Красотка 13 - Коли Лиз (электронная книга .txt) 📗
— А теперь тужься. Сильнее тужься, любовь моя!
И я тужилась и кричала, чувствуя, как что-то выходит из меня.
А потом скользкий и пронзительно орущий младенец оказался в моих руках, и боль утихла. Я ощутила безмерное блаженство, когда увидела его маленькое красное личико.
— Это мальчик, — сказал мужчина. — Покорми его.
Он подтолкнул его головку с маленьким ротиком к моей распухшей, болезненно ноющей груди.
И я качала его и качала, завернув в одеяльце, и кормила его, и любила до того самого дня, когда этот мужчина сказал:
— Это просто невыносимо. У тебя совершенно нет времени на меня.
Он выхватил сверток из моих рук. Мое сердце разбилось на мелкие осколки, как фарфоровая чашка.
Одинокая отпустила меня. Связь оборвалась. Поток иссяк. Она так сильно сжимала мою руку, что на ней остались синяки. Шатаясь, я вышла из темноты и направилась к двери.
Одинокая встала, чтобы пойти за мной.
— Я должна выйти отсюда для того, чтобы найти его, — сказала она.
— Нет, ты больше никогда не выйдешь отсюда! — задыхаясь, крикнула я.
Я захлопнула дверь. Я знала, что нужно делать. Здесь все было возможно. Доски и гвозди лежали прямо возле меня. Потом появился и молоток.
— Энджи, Анжела, немедленно возвращайся! — прокричала Линн.
— Нет, не сейчас, немного позже, — крикнула я ей в ответ.
Я забивала и забивала гвозди в доски двери, заколачивая ее навсегда. И хижина сразу приобрела жалкий, заброшенный вид. Она снова стала серой. Страшной и ветхой. Это было замечательно. Я с ней покончила. Если Одинокая останется там навечно, никто не узнает о ее существовании.
Кроме меня. Потому что сейчас я узнала ее тайную боль, ту боль, которая заставляла ее ночи напролет качаться в кресле с пустыми руками. И я узнала, где сейчас ее ребенок. Не знала я только одного: что мне теперь делать.
Глава 18
Захват
— Что с тобой случилось, Энджи? — спросила Линн. Похоже, она очень разволновалась. На ее щеках даже выступили красные пятна.
Я снова очутилась в реальном мире, моя спина была прижата к стене, руки разбросаны в стороны. У меня тряслись ноги. На руках появились свежие синяки, и эти места болели. Я молча подняла руки, вопросительно глядя на них.
— Ты колотила руками по панелям. По сучкам. Ты не хотела просыпаться до тех пор, пока не простучала все сучки до одного, — сказала она, потерев рукой грудь над сердцем. — Я даже начала немного волноваться, дорогая. Ты хорошо себя чувствуешь?
Я кивнула. Сейчас мне было уже лучше. Одинокая будет сидеть взаперти до тех пор, пока я не захочу выпустить ее.
О боже! У меня впереди целая неделя экзаменов. Она выбрала удачное время для того, чтобы дать о себе знать. И ее тайна… Нет, я не должна об этом думать, мне следует забыть все это как можно скорее. Мое сердце сжалось от боли, желудок скрутило, к горлу подступила тошнота. Это не может быть правдой. Я, наверное, видела картины чужой жизни. Пожалуйста, пусть все будет именно так!
Линн ждала, пристально глядя на меня.
Я должна была придумать какое-нибудь объяснение. Правдоподобное и убедительное.
— Я… я пыталась влезть через окно. Внутрь хижины, — сказала я.
«Это довольно странное объяснение», — подумала я, вспомнив, что в моей воображаемой хижине нет окон.
— Тебе удалось это сделать? Ты нашла то, что искала? — спросила Линн.
Я покачала головой.
— Очень жаль, — сказала она. — Может быть, тогда встретимся в среду?
Пожалуйста, только не это! Мне нужно больше времени. Мне нужно время для того, чтобы забыть об этом, и для того, чтобы во всем разобраться.
— О нет, на этой неделе я буду очень занята, мне нужно подготовиться к экзаменам. Если я сдам их на «отлично», то смогу перейти в следующий класс.
Линн улыбнулась мне более спокойно и расслабленно. Мне удалось обмануть ее. Должно быть, я великая актриса.
— Хорошо. Это наша конечная цель. Подняться еще выше. — Она указала рукой на потолок. — Прошу тебя об одном: если я буду нужна тебе, сразу звони мне. Я буду думать о тебе.
В ту ночь я спала как убитая. Никаких пробуждений среди ночи и качаний в кресле, никаких вторжений в мои сны, никаких мысленных возвратов в прошлое. Это было таким облегчением! Теперь я поняла, что Одинокая опустошала, истощала меня. Она, словно вампир, высасывала из меня по ночам все силы.
Свет солнца просочился сквозь мои кружевные шторы, отбрасывая мягкие тени на одеяло. Я стащила с себя ночную рубашку и бросила ее на пол. Сначала погладила нежную кожу на моем плоском и упругом животе, а потом прижала руки к грудям. Мне не верилось, что это тело сделало то, что предстояло сделать маме. Мне не верилось, что Одинокая хотела заставить меня поверить в то, что это было на самом деле.
Я хотела только одного: снова стать обычной школьницей, и на достижение этой цели я направила всю свою вновь наполнявшую меня энергию. Один за другим я сдала все свои экзамены на «отлично». Ибупрофен избавил меня от резкой, пронизывающей головной боли; теплые компрессы помогли свести с рук синяки. Вот что я вам скажу: если у вас есть мощный отвлекающий фактор и цель, которую нужно достичь, это самое лучшее лекарство.
Потом этот отвлекающий фактор исчез. Все экзамены были сданы. Целых десять дней можно было не думать о школе, и мне нечем было занять себя. Я уже всем купила подарки к Рождеству: книги для мамы, чтобы она могла их читать, сидя в приемной психотерапевта; два галстука ярких расцветок для папы, чтобы поднять ему настроение; хрустальную вазу в форме цветочного бутона для Линн; серьги для Кейт; шелковый шарф для бабушки. Возможно, она никогда его не наденет, но мне хотелось думать, что бабушка все еще нужна мне.
Мне пришлось спросить совета у Кейт по поводу того, что подарить Абраиму.
— Черный кружевной бюстгальтер, — посоветовала она. — Конечно, не его, а твоего размера, — добавила она на всякий случай, если я не поняла, что она имела в виду.
Как бы между прочим я сказала:
— Я уже приобрела такую вещицу. Еще перед школьным вечером.
— Что? Перед школьным вечером? — Она изумленно выпучила глаза. — Я недооценила тебя, девочка. И его тоже.
Я засмеялась и рассказала ей (конечно, не во всех подробностях) о том, как он, испугавшись, быстро (так быстро, как только смог) застегнул молнию на моем платье.
— Я, наверное, закажу для него фирменную рубашку студентов Гарварда. Может быть, она принесет ему удачу, — сказала я.
В пятницу утром мой внутренний будильник разбудил меня ровно в шесть часов, хотя я имела полное право спать до обеда. Я лежала в постели, пытаясь придумать, чем бы таким занять себя, как вдруг услышала, что к нашему дому подъехала машина. Выглянув в окно, я увидела зеленый «форд» детектива Броугана. Мое сердце сжалось, а по спине пробежал неприятный холодок. Что заставило его приехать сюда в такое время, когда все нормальные люди еще сладко спят в своих кроватях?
Зазвенел дверной звонок. Потом внизу, в прихожей, раздались тяжелые шаги — кто-то из родителей шел открывать дверь.
Я ждала, наивно надеясь, что детектив приехал не ко мне, пока не услышала голос отца.
— Анжела! Ангел, прошу тебя, спустись к нам, — крикнул он, стоя у подножия лестницы.
Почему он здесь? Почему сейчас? Может быть, в расследовании моего дела наметились кардинальные сдвиги?
Натянув помятые джинсы, в которых я вчера проходила весь день, и надев поверх футболки куртку с капюшоном, я сошла вниз. И поняла, почему он приехал так рано. Они нашли тело. Взяли образцы ДНК. Сделали анализ, и все совпало. Может быть, даже установили причину смерти и обнаружили мои отпечатки на орудии убийства.
О Ангел, что ты сделал? Что ты сделал со всеми нами?
Я почувствовала, что к горлу подступает тошнота. Я побежала в ванную и, сплюнув в раковину кислую слюну, вытерла губы рукавом куртки. Пытаясь придать лицу безмятежно-приветливое выражение, я осторожно спустилась вниз. Мой пустой желудок буквально завязывался в узел. После того как все прояснилось и жизнь стала входить в свое обычное русло, у меня опять возникли серьезные проблемы.
