Чудовища рая - Хермансон Мари (книга регистрации TXT) 📗
Он умолк, прищурил один глаз, а другим с хитрецой уставился на Даниэля.
— Вы сказали, что это вы заманили меня сюда, — ответил тот. — Но как?
При этом он подался вперед, будто бы с нетерпением ожидая ответа, но на деле бросил взгляд на дверь. В коридоре снаружи необходимо было ввести код. Но требуется ли таковой при выходе? С точки зрения пожарной безопасности подобная мера, естественно, представлялась сущим безумием. Вот только Даниэль уже уяснил, что в клинике пожарная безопасность отнюдь не значилась среди приоритетов.
— С Максом я закончил быстро, — раздраженно заговорил Карл Фишер. — Мне хватило всего лишь нескольких бесед с ним, чтобы понять, что он совершенно неинтересен. Его жизнь до Химмельсталя и несколько инцидентов с другими резидентами здесь явственно демонстрировали, что он как раз именно такой импульсивный бедокур, прибегающий к насилию совершенно спонтанно, не задумываясь о последствиях. А у нас таких хоть пруд пруди. Меня интересовали именно вы, но, естественно, я не мог заполучить в свою клинику законопослушного гражданина. Увидев несколько ваших недавних снимков в интернете, я поразился вашему сходству с братом. Вот тогда-то мне и пришло в голову просто-напросто поменять близнецов местами. Уговорить Макса делом оказалось совсем несложным. Мой план привел его в восторг, и он написал вам письмо. Ознакомившись с ним, я отправил его с почтой персонала, минуя цензуру клиники.
— И изменили дату рождения Макса в истории болезни?
— Я сделал это практически сразу по его прибытии. Но вам, однако, удалось заполучить изначальную распечатку. Могу я поинтересоваться, откуда она у вас?
Даниэль промолчал.
— Что ж, теперь это не имеет значения. В общем, на тех фотографиях в Сети вы носили бороду, довольно буйную шевелюру и очки, что весьма меня ободрило, поскольку Макс, естественно, бородой и очками брезговал. Я подбил его продолжать бриться и коротко подстричься, чтобы по вашем приезде окружающим не так бросалось в глаза ваше поразительное сходство. И это превосходно сработало, не правда ли? Макс получил свободу, а я — близнеца, который мне и требовался. В то время как официально совершенно ничего не произошло, разве что Макса на несколько дней навестил его старший брат. Ну а то, что после этого он принялся чудить да выступать с дикими заявлениями, для места вроде Химмельсталя вполне в порядке вещей, как считаете?
Даниэль машинально кивнул. Ему вдруг стало чрезвычайно трудно сосредотачиваться на словах доктора Фишера. Он устал, и мысли у него начали странным образом путаться, прямо как на пороге сна. Кстати, а сколько времени? Как долго он сидит здесь и выслушивает врача? И «здесь» — это вообще где? На какой-то миг ему показалось, что он находится в гостях у одного своего коллеги постарше, в квартиру которого он раз наведывался в Брюсселе. Затем до него дошло, что он смотрит на книги в дальней стороне комнаты, и тогда его осенило, что принадлежат они его деду, профессору лингвистики, и что, стоит ему выйти из комнаты, он окажется на улице Гётаваген в Упсале.
— Но вы, кажется, устали, — заметил его состояние и Карл Фишер. — Сам-то я «сова», и именно ночью более всего и активен. Увы, я частенько забываю, что отнюдь не все обладают подобной чертой.
— Да, я не прочь вернуться в свой коттедж. Ваш рассказ, доктор Фишер, привел меня в полнейшее замешательство, и мне нужно все как следует обдумать, — проговорил Даниэль.
Врач кивнул.
— Всецело вас понимаю. Но мы и так практически закончили наш разговор. Инициатором которого, заметьте, выступили именно вы. Не я, — добавил он, с небрежной улыбкой указав на Даниэля пальцем.
Затем он заметил, что чашка его опустела, и поднялся.
— Вам налить еще?
— Нет, спасибо.
Доктор Фишер исчез на кухне, и Даниэль подбежал к двери и подергал ручку. Заперто. Хозяин меж тем продолжал вещать:
— Поскольку Гизела Оберманн курировала Макса, на нее автоматически легла ответственность и за вас. Странная все-таки женщина. Когда она начала носиться со своей идиотской гипотезой о раздвоении личности, пришло время браться за вас самому. Она-то на вас словно помешалась и совершенно утратила профессиональный подход.
Когда он вновь появился в комнате, Даниэль как раз успел сесть обратно в кресло.
— Да и вообще, Гизела как личность слишком слаба, чтобы работать в Химмельстале, а уж в последнее время и вовсе сдала окончательно. Мне следовало отправить ее домой еще давным-давно, но у нее были проблемы в личной жизни, и теперь уезжать ей некуда. Но я все-таки надеюсь, что у нее все наладится, — заявил врач, усаживаясь на прежнее место.
— А что насчет Макса? — спросил Даниэль. — Где он? Здесь, в долине?
— Здесь?! — Карл Фишер расхохотался. — О, нет. По своей воле он сюда не вернется, уж в этом не сомневайтесь. Понятия не имею, где он сейчас находится.
— Но я слышал его голос в телефонных сообщениях, — возразил Даниэль. — А здешние мобильники не принимают вызовов снаружи. Так что он наверняка в долине, раз дозвонился до меня.
— Я записал эти сообщения перед его отъездом из Химмельсталя. Он наговорил для меня еще несколько других, но я воспользовался самыми подходящими, когда звонил вам. Макс рассказал, что вы имеете привычку отключать телефон и включаете его лишь время от времени, проверить сообщения и пропущенные звонки.
Даниэль в который раз изумленно уставился на врача.
— Зачем же вы это сделали?
— Потому что, да простятся мне эти слова, объектом для исследования вы оказались ужасно скучным. Помимо попытки побега, которую я всецело ожидал, поведение ваше было абсолютно типичным. Вы почти никуда выходили, а единственный человек, с которым проводили время, был ваш тайный опекун. «Сверчок», как их любит называть одаренный воображением доктор Пирс. А к насилию вы прибегли один-единственный раз, защищая подвергавшегося пыткам беспомощного резидента, что придало вам статус героя в глазах моих легковерных коллег и подтолкнуло бедную Гизелу выставить себя полнейшей дурой со своей идиотской гипотезой. Я направил вас в медицинский центр для проведения анализов, результаты которых, увы, обернулись для меня глубочайшим разочарованием. МРТ-сканирование не выявило никаких отклонений в реакциях вашего мозга на эмоциональное стимулирование. Ничего даже напоминающего обычные реакции психопата. Другими словами, ваш мозг отзывался на эмоциональные раздражители так, как если бы по-настоящему осмысливал их. А уж мой практический тест с пожаром и вовсе всецело развенчал мою теорию.
— Тест? Значит, пожар возник вовсе не из-за того, что Марко курил в постели?
Карл Фишер продемонстрировал открытую ладонь.
— Я всего лишь немного помог ему. Подсунул снотворное посильнее обычного, а когда он заснул, положил на его постель зажженную сигарету. Благодаря дым-машине из нашего театра происшествие выглядело гораздо серьезнее, нежели было на самом деле. Вы повели себя как настоящий мальчик-бойскаут. Величайшее разочарование, как я уже сказал. И потому в надежде на что-то интересное я направил вас к Келлеру. У Адриана Келлера почти всегда что-нибудь да случается.
— Так вы были у Келлера?!
— Разумеется. Меня привезли к нему Ковальски и Сёренсен. Как вы, вероятно, уже догадались, с этими джентльменами меня связывают конструктивные отношения. Они помогают мне в исследованиях, а я в ответ оказываю им содействие кое в чем другом. В доме Келлера произошло немало событий, представляющих собой сущий подарок для бихевиориста вроде меня. Порой Келлер позволяет устраивать в своей гостиной эксперименты — нечасто, впрочем, только когда ему самому хочется, поскольку человек он высоких принципов. Зеркало в его гостиной — одностороннее окно. Благодаря сделанным там наблюдениям я написал ряд совершенно уникальных научных статей на тему, что люди способны сотворить друг с другом. Естественно, при текущих обстоятельствах опубликовать их я не могу.
Вспыхнувший гнев разом пробудил Даниэля, и ему пришлось сдержаться, чтобы тут же не наброситься на Карла Фишера.
