Красный кролик - Клэнси Том (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

Итак, Зайцеву первым делом необходимо было убедиться наверняка, что он имеет дело с настоящим американцем. Но как это сделать?

И вдруг Олега Ивановича осенило. Ну да, конечно! Вот то, что КГБ ни за что не сможет осуществить. Это убедит его в том, что он имеет дело именно с тем, с кем надо. Тут никакой фальши быть не может. Радуясь собственной находчивости, Зайцев зажег новую сигарету и углубился в разбор утренних сообщений, пришедших от вашингтонского резидента.

Испытывать положительные чувства в отношении Тони Принса было очень нелегко. Русские хорошо относились к московскому корреспонденту «Нью-Йорк таймс», а с точки зрения Эда Фоули, это говорило об изъянах в характере Принса.

— Итак, Эд, как тебе нравится твоя новая работа? — спросил Принс.

— Пока что вхожу в курс. Иметь дело с русской прессой очень интересно. Русские предсказуемые, вот только их предсказуемость совершенно непредсказуемая.

— Как может предсказуемость быть непредсказуемой? — криво усмехнулся корреспондент «Нью-Йорк таймс»?

— Ну, Тони, понимаешь, всегда знаешь наперед, что они скажут, но только никогда нельзя быть уверенным, как они это выразят.

«К тому же, если ты еще не заметил, половина из них — шпионы КГБ.»

Принс деланно рассмеялся, ощущая свое интеллектуальное превосходство. В Нью-Йорке Фоули не смог справиться даже с самой простой работой репортера, в то время как Принс своим расхваленным умением разбираться в самых сложных политических вопросах поднялся на одну из высших должностей в американской журналистике. У него хорошие контакты с советским руководством, и он старательно их поддерживает. Принс учтиво поддакивает, осуждая невоспитанное, хамское поведение нынешнего вашингтонского режима, и постоянно подчеркивает, что лично он не голосовал за этого проклятого актера, как и вся редакция в Нью-Йорке.

— Тебе уже приходилось встречаться с этим новым идеологом, Александровым? — спросил Эд.

— Пока что нет, но его хорошо знает один из тех, с кем я поддерживаю отношения. По его словам, это трезвый, рассудительный человек, выступает за мирное сосуществование. По сравнению с Сусловым, он больший либерал. А дела Красного Майка, насколько я слышал, совсем плохи.

— Я тоже это слышал, но чем именно болен Суслов, мне неизвестно.

— Он ведь диабетик, разве ты не знаешь? Вот почему наши врачи из Балтимора прилетали в Москву, чтобы лечить ему глаза. Диабетическая ре-ти-но-па-ти-я, — объяснил Принс, произнеся последнее слово раздельно, чтобы Фоули смог его понять.

— Надо будет поинтересоваться у посольского врача, что это такое, — заметил Фоули, делая заметку в записной книжке. — Итак, значит, ты полагаешь, что этот Александров — больший либерал?

Для Принса «либерал» было равносильно «отличному парню».

— Ну, сам я еще с ним не встречался, однако мои источники утверждают именно так. Кроме того, по их предположению, Суслову осталось жить лишь несколько месяцев.

— Вот как? Надо будет доложить об этом послу.

— И резиденту ЦРУ?

— А ты знаешь, кто он? — простодушно спросил Фоули. — Я не знаю.

Принс закатил глаза.

— Как кто — Рон Филдинг. Это же известно всем!

— Да нет же, — запротестовал Эд так решительно, как только позволяло его актерское дарование. — Рон Филдинг старший консул, а не разведчик!

Принс усмехнулся, рассуждая: «Ты никогда не отличался особой проницательностью, да?» Ему самому на Филдинга указали его русские знакомые, и он не сомневался, что они бы не стали лгать.

— Ну, разумеется, это лишь догадка, — продолжал журналист.

«А если бы ты подумал на меня, ты бы выпалил это без колебаний, да? — подумал Фоули. — Ах ты самоуверенный осел!»

— Полагаю, тебе известно, что у меня есть допуск к определенным секретам, но не к этому.

— Я знаю, кто знает наверняка, — ухмыльнулся Принс.

— Да, но только к послу я с таким вопросом не пойду, Тони. Он съест меня живьем.

— Эд, на самом деле назначение Фуллера было шагом чисто политическим. Лично я считаю, что этот пост должен занимать человек, разбирающийся в дипломатии, однако президент моего совета не спрашивал.

«И слава богу,» — мысленно отметил Фоули.

— Ну а Филдинг часто встречается с послом, да? — продолжал Принс.

— Старший консул работает напрямую с послом, Тони, и тебе это хорошо известно.

— Да. Очень удобно, ты не находишь? А ты сам как часто видишься с ним?

— Ты имеешь в виду, с Фуллером? Ну, как правило, раз в день, — ответил Фоули.

— Ну а Филдинг?

— Чаще. Раза два — три.

— Вот тебе и доказательство, — величественно заключил Принс. — Это говорит само за себя.

— По-моему, ты начитался книг про Джеймса Бонда, — насмешливо произнес Фоули. — Или про Матта Хелма 46.

— Эд, открой глаза! — изящно рассердился Принс.

— Если этот Филдинг и есть главный шпион, то кто его подручные? Будь я проклят, если мне это известно.

— Ну, они-то хорошо замаскированы, — признался Принс. — Да, у меня тоже нет никаких мыслей на этот счет.

— А жаль. Это самая увлекательная игра, в которую можно играть в посольстве: гадание, кто шпион.

— Тут я тебе ничем не могу помочь.

— С другой стороны, мне это все равно не нужно, — пожал плечами Фоули.

«Хорошему журналисту любопытство никогда не бывает лишним,» — подумал Принс.

— Значит, вот чем заняты твои мысли, — с милой, небрежной усмешкой произнес он вслух.

— Если честно, бессонницей я из-за этого не страдаю. Ладно, давай заключим договор.

— Давай, — согласился Принс. — Какой?

— Если услышишь чего-нибудь интересное, дай нам знать, хорошо?

— Ты сможешь прочитать об этом в «Нью-Йорк таймс», на первой странице, как правило, выше складки, — добавил журналист, давая Фоули понять, насколько важной фигурой является он, обладающим умением давать глубокий анализ политической ситуации.

— Ну, знаешь, в некоторых случаях посол желает узнавать новости первым. Он сам попросил меня переговорить с тобой, неофициально.

— Эд, это вопрос журналистской этики.

— Если я передам твои слова Эрни, тот совсем не обрадуется.

— Ну, ты работаешь на него. А я — нет.

— Но ты ведь американский гражданин, так?

— Не маши мне флагом, хорошо? — с опаской ответил Принс. — Ладно, если мне станет известно, что русские собираются нанести по нам ядерный удар, я обязательно дам тебе знать. Однако, как мне кажется, скорее мы сами совершим какую-нибудь глупость.

— Тони, просвети меня, что ты имеешь в виду?

— Все эти бредни о «центре мирового зла» как-то расходятся со словами Эйба Линкольна, ты не находишь?

— Ты хочешь сказать, наш президент ошибся? — уточнил Фоули, гадая, насколько еще низко сможет упасть в его глазах этот осел.

— Не волнуйся, я не забыл про ГУЛАГ. Но это осталось в прошлом. После смерти Сталина русские стали гораздо мягче, однако наша нынешняя администрация никак не может взять это в толк, понимаешь?

— Послушай, Тони, я здесь лишь рабочая пчелка. Посол обратился ко мне с простой просьбой. Насколько я понимаю, твой ответ отрицательный, да?

— Ты понимаешь совершенно правильно.

— Что ж, в таком случае не жди поздравительных открыток от Эрни Фуллера.

— Эд, в первую очередь мой долг — перед «Нью-Йорк таймс» и читателями. Точка.

— Ну хорошо, я все понял. Я должен был тебя спросить, — виновато произнес Фоули.

Ничего другого он от Принса и не ожидал. Эд сам предложил послу Фуллеру прощупать журналиста, и тот одобрил его затею.

— Я все понимаю, — великодушно ответил Принс, глядя на часы. — Извини, у меня встреча в здании Центрального комитета КПСС.

— Там будет что-нибудь такое, о чем я должен знать?

— Как я уже сказал, ты сможешь обо всем прочитать в очередном номере «Нью-Йорк таймс». Ее ведь передают по факсу через «Эрли берд» из Вашингтона, разве не так?

— Да, в конце концов она попадает и сюда.