Шань - ван Ластбадер Эрик (полная версия книги .TXT) 📗
— Уже началась. Бобби Чань позаботился об этом. В операции участвует достаточное количество независимых брокеров, так что всю цепочку можно проследить только с помощью специального расследования.
— Стало быть, вы и я начнем скупать их с завтрашнего дня.
— Как договорились.
Блустоун внимательно следил за сэром Байроном, дожидаясь хотя бы намека на истинную цель его визита. Все, сказанное старым шотландцем до сих пор, можно было вполне сообщить и по телефону.
— Может, все-таки присядете? — промолвил он, указывая на кресло, освобожденное Белоглазым Гао, который скромно отошел на другой конец комнаты и принялся сосредоточенно изучать вазу.
— Ладно, — смягчаясь, согласился сэр Байрон. Он сидел — впрочем, и стоя он сохранял ту же осанку, — выпрямившись, словно аршин проглотил. Полковник в отставке, он демонстрировал безупречную армейскую выправку.
— Прежде чем вы и я возьмемся за это дело, мне бы хотелось прояснить кое-какие вопросы. Блустоун недоуменно пожал плечами.
— У вас было более чем достаточно времени на яхте.
Байрон окинул его холодным, оценивающим взглядом.
— Я не хотел говорить в присутствии узкоглазых. Пусть это останется только между нами.
И Белоглазым Гао, —добавил про себя Блустоун, — которого ты считаешь частьюмебели.
— Яхочу знать, насколько опасна наша затея на самом деле.
— Риск, — без малейшего промедления отозвался Блустоун, — действительно велик. Я не стану этого отрицать. — Он знал, что любое иное заявление заставило бы сэра Байрона немедленно подняться, выйти за дверь и поставить крест на своем участии в операции. — Нам противостоят умные тай-пэни. Однако я верю, что их силы уже идут на убыль. Ши Чжилинь мертв. Его сын... его сын исчез.
— Как это исчез?
— Где бы он ни был, можно сказать наверняка одно: его нет в Гонконге. Кто же в таком случае окажется у руля “Общеазиатской”? Сойер? Он уже дряхлый старик или близок к тому. Цунь Три Клятвы? Он знает толк в морских дедах — там ему нет равных. На суше же он предпочитает уповать на других.
Сейчас они испытывают острую нехватку денег. У нас появился шанс замахнуться на Камсанг. Если разработки по опреснению воды попадут к нам в руки, весь Гонконг окажется в нашей власти. Думаю, нет смысла убеждать вас в том, что в Гонконге вода является страшным дефицитом. Овладев Камсангом, мы тем самым станем у вентиля и сможем по сути начать диктовать цену на воду.
В наступившей паузе сэр Байрон переваривал все только что услышанное. Наконец он кивнул.
— Я удовлетворен, — промолвил он, — и передам свои рекомендации другим.
— Отлично, — Блустоун поднялся, поскольку было очевидно, что тема разговора исчерпана.
Тай-пэнипожали друг другу руки, и Нолин-Келли вышел из комнаты. Когда дверь за ним затворилась, Блустоун повернулся к Белоглазому Гао.
— Как ты полагаешь, он поверил мне?
— О Будда, конечно. Потому что именно в это ему и хотелось поверить. То же самое касается и остальных. В их собственных интересах поверить вам. Откуда им знать, что мы стремимся овладеть Камсангом ради чего-то большего, чем какое-то опреснение воды. — Белоглазый Гао фыркнул, — Стоит лишь заглянуть ему в глаза, чтобы убедиться, что он уже ослеплен мечтой о том, как вы выложите ему на блюдечке деньги и власть.
Блустоун, усевшись в кресло, развернул его так, что ваза оказалась перед его глазами.
— Интересно, — пробормотал он, — что сказал бы наш добрый друг сэр Байрон, если бы узнал, что своими капиталами оказывает финансовую поддержку укреплению позиций Советского Союза в Гонконге?
С серого неба над Москвой вместо снега сыпал мелкий дождь. Впрочем, это вносило в жизнь советской столицы хоть какое-то разнообразие, а заодно означало приближение конца опостылевшей зимы. Даниэла Воркута и Михаил Карелин сидели в планетарии, куда приехали вместе с делегацией высокопоставленных гостей из-за рубежа. Во время сеанса у них возникло ощущение, что они частички космической пыли, плывущей в безвоздушном пространстве. Расстояние, отделявшее их от голубой планеты, сонно ползущей по своей орбите вокруг Солнца, было настолько велико, что на нем не чувствовалось ни напряжения, ни боли, ни тревог — вечных спутников жизни на земле. Вечному и бесконечному космосу неизвестно, что такое беспокойство.
Спустившись, однако, на грешную землю, Даниэла вспомнила про не дававшего ей покоя ни днем, ни ночью Малюту. Время, отпущенное им ей, подходило к концу. Она предпринимала отчаянные усилия, делая за его спиной все возможное и невозможное. Больше всего Даниэлу страшила мысль, что он пронюхает об операции с участием Блустоуна и возьмет ее под свой контроль. Теперь, узнав наконец подлинный размах йуань-хуаня,она поняла, почему Ши Чжилинь шел на все, стараясь утаить от нее масштабы своей деятельности.
Митра, он же Блустоун, сумел-таки пробиться сквозь, казалось, непроницаемую завесу. Больше не оставалось сомнений: между группами в Пекине и Гонконге существует такая связь. Сама мысль о размерах политического и экономического колосса, созданного трудами чуть ли не одной пары рук, поражала воображение. Теперь Даниэла отчетливо сознавала, что мало просто внедриться в йуань-хуань.Ей следовало либо установить над ним полный контроль, либо уничтожить.
Она знала, что стоит только Малюте добраться до информации, сообщенной Митрой в последних донесениях, как тут же оправдаются ее худшие опасения: руководство всей китайской операцией перейдет к нему. Этого Даниэла допустить не могла. Но как было одолеть человека, внушавшего ей такой ужас? Его досье было чистым, как девственный снег.
— Откуда они взялись? — спросил Карелин, проводя пальцем вдоль глубоких складок, залегших у ее переносицы. — Из-за Малюты?
Она кивнула.
— Я боюсь, что он уничтожит нас, Михаил, Мы оба попались в его капкан. Ты не можешь обратиться к Геначеву. Принимая во внимание его щепетильность в вопросах личной морали, это закончится для нас катастрофой. Что если Малюта станет угрожать тем, что сообщит ему все?
Карелин беспокойно поежился.
— Но ведь он еще не пытался это сделать, не так ли?
— Да, — согласилась Даниэла. — Но только потому, что я ему пока нужна. Кто знает, может, у него найдется дело и для тебя.
Комета с огненным красно-зеленым хвостом, описав дугу в черном космосе, скрылась где-то слева от Даниэлы. Яркая вспышка на мгновение выхватила из полумрака ее щеку. У Карелина вдруг екнуло сердце. Он не мог отвести глаз от Даниэлы. Когда она была рядом с ним, он ощущал страстное желание обладать ею, которое никогда не пропадало.
— Может быть, ты мне чего-то не рассказываешь, Данюшка?
— Он сделал из меня козла отпущения, — хрипло прошептала она. — Я должна выполнять все его указания, действуя от своего имени. Если что-нибудь выйдет не так, отдуваться придется мне, а он окажется в стороне.
— Чего конкретно он хочет от тебя?
Они добрались до опасной черты, вдоль которой Даниэла мысленно бродила весь день, будучи не в силах переступить ее. Теперь, когда Карелин сам задал вопрос, она не знала, что предпринять. Несомненно, проще всего было рассказать ему обо всем. Даниэла ужасно устала от раскинутых Малютой сетей, в которых она окончательно запуталась. Каждая новая ложь обессиливала ее еще больше. Она походила на человека с прогрессирующей болезнью, удаляющегося с каждым днем все дальше и дальше от окружающего мира. Даниэла была больна и не знала, существует ли средство, способное исцелить ее от недуга.
Она продолжала колебаться и молчать. Глядя на нее, Карелин вновь вспомнил Цирцею: он чувствовал, что эта необычная, удивительная женщина, сидящая рядом с ним, совершенно околдовала его, словно напоив каким-то волшебным зельем. С самого начала он сознавал, что их связь безрассудна и, хуже того, опасна. Но тем не менее он не уклонился от нее. Его душа, его сознание раскололись на две половины. Одна из них благоразумно выступала против романа с Даниэлой, а другая же, презрев все тревоги и страхи, была за.
