Скрипач - Жарчинская Инна (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Усевшись рядом со мной на пол, Учитель взял мою ступню и легонечко что-то там нажал. Я испуганно прислушивалась к своим ощущениям, потому что уже знала, что его прикосновения небезопасны.
На первый взгляд как будто ничего и не произошло, на второй — тоже. Ну, и на кой далась ему моя нога? И лишь когда я попыталась его о чем-то спросить, до меня дошло, что он со мной сделал!
Как будто кто-то удавкой перехватил мое горло и вместо нормального человеческого голоса изо рта у меня вырвалось лишь тихое сдавленное шипение — говорить я не могла.
— Зачем? — прошептала я, глотая слезы.
— Ну, — равнодушно объяснил он, — вдруг ты захочешь закричать. А ночь на дворе, люди спят, так зачем их будить, — он рассмеялся и поднялся с пола.
— Оставьте меня в покое, пожалуйста, — я и сама уже не могла расслышать свои слова. — Я же ничего вам не сделала плохого.
Он наклонился, подхватил меня на руки и направился к двери. А я из последних сил пыталась хоть как-то ему помешать. Только вот что можно сделать, если ты полностью парализован и к тому же лишен голоса? Учитель оказался еще опаснее, чем я думала раньше. Жаль только, что я это слишком поздно поняла.
Слезы бежали по моему лицу, а я даже не могла их вытереть, и поэтому все вокруг казалось мне размытым и туманным. Впрочем, смотреть мне особенно не на что было: привычный родной подъезд, двор и этот проклятый дом, куда он меня понес — это все, что я, видимо, увижу перед своей смертью.
Не бананово-лимонный Сингапур, не белые барашки пены на гребнях высоченных волн — никакой романтики, только обшарпанный подъезд и заброшенный дом. Как же быстро закончилась моя жизнь! Я тихонечко заскулила.
Михаил улыбнулся мне почти ласково и попытался успокоить:
— Ну что ты, не плачь. Все рано или поздно заканчивается, и жизнь тоже. Ты хорошая девушка, и мне жаль, что так получилось. Поверь, живи мы в другое время, я бы постарался найти кого-нибудь менее симпатичного, но сейчас двадцать первый век и такая проблема с девственницами, — он вздохнул. — Поверь, Машенька, ничего личного, жизнь такая.
«Сволочь ты, сволочь, — думала я, безвольно вися у него на плече и глядя в пол, — бешеная скотина. Лучше бы голову себе полечил». От безнадеги и бессилия хотелось выть, но и этого удовольствия я была лишена. Перед глазами мелькали ступеньки, очень быстро мелькали. А я все надеялась, что нам встретится какой-нибудь загулявший сосед. Но какие могут быть соседи в третьем часу ночи? Все давно спят.
На улице меня стало трясти от холода. Ночной воздух с легкостью проникал под халат. Хоть бы накинул на меня что-нибудь, ведь я так и простыть могу. И тут же я вспомнила, что это уже не имеет никакого значения, потому что утро для меня никогда больше не наступит.
— Тебе страшно? — спросил он, направляясь к проклятому дому. — Я понимаю, но поверь, я постараюсь, чтобы все закончилось поскорее. Ритуал должен быть завершен.
— Придурок, — прошептала я, и мои слова унес порыв ветра. Учитель ничего не услышал.
Он не стал подниматься наверх, а, наоборот, спустился в подвал. Уверенно шагая в темноте, он вскоре добрался до бывшей мастерской «Ритуал». Когда-то, когда дом еще не расселили, здесь была мастерская, где делали памятники, кресты и ограды на могилы.
Как символично!
Ребята, которые здесь работали, снесли перегородки между подвалами, и получилось довольно просторное помещение. От их бурной деятельности ничего не осталось, лишь осколки гранита и мрамора на бетонном полу да куча опилок. Вися вниз головой, я даже толком не могла все рассмотреть. А ведь вполне возможно, где-то здесь есть выход. Ну, не бывает в жизни безвыходных положений, не бывает.
Я увидела большой стол, на который зачем-то положили могильную плиту. Сначала я подумала, что она осталась от прежних владельцев, но, присмотревшись, поняла, что ее притащили сюда с кладбища. Имя и дату рождения и смерти на плите тщательно затерли, а вместо них вырезали непонятные знаки и символы. А еще я заметила на углах стола стальные обручи — что-то напоминающее наручники.
— Полежи пока здесь, — ласково сказал Михаил, — скоро все закончится. А чтобы ты не наделала глупостей, я тебя пристегну. Не обижайся, в нашем деле надо учитывать все.
Он осторожно положил меня на холодную плиту, засунул мои руки и ноги в стальные кольца и старательно подогнал их по размеру, чтобы я не могла освободиться. И буквально через минуту чувствительность стала ко мне возвращаться. А толку?
— Ах да, — уже у дверей спохватился Михаил, — чуть не забыл.
Он вернулся и расслабил один из обручей, удерживающий без движения мою левую руку. Ну и, конечно, тут же схлопотал по наглой рыжей морде. Но я была еще слишком слаба, да и то положение, в котором я находилась, не давало мне достаточного простора для маневров. Отключив мое сознание, Учитель раздел меня и вновь застегнул обручи на руках и на ногах. Увидев у меня на груди крестик, он сорвал его и бросил на пол.
— Однажды эта штука, — объяснил он, — уже помешала мне. А ведь какой славный получился фантом. Кстати, скажи, кто тот скрипач, с которым ты крутишь роман?
— Ник? — прошептала я.
— Да, он самый. Я догадываюсь, но хочу проверить свои догадки. Кто он, ты знаешь?
— Дьявол, — ответила я и увидела, как по его губам змеей скользнула довольная усмешка.
— Я так и знал! — воскликнул Учитель. — Значит, мой выбор оказался верным. А я все сомневался, стоит ли столько времени и сил тратить на тебя, когда можно найти более легкую добычу, или нет. Нет, все правильно.
«Еще бы неправильно, — с тоской подумала я, — не мог ты, скотина, пройти мимо меня, не мог. Нина Ивановна ведь говорила, что если где-то поблизости заведется какая-то нечисть, то из всех людей она безошибочно выберет меня».
Холодная гранитная плита быстро привела меня в сознание.
Меня трясло, и я сама уже не могла понять, то ли от холода, то ли от страха. Михаил это заметил, грустно улыбнулся, и если бы я не знала, кто он такой, то никогда бы не поверила, что этот добрый и милый человек способен на такие зверства. Он накрыл меня с головой своим плащом, так что я не могла больше видеть того, что происходит вокруг, точно таким же, какой был на таинственном призраке, посетившем меня накануне.
— Мне жаль, — печально сказал он, — но обратного пути уже нет. Постарайся успокоиться и принять то, что с тобой произойдет, как данность.
— Да пошел ты! — вырвалось у меня.
— Голос прорезался, — грустно констатировал он и проделал с моей ногой тот же трюк, что и раньше. — Будет лучше, если ты немного помолчишь. Подумай о вечном, девочка, пришла пора этим заняться.
Когда он ушел, я больше не могла сдерживаться. Если бы я могла, я бы завыла, но этот мерзавец предусмотрительно лишил меня голоса, и все, что мне оставалось, — это беззвучно плакать, давясь слезами, и мысленно прощаться с жизнью. Как же мне не хотелось умирать! Почему так случилось? Почему я открыла эту чертову дверь?
А теперь мне перережут горло и живот, и на этом моя жизнь закончится. Что толку в знакомстве с дьяволом, если он даже защитить меня не хочет? Одни неприятности от него. Впрочем, этого и следовало ожидать. Глупо было верить в эти его сказки, что никакое он не зло, что он весь из себя такой белый и пушистый, а вот люди — эти да, они настоящее зло.
Я услышала, что бывшая мастерская стала наполняться людьми. Так, представление начинается. Интересно, скольким извращенцам захотелось посмотреть на то, как я выгляжу изнутри? Кто-то подошел ко мне и сдернул плащ. Теперь я могла видеть все, что происходило вокруг. Но уж лучше бы я этого не видела!
Вокруг горели свечи и толпились люди. Их было никак не меньше двадцати. Они окружили стол, на котором я лежала, и чего-то ждали. Я заметила, что лица некоторых блестели от пота. Ясно, опять плясали у себя там, наверху. Надо же, сколько формальностей, и все только ради того, чтобы прирезать одну глупую девчонку!
Я совершенно забыла о том, что лежу перед ними абсолютно голая и, лишь встретившись взглядом с альбиносом, вспомнила об этом. Эта бледная скотина смотрела на меня не мигая и противно облизывала ярко-красные, как будто накрашенные, губы. Еще немного — и он начал бы пускать слюни, как младенец.
