Зеркальное отражение - Клэнси Том (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Косыгин: Как я уже говорил, если лишить его возможности действовать самостоятельно, заставив лишь отвечать на наши удары, он окажется совершенно беспомощным.
Догин: Вот почему я позволил тебе выдвинуть войска так далеко, еще не получив деньги.
Косыгин: Позволил?
Догин: Согласился, позволил – какая разница? Ты был прав в своем стремлении вынудить Жанина с самого начала перейти к обороне.
Косыгин: Ни в коем случае нельзя терять поступательный импульс.
Догин: Не потеряем. Где ты сейчас находишься?
Косыгин: В тридцати двух милях к западу от Львова. Это уже Польша. Все передовые части заняли свои места, и мне из своей палатки видна польская территория. Мы ждем не дождемся варварских террористических актов, которые должны будут купить мне деньги Шовича. Где они? Я начинаю терять терпение.
Догин: Тебе придется подождать чуть дольше, чем было условлено.
Косыгин: Подождать? Что ты имеешь в виду?
Догин: Снегопад. Генерал Орлов был вынужден перегрузить ящики в железнодорожный состав.
Косыгин: Перевозить шесть миллиардов долларов наличными в обычном поезде! Как ты думаешь, он ни о чем не подозревает?
Догин: Нет-нет, не беспокойся. Орлов поступил так, только чтобы переправить груз, несмотря на снегопад.
Косыгин: Но поездом, Николай? Это же так опасно...
Догин: Состав сопровождает взвод спецназа под командованием сына генерала Орлова. Росский заверил меня, что Орлов-младший – настоящий солдат, а не ученая обезьяна, летавшая в космос.
Косыгин: А что, если он в сговоре со своим отцом?
Догин: Уверяю, генерал, это не так. Ну а потом о деньгах никто больше не услышит. Когда все будет кончено, мы отправим Орлова-старшего в отставку, а Орлова-младшего вернем в его забытую богом дыру на Дальнем Востоке, и никто ничего не узнает. Не беспокойся. Я договорюсь о том, чтобы груз встретили западнее Биробиджана, там, где уже не бушует снежный буран, и оттуда переправили его вам по воздуху.
Косыгин: Потеряны пятнадцать или шестнадцать часов! К настоящему времени уже должны были начаться серьезные беспорядки! Мы рискуем тем, что Жанин оправится от неожиданности и возьмет в свои руки контроль над ситуацией.
Догин: Не возьмет. Я переговорил с нашими союзниками в правительстве. Они понимают, что задержка произошла по не зависящим от нас причинам.
Косыгин: Союзниками? Никакие это не союзники, а продажные твари, которые думают только о собственной выгоде. Если Жанин догадается, что за всеми этими событиями стоим мы, и прижмет твоих так называемых союзников к стенке до того, как эти уроды успеют набить себе карманы нашими деньгами...
Догин: Ничего этого не произойдет. Пока что президент бездействует. А польские наемники перейдут к действиям, как только им заплатят.
Косыгин: Правительство! Поляки! Да они нам на хрен не нужны! Разреши мне отправить в Польшу отряд бойцов спецназа, переодетых докерами или железнодорожными рабочими, чтобы они совершили нападение на полицейский участок и телевизионную станцию...
Догин: Я запрещаю тебе это!
Косыгин: Запрещаешь?
Догин: Твои люди – профессионалы. А нам нужны дилетанты. Все это должно выглядеть со стороны стихийным народным восстанием, а не спланированным вторжением извне.
Косыгин: Но зачем? Кого мы должны ублажать? Организацию Объединенных Наций? Половина Сухопутных войск и авиации и две трети Военно-морского флота Советского Союза остались в России. У нас пятьсот двадцать тысяч человек в Сухопутных войсках, тридцать тысяч человек в Ракетных войсках стратегического назначения, сто десять тысяч человек в авиации, двести тысяч человек в Военно-морском флоте...
Догин: Мы не можем нарушить доверие целого мира!
Косыгин: Но почему? Я в два счета захвачу Польшу, а потом мы возьмем Кремль. И когда у нас в руках окажется вся власть, какое нам будет дело до того, что думает Вашингтон или кто бы то ни было еще?
Догин: А как ты намереваешься контролировать ситуацию в Польше, когда настанет пора действовать? Ввести военное положение? Но даже всех твоих войск для этого не хватит.
Косыгин: Гитлер преподавал наглядные уроки на примере целых деревень, и это работало.
Догин: Да, полвека назад. Но не сегодня. Спутниковые тарелки, сотовые телефоны и факсы не дадут полностью изолировать страну и сломить дух ее народа. Я уже говорил тебе, что это должно быть народное восстание, руководимое своими вождями. Теми, кого мы купили, но кому поляки доверяют. Нельзя допустить хаос.
Косыгин: А как насчет обещания расширить полномочия тех, кто победит на новых выборах через два месяца? Неужели одного этого недостаточно, для того чтобы склонить на нашу сторону глав местных органов власти?
Догин: Это существенный аргумент в нашу пользу, однако наши ставленники настаивают на том, чтобы на их имя были открыты банковские счета – на тот случай, если они потерпят поражение.
Косыгин: Ублюдки!
Догин: Михаил, не обманывай себя. Все мы ублюдки. Сохраняй спокойствие. Я уже сообщил Шовичу, что груз прибудет с опозданием, и он предупредил своих людей.
Косыгин: И как он к этому отнесся?
Догин: Шович ответил, что ему приходилось отмечать месяцы и годы, царапая черточки на стене тюремной камеры. Так что несколько лишних черточек его не беспокоят.
Косыгин: Надеюсь – ради твоего же блага.
Догин: Успокойся – все идет по плану, лишь возникла небольшая заминка. И мы выпьем за победу нашей революции не через двадцать четыре часа, а через сорок.
Косыгин: Хочется верить, Николай, что ты прав. Но я тебе обещаю, что так или иначе войду в Польшу. Всего хорошего.
Догин: До свидания, генерал. И будь спокоен, я тебя не подведу.
Когда разговор закончился, Орлов ощутил то же самое, что испытал, когда впервые вышел из центрифуги в центре подготовки космонавтов: головокружение и тошноту.
Заговорщики задумали захватить Восточную Европу, сместить Жанина и возродить советскую империю, и их замысел был дьявольски изобретателен. Взорвана редакция коммунистической газеты в небольшом польском приграничном городке. Коммунисты наносят мощный ответный удар, многократно превосходящий масштабами взрыв в редакции, на всем пространстве от Варшавы до украинской границы. Догин получает свое народное восстание в лице получивших поддержку старых коммунистов – оставалось еще много тех, кому было по душе, как в 1956 году Владислав Гомулка расправился со сталинистами и насадил в стране коммунизм по-польски, представляющий собой странную смесь социализма и капитализма. Польша оказывается расколота надвое: возрождается "Солидарность", организация независимых профсоюзов, которая при поддержке церкви выступает против коммунистов, как это было тогда, когда римский папа, поляк по национальности, призывал католиков поддержать избрание на пост президента Леха Валенсу. Коммунисты выходят из подполья, что приводит к забастовкам, беспорядкам и нехватке продовольствия, а это Польша уже переживала в 1980 году. Беженцы тысячами устремляются в богатые западные области Украины, с новой силой вспыхивает застарелое противостояние католической и украинской православной церквей, польская армия пытается преградить путь беженцам танками, и тут Косыгин вводит в Польшу российские войска, чтобы защитить беженцев и обеспечить им возвращение домой. Войска остаются в Польше, а затем следующей целью становятся Чехословакия и Румыния.
Орлов чувствовал себя, как во сне, и дело было не только в тех событиях, которые должны были вот-вот изменить ход мировой истории. Только сейчас до него дошло, в каком положении оказался его сын. Для того чтобы остановить Догина, нужно будет приказать Никите ни в коем случае не доставить по назначению вверенный ему груз и при необходимости применить оружие против тех, кто попытается завладеть ящиками. Если Догин одержит победу, Никиту расстреляют. Ну а если Догин потерпит поражение – Орлов хорошо знал своего сына: Никита будет считать, что предал армию. Кроме того, существовала вероятность, что Никита откажется выполнить приказ отца. И в этом случае Орлов будет вынужден арестовать сына после того, как поезд прибудет по назначению и груз будет передан дальше. Неподчинение приказу начальника влечет за собой тюремное заключение на срок от года до пяти лет; и это не только явится окончательным разрывом отношений между отцом и сыном. Для Маши удар окажется гораздо более сильным, чем тот, который обрушился на нее, когда у Ники были неприятности в академии.
