Игры патриотов - Клэнси Том (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
— У О'Доннелла подлинный талант исчезать из поля зрения. Мы ничего не знаем о трех годах его жизни: год до «Кровавого воскресенья» и два после того как «Временные» решили разделаться с ним. Оба этих периода — белые пятна. Я спрашивал жену о пластических операциях…
— Что? — реакция Кэнтора была негативной.
— Она не знает, зачем мне это. Я просто попросил её разузнать у коллег, где в наше время можно обзавестись новым лицом. Я был удивлён, узнав, что таких мест не так уж и много. Два — за железным занавесом. Оказывается, первые работы в этом направлении осуществлялись в Москве ещё до второй мировой войны. Врачи из больницы Хопкинса были в этом институте — чьего-то там, не помню, имени, — и обнаружили там кое-что странное.
— Как, например? — спросил Кэнтор.
— Как, например, два этажа, куда невозможно попасть. Анетт Дисалви, приятельница Кэти ещё по колледжу — была там два года назад. На два верхних этажа можно попасть только специальным лифтом, а лестница, которая туда ведёт, снабжена железными воротами. Странная штука для больницы. Я нашёл эти сведения довольно курьёзными. Может, они окажутся полезными для кого-то ещё.
Кэнтор кивнул. Он кое-что знал об этой клинике, но сведения о закрытых этажах были новинкой для него. «Поразительно, — подумал он, — как случайно порой всплывают какие-то крохи информации». Удивился он и тому, что группе хирургов из больницы Хопкинса разрешили посетить ту клинику. Он взял это себе на заметку.
— Кэти говорит, что «обретение нового лица» — это не совсем то, что себе представляют по всяким сенсационным публикациям. Чаще всего это восстановительная хирургия, необходимая после какой-то травмы, ну, скажем, после автомобильной катастрофы. В таких случаях хирурги не столько что-то меняют, сколько восстанавливают. То есть они делают при этом и какие-то косметические манипуляции — я не имею в виду исправление формы носа, подтягивание кожи и тому подобное. В конце концов изменения внешности вы можете добиться, отпустив бороду или переменив причёску. Но хирурги-косметологи могут менять форму подбородка и скул, при этом частенько остаются шрамы. Анетт говорит, что московская клиника на уровне — почти не хуже больницы Хопкинса или Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. В Калифорнии вообще много отличных специалистов по пластическим операциям. Но мы ведь говорим не об изменении формы носа или подтягивании кожи. Чтобы значительно изменить лицо, нужно множество хирургических процедур, и на это уходит несколько месяцев. Из двух лет, что О'Доннелл отсутствовал, он значительную часть этого времени провёл в такой больнице.
— Ага, — догадался Кэнтор. — Тогда, он и вправду шустрый.
Джек ухмыльнулся.
— Именно этим я и заинтересовался. Он находился вне поля зрения в течение двух лет. По меньшей мере полгода ему надо было провести в клинике. Значит, за оставшиеся полтора года он навербовал людей, создал оперативную базу, начал сбор разведданных и провернул первую свою операцию.
— Неплохо, — задумчиво сказал Кэнтор.
— Вот видите? Итак, ему надо было вербовать людей из рядов ВГИРА. Те должны были притащить с собой какой-то материал. Готов спорить, что первые его операции были когда-то подготовлены ВГИРА, но по той или иной причине они от них отказались. Вот почему британцы и решили сперва, что АОО — на самом деле, часть ВГИРА.
— Вы поскромничали, сказав, что ничего серьёзного не нащупали, — заметил Кэнтор. — Ваши выводы представляются мне очень проницательными.
— Может быть. Я всего лишь переорганизовал имеющийся в вашем распоряжении материал. Тут ничего нового, однако ответа на свой вопрос я не нашёл. Мне так и неясно, какова их цель, — в голосе Райан заметно было разочарование. Он не привык к неудачам. — Мы до сих пор не знаем, откуда эти ублюдки появились. Они что-то замышляют, но что именно?..
— Есть у них связи в Америке?
— Никаких. То есть — нам об этом ничего не известно. Мне от этого легче на душе. Нет никаких намёков на контакты с американскими организациями, и вместе с тем у АОО есть масса причин не вступать в такого рода контакты. О'Доннелл слишком хитёр, чтобы пользоваться старыми связями, времён его пребывания во ВГИРА.
— Но он же вербует… — возразил Кэнтор.
— Я имею в виду здесь, в США, — прервал его Райан. — Как бывший шеф безопасности он знает кто есть кто в Белфасте и в Лондондерри. Тогда как американские контакты ВГИРА осуществляются через «Шин Фейн», политическое крыло «Временных». Он не сумасшедший, чтобы доверять им. Вспомните, что он ведь хотел сменить идеологическую базу ВГИРА и провалился с этим.
— О'кей. Я понимаю, что вы имеете в виду. А возможны его контакты с другими группами?
Райан покачал головой.
— Никаких свидетельств. Я не стал бы зарекаться насчёт контактов с какими-то европейскими группами или даже исламскими, но не со здешними. О'Доннелл — ещё та штучка. Появиться тут — слишком уж это сложно. О'кей, они не любят меня. Я их понимаю. Но ФБР право: мы имеем дело с профессионалами. А я с политической точки зрения никакой ценности не представляю. Охота за моей головой не представляет никакой политической ценности, а они люди политики. И слава Богу, — заключил Джек.
— Известно вам, что делегация ВГИРА — точнее, «Шин Фейн» — прибывает сюда послезавтра?
— Для чего?
— Та лондонская операция повредила им в Бостоне и Нью-Йорке. Они уже сотни раз заявляли о своей непричастности, а теперь эта группа приедет сюда на пару недель, чтобы лично заявить о том же местным ирландским общинам.
— О, чёрт! — выругался Райан. — Почему бы не запретить этим ублюдкам въезд сюда?
— Это не так-то просто. Те, которые едут сюда, не числятся в списке подозрительных. Они тут уже бывали и прежде. Формально они чисты. Мы живём в демократической стране, Джек. Ещё Оливер Уэнделл Холмс сказал, что конституция написана для людей с кардинально различными убеждениями. Что-то в этом роде. Короче говоря: свобода слова.
Райан не мог удержаться от улыбки. Многие считали сотрудников ЦРУ фашистами, людьми, представляющими угрозу для американских свобод, коррумпированными и некомпетентными приверженцами оторванных от жизни схем. Они же оказались на деле в политическом смысле весьма умеренными — даже более умеренными, чем он сам. Если эта правда выйдет наружу, пресса объявит её очередным зловещим трюком ЦРУ. Даже ему самому это казалось довольно странным.
— Надеюсь, за ними будут присматривать, — заметил Джек.
— В каждом баре будут люди ФБР. Они вместе с ними будут пить пиво и распевать «Люди за колючей проволокой». И при этом не дремать. Бюро знает своё дело. Оно почти уже перекрыло источники снабжения оружием.
— Чудесно. Значит теперь плохие парни пользуются «Калашниковыми» и так далее, сделанными в Сингапуре.
— Это не наша ответственность, — сказал Кэнтор.
— Ну, ладно. Значит, тут все, до чего я сумел докопаться, Марти, — Джек положил свой отчёт на колени Кэнтора.
— Я прочту и верну вам. Теперь снова преподавать историю?
— Ага, — Райан поднялся и снял своё пальто со спинки стула. — А что если что-нибудь об этих парнях всплывёт где-то в другом месте?
— Джек, вы можете работать только в этой части здания…
— Я это знаю. Я имею в виду другое: как вы сопоставляете материалы из других отделов?
— Для этого у нас есть специальная группа и ещё — компьютеры, — ответил Кэнтор, в то же время подумав про себе: «Не сказал бы, что это всегда продуктивно…».
— Если обнаружится что-то новое…
— Взято на заметку, — сказал Кэнтор. — Как здесь, так и в ФБР. Если мы что-нибудь получим об этих парнях, вы будете знать об этом в тот же день.
— Идёт, — сказал Райан. — Спасибо. И, пожалуйста, поблагодарите адмирала от моего имени. Вы не обязаны были делать это для меня. Я ваш должник.
— Мы будем держать вас в курсе дела, — пообещал Кэнтор.
Райан кивнул и, проверив, правильно ли висит пропуск на груди, вышел в коридор. Они будут поддерживать с ним контакт, о'кей. И снова сделают предложение, и он снова откажется от него. Не без больших колебаний, конечно.
