Ученик - Герритсен Тесс (мир книг .TXT) 📗
Багажник был уже открыт, тускло-зеленый парашют разложен в ожидании очередной жертвы. Он бросил ее внутрь, вернулся за туфлями, которые тоже закинул в багажник. Потом захлопнул крышку, и она услышала, как повернулся ключ в замке. Даже если бы у нее не были связаны руки, она бы не смогла вылезти из этого черного гроба.
Было слышно, как хлопнула дверь, и машина опять тронулась с места. Направляясь к месту встречи с человеком, который, она знала, с нетерпением ждет ее.
Она подумала об Уоррене Хойте. Вспомнила его ласковую улыбку, его длинные пальцы в латексных перчатках. Подумала о том, что будут держать его пальцы, и ее охватил ужас. Дыхание участилось, она почувствовала, что задыхается. Она дернулась в панике, изогнулась словно безумное животное, отчаянно хватающееся за жизнь. Лицом она ударилась о свой чемодан, и искры посыпались из глаз. Она лежала, ощущая, как бьется пульс и горит щека.
Машина замедлила ход и остановилась.
Она напряглась, сердце готово было выпрыгнуть из груди в ожидании самого страшного. Она расслышала мужской голос, который произнес: «Всего доброго». Автомобиль покатил дальше, постепенно набирая скорость.
По-видимому, они проехали пост на платной автостраде.
Она подумала о маленьких городках, лежавших к западу от Бостона, о пустынных полях и лесах, где никто и не подумает остановиться. Места, где так легко спрятать тело. Она вспомнила труп Гейл Йигер, распухший и почерневший, разбросанные кости Марлы Джин Уэйт, найденные в лесной глуши.
Она закрыла глаза, прислушиваясь к шуршанию шин и пытаясь определить характер дороги. Они ехали очень быстро. Наверное, уже выехали за пределы Бостона. Что сейчас думает Фрост, не дождавшись ее звонка? Сколько времени пройдет, прежде чем он догадается, что случилась беда?
Какая разница. Он все равно не узнает, где меня искать. Никто не узнает.
Левая рука уже затекла под тяжестью тела, и покалывание становилось невыносимым. Она перекатилась на живот, прижавшись лицом к шелковистой парашютной ткани. Той самой ткани, в которую были завернуты трупы Гейл Йигер и Каренны Гент. Ей показалось, что она вдыхает запах смерти. Мерзкий запах разложения. Испытав отвращение, она попыталась встать на колени и ударилась головой о крышку багажника. Боль пронзила голову. Ее чемодан, хотя и маленький, практически не оставлял ей пространства для маневра, и клаустрофобия вновь вселила в нее панику.
Спокойно. Черт побери, Риццоли, возьми себя в руки.
Но избавиться от мыслей о Хирурге не удавалось. Она опять видела склоненное над ней лицо, когда она лежала на холодном каменном полу подвала. Помнила тягостные минуты ожидания смертельного удара скальпелем, от которого не было спасения. И тогда она мечтала только о быстрой смерти.
Но альтернатива оказалась куда хуже.
Она заставила себя дышать медленно, глубоко. Что-то теплое поползло по щеке, и защипало кожу на затылке. Она явно поранила голову, и теперь ручеек крови медленно, но уверенно стекал на ткань парашюта. Вещественное доказательство, подумала она. Кровавый след моего присутствия.
Я истекаю кровью. Обо что я могла поранить голову?
Она подняла руки над спиной, и пальцы заскользили по крышке багажника. Она ощупала пластиковую поверхность с гладкими вставками из металла. И вдруг что-то острое впилось в кожу.
Она сделала передышку, чтобы размять затекшие мышцы, сморгнуть кровь с век. И вновь прислушалась к шуму колес.
Они ехали быстро, оставляя Бостон далеко позади.
Как здесь здорово, в этом лесу. Я стою среди деревьев, и их верхушки пронзают небо словно шпили собора. Все утро лил дождь, но сейчас солнце пробивается сквозь облака и освещает лужайку, на которой я вбил четыре железных кола, прикрепив к каждому веревочные петли. Если не считать шелеста листьев, в лесу стоит мертвая тишина.
Вдруг я слышу шорох крыльев и, поднимая глаза, вижу трех ворон, усевшихся высоко на ветках. Они наблюдают за происходящим со странным интересом. Они уже знают, что это за место, и теперь просто ждут, сложив черные крылья, когда можно будет поживиться.
Солнечные лучи согревают землю, и от мокрых листьев поднимается пар. Я повесил свой рюкзак на ветку, чтобы не намочить, и он висит там, словно тяжелый фрукт. Инструменты, сложенные в нем, оттягивают ветку вниз. Мне не нужно проверять содержимое рюкзака, я собирал его аккуратно, любовно оглаживая холодную сталь. Даже после года тюрьмы я не утратил навыков, и, смыкая пальцы вокруг скальпеля, испытываю радость и трепет, как от теплого рукопожатия со старым другом.
И я готов встретиться с другим старым другом.
Я выхожу на дорогу и жду.
Облака уже рассеялись, и день становится все более теплым. Дорога — это всего лишь две грязные колеи, и в них кое-где торчат высокие сорняки, чахлые головки которых поднимаются всякий раз, после того как здесь проходит машина. Я слышу карканье и вижу, как три вороны вспархивают с веток и следуют за мной в ожидании шоу.
Все любят быть зрителями.
Тонкая полоска пыли появляется за деревьями. Приближается автомобиль. Я жду, и мое сердце бьется все чаще, а ладони потеют в предвкушении. Наконец я его вижу — блестящее черное чудище медленно ползет по грязи, сохраняя достоинство. Он везет ко мне на встречу старого друга.
Это будет долгая встреча, так мне кажется. Поднимая взгляд, я вижу, что солнце еще высоко, оно дарит нам часы дневного света. Часы для летних забав.
Я выхожу на дорогу, и лимузин останавливается прямо передо мной. Водитель выходит. Нам не нужно слов; мы просто обмениваемся взглядами и улыбаемся. Это улыбка двух братьев, связанных не семейными узами, но общими желаниями, мечтами. Слова, написанные на бумаге, соединили нас. В своих длинных письмах мы делились друг с другом фантазиями, и слова, которые ложились на лист, скрепляли наш союз. Это они привели нас в лес, где за нами наблюдают вороны.
Мы вместе идем к багажнику машины. Мой партнер возбужден от мысли, что скоро трахнет ее. Я вижу, как напряжен его член, и слышу, как позвякивают в его руке ключи от машины. Его зрачки расширены, а над верхней губой блестят капельки пота. Мы стоим возле багажника и, как голодные, ожидаем первого взгляда на нашу гостью. Ждем, когда сможем насладиться ее ужасом.
Он вставляет ключ в багажник и поворачивает его. Крышка багажника поднимается.
Она лежит, свернувшись на боку, и, глядя на нас, щурится от яркого солнца. Я сосредоточен только на ней и не придаю значения торчащему из уголка чемодана белому бюстгальтеру. Только когда мой партнер наклоняется, чтобы достать ее из багажника, до меня доходит смысл увиденного.
Я кричу: «Нет!»
Но она уже выставила вперед обе руки. И уже спускает курок пистолета.
Его голова взрывается в кровавом облаке.
Странно, но меня завораживает изящный пируэт, который проделывает его тело, выгибаясь и падая назад. И мне нравится, как ее руки вспархивают, целясь в меня. Мне хватает времени только на то, чтобы отскочить в сторону, и в этот момент вторая пуля вылетает из ее пистолета.
Я чувствую, как пуля впивается мне в шею.
Странный балет продолжается, только теперь на сцене я исполняю свой танец, взмахивая руками словно умирающий лебедь. Потом падаю на бок, но не чувствую боли — слышу только, как хлюпает подо мной грязь. Я лежу в ожидании конвульсий, но ничего нет. Только удивление.
Я слышу, как она пытается выбраться из багажника. Она лежала там, скрючившись, больше часа, и ей требуется несколько минут, чтобы размять затекшие ноги.
Она приближается ко мне, толкает меня ногой в плечо, переворачивая на спину. Я в полном сознании и смотрю на нее, догадываясь о том, что сейчас произойдет. Она направляет дуло пистолета мне в лицо, ее руки дрожат, дыхание хриплое, прерывистое. Засохшая кровь на ее левой щеке выглядит словно боевая раскраска. Каждый мускул ее тела нацелен на убийство. Каждый инстинкт призывает спустить курок. Я смотрю на нее, мне не страшно, я с удовольствием наблюдаю за той битвой, что отражается в ее глазах. Мне интересно, какой способ защиты она выберет. В своих руках она держит оружие собственного уничтожения, а я всего лишь катализатор.
