Голоса в темноте - Френч Никки (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
— А что с остальными женщинами?
— Ах, те другие имена, — повторил Кросс. — Будем продолжать искать. Особенно теперь. Попытаемся проверить пропавших в тех местах, где он работал. — Полицейский беспомощно пожал плечами. — Но хочу предупредить: особенно не обольщайтесь.
Значит, имена по-прежнему оставались всего лишь произнесенными в темноте звуками.
— Вы с кем-нибудь встречались? — спросил он.
— С несколькими врачами. Но я здорова.
— Я не об этом. С кем-нибудь, кто способен помочь вам после всего того, что вы пережили.
— Мне не нужна помощь.
— Эбби, я был там... видел, что с ним...
— И полагаете, что я в шоке? Травмирована?
— Как вам сказать...
— Просто пришлось вырвать ему глаза. — Я подняла руки. — Вот этими самыми пальцами залезла в глазницы и вытащила их оттуда. Но это не травма, Джек. Травма, когда тебя похищают. Когда сидишь в подвале с мешком на голове и с кляпом во рту, а на тебя смотрят в темноте и касаются. Вот это травма. Знать, что должна умереть и никто не придет тебе на помощь. Это травма. Спастись и обнаружить, что тебе никто не верит. Это тоже травма. Постоянно находиться в опасности вместо того, чтобы обрести покой. Еще одна травма. А это так. Способ выживания. Нет, я думаю, мне не требуется помощь. Спасибо.
Пока я говорила, Кросс все больше откидывался назад, словно я хлестала его по лицу. А когда закончила, он поднялся и вышел.
Бен пришел во время ленча — его ленча, в больнице ленч подают в половине двенадцатого. А обед в пять. Потом долго тянется вечер, пока не наступает ночь, которая бесконечно продолжается до нового утра. Он наклонился и смущенно поцеловал меня холодными губами в щеку. На нем было симпатичное свободное пальто. Бен принес коробку шоколада; я приняла ее и положила на подушку. Он сел, и мы долго смотрели друг на друга.
Потом он вытащил из кармана отполированное деревянное яйцо медового цвета с прожилками.
— Граб. Это тоже тебе. Особое дерево. Сделал вчера вечером в мастерской, пока ждал тебя и надеялся, что ты вернешься.
— Спасибо. Очень красиво. — Я сомкнула на деревяшке пальцы.
— Хочешь поговорить? — спросил Бен.
— Не особенно.
— Ты что-нибудь помнишь?
— Нет.
Снова возникла пауза.
— Сочувствую по поводу Джо, — начала я. — Она умерла.
— Ты не можешь этого знать наверняка, — возразил он.
— Умерла, Бен.
Он встал, подошел к небольшому закрытому окну и посмотрел на голубое небо над крышами домов. Несколько минут не двигался, и я решила, что он плачет.
— Эбби, — он так и остался стоять ко мне спиной, — я с ума сходил от беспокойства. Хотел тебе помочь, не оставлять наедине ссобой. Что бы ты ни подумала о наших отношениях с Джо, нельзя было убегать, словно ты решила, что я и есть убийца. Понимаю, ты на меня обиделась. Но ты могла погибнуть. Ты поступила неправильно, Эбби. Нельзя было так делать.
— Бен...
— Хорошо-хорошо, я прошу прощения за нас с Джо. По крайней мере мне неприятно, что ты это обнаружила таким образом. Я не извиняюсь за то, что мы были вместе, если ты захочешь, когда-нибудь мы можем об этом поговорить. Я даже не очень сожалею, что не сказал тебе об этом. Наши отношения начались неожиданно, словно мы оба окунулись с головой в воду. Признайся, это не совсем обычный способ знакомства. В нормальных обстоятельствах мы бы постепенно узнавали друг друга. А тут мы едва познакомились, и ты, опасаясь за свою жизнь, пришла ко мне в дом. Это был исключительный случай. Я не хотел начинать наши отношения, выложив все карты на стол. Боялся опять тебя потерять.
— И поэтому начал со лжи?
— Это не так.
— Формально нет. Но морально да.
— Прости, что солгал. — Он снова сел рядом со мной, и я погладила его по красивым мягким волосам.
— А ты прости меня, что я убежала, — ответила я. — Угощайся шоколадом.
— Спасибо, не хочу.
Я взяла конфету в глазури.
— Есть слова, которые приобрели для меня совершенно иное значение, чем, скажем, для тебя: темнота, тишина, зима. — Я взяла еще одну конфету. Добавила: — Память, — и положила конфету в рот.
Бен тронул меня за руку — другую, а не ту, в которой я держала его деревянное яйцо, и поднес к щеке.
— Я тебя люблю.
— Мне кажется, я немного сошла с ума. Но теперь это прошло.
— Ты выглядишь по-другому, — заметил он. — Красивой.
— Я и чувствую себя по-другому.
— Что ты собираешься делать?
— Заработаю немного денег. Отращу волосы. Съезжу в Венецию.
— Ты не хочешь вернуться?
— Бен...
— Я бы этого хотел.
— Нет. То есть «нет» в том смысле, что мне кажется, ты этого не очень хочешь, однако за приглашение спасибо. Но я не вернусь.
— Понятно. — Он положил мою руку на кровать и, не глядя на меня, один за другим расправил пальцы.
— Но ты можешь назначить мне свидание и куда-нибудь сводить, — продолжала я. — В кино. Выпить коктейль. Поесть в ресторане чего-нибудь изысканного.
Бен улыбнулся — робко, но с надеждой, — и от этого его глаза залучились морщинками. Нет, все-таки он замечательный мужчина, решила я. А все остальное придумала я сама.
— Скоро весна, — сказала я. — Кто знает, что еще произойдет.
Ко мне приходил еще один человек. Конечно, меня навещали многие. Друзья — поодиночке и компаниями. С цветами, кто плакал, кто смущенно хихикал. Я наобнималась настолько, что заболели ребра. В моей палате происходило нечто вроде непрекращающейся вечеринки. Именно о такой я мечтала, когда вернулась из мира мертвых, но вместо веселья обрела другой мир — безмолвия и позора. Но теперь вдруг почувствовала себя чужой на этом празднике: веселилась и смеялась со всеми, но не очень понимала юмора.
Но вот пришел этот человек. Постучал в дверь, хотя она была полуоткрыта, и ждал на пороге, пока я не пригласила его войти.
— Не знаю, вы меня помните или нет... — начал он.
— Конечно, помню, — ответила я. — Вы мне сказали, что у меня очень хорошие мозги. Профессор Маллиган. Занимаетесь памятью. Вы единственный, кого я по-настоящему рада видеть. Хорошо, что вы пришли, потому что я после обеда выписываюсь.
— Как вы себя чувствуете?
— Отлично.
— Вот и прекрасно, — сказал он.
— Джек Кросс рассказал мне, как вы за меня вступились.
— Пустое. — Маллиган неопределенно махнул рукой.
— Ушли с того собрания.
— Только толку от этого не было. Скажите, ваша память вернулась?
— По-настоящему нет, — ответила я. — Иногда мне кажется, что-то начинает брезжить на краю сознания, но стоит повернуть голову в ту сторону, и все исчезает. А иногда думаю, что потерянное время что-то вроде прилива: нахлынул и вновь отступил в море. Все происходило бесконечно медленно, настолько медленно, что я не в состоянии уловить, и не исключено, что это все воображение. Или память когда-нибудь вернется?
Маллиган подался вперед и внимательно посмотрел на меня.
— Не стоит на это рассчитывать. Все возможно, но мозг — это большое таинство.
— Долгое время я надеялась, что в конце концов появится ответ, — проговорила я. — Рассчитывала, что увижу его и вспомню. Думала, что способна вновь обрести потерянное. Но этого как будто не происходит.
— Что вы хотите найти?
— Себя.
— Что ж, понятно.
— Как вы считаете, удастся мне вернуть свою исчезнувшую часть?
Профессор Маллиган вынул из вазы цветок. Понюхал, оторвал стебель и воткнул себе в лацкан.
— Вам это нужно? — улыбнулся он. — Старайтесь не сосредоточиваться на том, что не можете вспомнить. Думайте о том, что помните.
Все, что я не помнила, я могла пересчитать по пальцам: разрыв с Терри, знакомство с Джо, Беном и с ним. Я по-прежнему думала о своем тюремщике безлико, как «о нем», «неизвестном», «темном силуэте», «голосе во тьме». Не помнила, как влюбилась. Забыла недели восхитительного счастья. Не помнила, как меня выхватили из жизни. И как я потеряла себя.
