей осторожностью. И даже если иск примут, присяжные, скорее всего, ее оправдают. А вы как считаете?
– Может, и оправдают. Но мне это надоело, Джон.
– Понимаю. Но не могу не восхищаться ею – в некотором роде.
– А я могу, – снова, еще резче, возразил начальник. – Посмотрим, не удастся ли через пару месяцев привлечь ее за отмывание денег. Если она действительно переводила деньги через офшорную зону, чтобы выкупить дочь, то должны остаться следы. Я этим займусь.
Блейк колебался.
– Что еще?
– Ничего, сэр.
– Хорошо. Ах да, кстати… я перевожу Лейси. С глаз долой, Джон, и все такое. Смиритесь с этим.
Блейк спросил себя, сколько еще людей хотели бы удавить суперинтенданта. И пошел искать Кэт.
По крайней мере, думал он, раз мы больше не будем работать в одном отделении, нам не придется так осторожничать в разговорах. В разговорах, а быть может, кое в чем другом. Нет худа без добра. Вперед и с песней!
Глава двадцать шестая
– Почему ты не можешь мне все рассказать? – спросил Стивен. – Боишься, что этот человек не сможет содержать тебя так, как я все это время? Или мириться с твоими выходками? Дело в этом?
– Нет, – процедил сквозь зубы Майк.
– Значит, никакого нового поклонника? Правда? Мне трудно в это поверить.
– Ненавижу этот твой сарказм. Я же тебе сказал. Почему ты мне не веришь?
– Потому что знаю, с какой легкостью ты лжешь. И как любишь новых воздыхателей, которые не знают тебя так, как знаю я. Новых воздыхателей и новые красивые вещи. Хорошенькие новые кашемировые свитера. И не менее хорошенькие новые дорогие туфли. Давай, Майк, ты спокойно можешь рассказать мне все. Ты же знаешь, в конце концов я выясню, кто он.
– Да нет никого! Ну почему ты мне не веришь? Ты же знаешь, я тебя люблю.
– Ты никогда этого раньше не говорил. Как интересно! Ты скрывал это и скрывал, пока у меня не осталось к тебе никаких чувств. Поклонника я могу и простить, но не альтернативу.
– Что ты хочешь этим сказать? – со страхом спросил Майк, почти не слыша этих слов, не говоря уже о том, чтобы понять их смысл.
– У тебя завелось слишком много денег. Это бросается в глаза. Если это не новый богатый поклонник, – а мне кажется, я почти в это верю, – тогда ты снова занялся распространением наркотиков в этом своем мерзком спортклубе. Верно? Неужели полиция, прошмонавшая всю эту квартиру, клуб и спортивный зал, не напугала тебя настолько, чтобы ты навсегда завязал с этим идиотизмом? Неужели воспоминаний о Фелтэме недостаточно, чтобы остановить тебя?
– Прекрати. Прекрати! Я же говорил тебе, что ничего не распространяю и даже не употребляю. Полиция арестовала всех, кто употреблял. С меня подозрения сняли. Я сказал, что не буду, и не делаю этого.
– Я тебе не верю. У тебя завелось слишком много денег, – почти выкрикнул Стивен. – Я сто, тысячу раз говорил тебе, что будет, если ты вернешься к наркотикам. Послушай… иди-ка ты собирай свои вещи. Я больше не хочу иметь с тобой дела. Давай! Выметайся!
Стивен остался за идеально накрытым обеденным столом, чувствуя, как аромат еды, которую готовил Майк, сменяется резким запахом гари. Он позволил блюду сгореть, и квартира наполнилась едкой угарной вонью, а дорогая сковородка фирмы «Куизинокс», без сомнения, испортилась. Он ждал, слушая, как за стеной, в их спальне Майк возится в шкафах и ящиках.
Стивен знал, что, вполне вероятно, рискует отцовскими часами и своими запонками, а также наличными, отложенными про запас в дальнем углу верхнего левого ящика. Но ему было наплевать. Он словно оледенел. Когда-нибудь он оттает, а может, и нет. Возможно, он навсегда останется таким, как сейчас: окаменевшим от обиды и разочарования, безразличным ко всему на свете.
Он любил Майка и какое-то время думал, что ему удастся пробудить в юноше искреннюю, бескорыстную любовь. Как он мог так ошибиться? Когда же он образумится? Что ж, одно он знает точно – больше он подобного промаха не допустит!
Прошло с полчаса, как он отправил Майка собирать вещи, запах гари стал рассеиваться. Стивен по-прежнему сидел за столом, крепко сжимая пальцами стоявшую перед ним старинную веджвудскую тарелку.
– Знаешь, а я ведь любил тебя по-настоящему. – Голос Майка был полон дерзости и детской злости. – И ты больше никогда не найдешь такого, как я.
Стивен поднял глаза и увидел в дверях своего бывшего возлюбленного, у его ног стояли два саквояжа от Гуччи. Его лицо было, как всегда, прекрасно.
– Я готов был сделать для тебя что угодно, Стивен. Ради тебя я бросил наркотики. Ради тебя оставил своих друзей. Но ты холодный, жестокосердный, жестокий, жестокий человек. И ты не поймешь, что такое любовь, даже если она укусит тебя за член. Мне жаль тебя. Очень жаль. И я надеюсь, что эта квартира сгорит дотла.
Он, словно пушинки, подхватил туго набитые и увесистые с виду саквояжи и ушел.
Стивен выпустил из затекших пальцев тарелку и пошел к сгоревшим кастрюлям.
Глава двадцать седьмая
– Тайна Шарлотты Уэблок так и не разгадана, – прочитала Рени Брукс, поднимаясь со стула с «Дейли Меркьюри» в правой руке. Левой она держалась за бедро, боль в котором усиливалась с каждым днем. Скоро придется пойти к врачу, но он ей не нравился, и Рени все оттягивала визит. Иногда помогал аспирин или бутылка с горячей водой. Она продержится еще немного.
– А в чем там дело? – спросил из коридорчика Гарольд.
– Это про девочку. Про ту, за которой смотрела Николетта и которая потерялась. До сих пор неизвестно, где она была. В течение пяти дней.
– Чушь!
– Так пишут в газете, – ответила она, передавая ее мужу, чтобы не спорить с ним, а сама направилась к плите, чтобы, пока Гарольд будет читать, пожарить бекон.
